— Я совершенно свободен и просто не знаю, на что употребить эти два часа.
— Вы знакомы с городом?
— Нет.
— И не собираетесь его осматривать?
— Что вы, в такую жару!
— На первой платформе, возле камеры хранения, находится несколько багажных автоматов.
Неизвестный вытащил из кармана ключ:
— Этот ключ от автомата номер сто пятьдесят пять. В нем небольшой, совсем легкий чемоданчик. Право, я боюсь злоупотребить вашей любезностью…
— Сделайте одолжение.
— Я попросил бы вас вынуть оттуда чемоданчик. Для этого надо опустить в отверстие автомата что-то около полутора швейцарских франков. Вот немного мелочи.
Кальмар сделал протестующий жест.
— Обождите! Вообще-то говоря, если поезд простоит подольше, я смогу сделать это и сам. Но вся беда в том, что чемоданчик нужно отнести по адресу.
Он достал красную записную книжку, написал адрес, вырвал листок и протянул вместе с ключом Кальмару.
— Это в пяти минутах езды от вокзала на такси. Разрешите вручить вам швейцарские деньги и на такси.
Толчок — вагон прицепили к поезду и отвезли на другой вокзал. На платформе ожидала толпа пассажиров.
— Заранее благодарю вас.
Прошел официант из вагона-ресторана, раздавая талоны на обед. Незнакомец взял талон первой смены. Кальмар не решился пойти обедать. Сэндвич и пиво давили ему на желудок. К тому же он казался себе таким неопрятным в мокрой от пота рубашке, что решил обойтись бутылочкой содовой «Кампари», купленной с лотка.
Пассажирами до Женевы оказались англичане, с трудом разместившие в сетке спортивные сумки с принадлежностями для игры в гольф. Дама ехала до Брига, и господин, читавший «Трибьюн де Лозанн», очевидно, тоже.
Около часа Кальмар пробыл в купе один: едва раздался звоночек официанта, как все пассажиры отправились в вагон-ресторан.
Поезд шел вдоль берега озера Маджиоре. На маленьких станциях возобновилась давка, и люди снова забили проходы. Сквозь дремоту Кальмар едва расслышал, как кто-то на перроне крикнул:
— Арона!.. Арона!..
Открыв глаза в Стрезе, Кальмар увидел красные крыши и пальмы. Новые станции: Бавено, Вербания Палланца.
В Домодоссоле коридоры наконец опустели. К вагонам устремились носильщики с тележками.
— Ваши паспорта!
Полицейский быстро взглянул на паспорт Кальмара, так же как на паспорта двух англичан и дамы, но долго рассматривал документ незнакомца. Впрочем, во взгляде, которым он его окинул, после того как внимательно изучил фотографию, не было подозрения. Однако прежде, чем поставить печать, полицейский перелистал все страницы паспорта и только потом, не без почтения, протянул его владельцу и приложил руку к козырьку.
Кальмар проспал около часу, пока солнце не подобралось к его лицу. Настроение у него было по-прежнему мрачное, его раздражал горький привкус во рту, и потому он снова приложился к розовому лимонаду, который утром впервые попробовал.
— Таможенный осмотр. Что везете?
На перроне выстроились карабинеры.
— Что в этом чемодане?
— Одежда и белье.
Казалось, уже все в порядке, однако их продержали еще четверть часа, и только потом поезд медленно тронулся к Симплонскому туннелю, темный вход в который уже можно было увидеть, если высунуть голову. Как раз в этот момент Кальмар стоял у окна. Зажглись лампы, он скорее почувствовал, чем увидел, как его спутник поднялся с места и вышел в коридор. Когда поезд въехал в туннель, Кальмар снова сел напротив опустевшего места, закрыл окно и стал ждать.
Он не любил туннелей. Когда они ехали в Венецию, этот туннель представлялся Кальмару бесконечным, а дети — те были в восторге. Прошло добрых десять минут, однако человек, сидевший напротив него с восьми часов утра, не возвращался.
Что заставило Кальмара, в свою очередь, подняться и выйти в туалет? Он ожидал увидеть на эмалированной табличке слово «занято», но прочел «свободно» и машинально зашел вымыть руки.
Того человека в купе по-прежнему не было. Не появился он и тогда, когда поезд, вынырнув из мрака в свет, остановился в Бриге и в вагон снова вошли полицейские и таможенники.
— Предъявите паспорта! Что везете?
— Одежду, белье. Я проездом, в Париж.
Полицейский посмотрел на пустое место.
— Здесь не занято?
— Нет, был пассажир. Он вышел из купе, когда начался туннель.
— А где его вещи?
— Вещей у него не было, разве что…
— Что?
— Может быть, он сдал их в багаж?
Полицейский что-то записал себе в книжку.
— Благодарю вас!
Вот и все. Дама вышла. Пассажиры покупали шоколад.
Опустевший поезд снова тронулся в путь. Он шел мимо опаловых вод Роны, казавшихся удивительно прохладными.
Еще две станции — без толчеи, без толпы, без шумных прощаний. Остановка в Сионе, за ней в Монтрё, на берегу Лемана.
Незнакомец не появился и по прибытии в Лозанну. Напрасно Кальмар прошел весь состав из одного конца в другой.
II
До сих пор Кальмару, одуревшему от солнца, духоты и бесконечного хлопанья занавески, казалось, что этот день похож на любой другой, проведенный в дороге.
Тогда его внимание ничто особенно не привлекло, и только значительно позднее, разбираясь в ворохе впечатлений, бессвязных мыслей и образов, Кальмар выделил несколько вполне определенных фактов.
Однако после Лозанны он стал воспринимать все иначе и все, что происходило как в нем самом, так и вне его, запечатлелось в мозгу словно со стороны, как некий Жюстен Кальмар, чуть располневший, коротконогий мужчина, с черными, слипшимися от пота волосами остановился в нерешительности с двумя чемоданами на платформе № 5.
С этой минуты он встал перед выбором, перед необходимостью принять ряд решений, которые ему предстояло взвесить, чтобы поступить как надлежит порядочному человеку, ибо Кальмар всю жизнь поступал как порядочный человек, чем даже немного гордился.
В Венеции в предотъездной суматохе, от которой в памяти его сохранился лишь образ дочери в красном купальном костюме со стаканчиком мороженого в руке, он смутно почувствовал, что сидевший рядом с ним человек пристально осматривает его с ног до головы. Кальмар еще заметил тогда, что неизвестный читал газету на каком-то славянском языке.
Исподволь, самыми безобидными вопросами этот человек выудил у него подробные сведения о его жизни, родственниках, работе, которые Кальмар давал ему с такой поразительной готовностью, что даже сам немного растерялся.
