– Тогда как же этот кулон оказался в ячейке?
– Понятия не имею, – ответила я, раскрывая серебряное сердечко, чтобы взглянуть на себя пятнадцатилетнюю. – Но собираюсь выяснить.
28
1978
Тара тогда еще не знала, что запах хозяйственного магазина всегда будет воскрешать в ее памяти ту ночь. Удобрения, семена и свежие опилки. Эта смесь неизменно напоминала ей о доме, который они некогда делили с Альфом.
Когда они вернулись из больницы, Том открыл входную дверь и отодвинул в сторону занавес из цветных пластиковых полосок, висевший в проеме. Снаружи стояло такси во включенным счетчиком и работающим мотором. Они заплатили водителю из тех денег, что хозяин дома хранил в банке на камине. Он бы не возражал.
– Так, – сказал парень, вернувшись в дом. – Сегодня я остаюсь здесь.
Тара прищурилась, глядя на часы.
– Уже два часа, Том, глубокая ночь.
– Я позвонил матери из больницы и предупредил, так что все в порядке. Пойдем.
Он помог ей слезть с высокого стула, стоявшего за прилавком, и повел наверх. В коридоре девушка остановилась, заметив бесформенный рабочий халат Альфа, висящий на ржавом гвозде, и поднесла его к носу. На воротнике сохранился его особенный запах: смесь табака и аптечного шампуня. Тара поднялась по лестнице, зажав халат под мышкой, и присела на край кровати.
В желудке было совершенно пусто, но от одной мысли о еде начинало мутить.
– Можешь открыть окно?
Том исполнил ее просьбу, и в комнату, играя занавесками, ворвался теплый ветер.
– Эмм… Где мне ложиться?
– Не думаю, что кому-то из нас сегодня удастся уснуть.
Тара откинулась на подушки и похлопала по той стороне постели, где обычно спала ее мама.
– Ложись рядом, ладно?
Парень устроился на своей половине и раскрыл объятия. Она придвинулась ближе и положила голову ему на грудь.
– Ну, почему он умер, Том?
– Не знаю, – он гладил ее по волосам и целовал в затылок, – но, по крайней мере, мы были рядом. Он не умер в одиночестве и знал, что его любят.
Она потерла глаза, пытаясь вернуть зрению четкость.
– Как же я хочу, чтобы мама была здесь.
Девушка соскользнула с кровати и отправилась на кухню.
– Ты куда?
Игнорируя вопрос, она открыла шкаф, достала оттуда шубу и прислонилась щекой к пушистому меху. В памяти всплыли последние слова Альфа. Норка должна остаться у Вайолет.
Было ужасно жарко, словно в аду. Лишенная зрения, она не могла определить источник этого жара, но чувствовала, как он обжигает кожу и пробивается сквозь сомкнутые веки. Лежать на спине было неудобно даже в собственной постели, не то что здесь. Она ощупала пальцами землю вокруг и почувствовала, как молодая поросль больно впивается под ногти. Боль, это хорошо, так ведь? Значит, она еще жива. Прошли часы, хотя, возможно, минуты, откуда ей знать. В голове был сплошной туман. Отсутствие зрения обострило другие чувства, и она могла слышать птиц над головой. Их протяжное дребезжание. Минутку, но ведь ей что-то известно об этих птицах. Что-то очень важное, ради чего нужно напрячь каждый мускул в теле и вспомнить. Но когда ей это удалось, она сразу же пожалела. Грифоны. Это могло означать только одно. Она все же мертва.
По другую сторону раздался какой-то еще звук. Тихое шуршание шагов и шелест ткани. Она с трудом открыла глаза и едва не ослепла от яркого солнечного света. Ангел опустился на колени рядом и коснулся ее лба, принеся чувство облегчения. Что ж, она хотя бы попала на небеса.
– Вы слышите меня?
Вместо мелодичного ангельского пения прозвучал глубокий низкий голос с сильным акцентом. Она хотела ответить, но вместо этого снова закрыла глаза и погрузилась в уютное, обволакивающе небытие.
29
Тара стояла, опустив голову. В одной ее руке была горсть земли, а другой держала за руку Тома. Чтобы не отпускать ее, приходилось усиленно шмыгать носом, но и это не помогало останавливать поток слез. Она уткнулась носом в воротник своей черной рубашки, оставляя следы. Было непросто сконцентрироваться на словах священника. «Пепел к пеплу, прах к праху» и прочая ерунда. По другую сторону могилы стояла Джудит. Время от времени она вытирала случайную слезу изящным пальчиком, затянутым в траурную перчатку. Когда гроб погрузили в могилу, викарий дал сигнал, призывающий скорбящих бросить землю на крышку. Тара отреагировало мгновенно и не позволила Джудит опередить ее. Ком из разжатого кулака упал на табличку с именем Альфа.
Священник захлопнул Библию и обратился к дочери усопшего:
– Еще раз примите мои соболезнования. Можете оставаться здесь, сколько захотите.
Кивнув головой, он удалился, предоставив убитой горем женщине и дальше копаться в сумке в поисках салфеток.
– Пойдем, – Том тихонько потянул Тару за рукав.
– Ну, хоть на похороны явилась, – процедила та сквозь зубы, глядя на безутешную дочь. – Только посмотри на эти крокодиловы слезы. Какая лицемерка.
С этими словами девушка послала гробу последний поцелуй и, поддерживаемая своим спутником, направилась в сторону ворот.
– Стойте-ка, – они заколебались, услышав команду Джудит.
– Чего ей еще? Пойдем, Том, не обращай внимания.
Джудит догнала их, несмотря на то, что ее шпильки при каждом шаге увязали в траве.
– Твоя мама вернулась?
– Еще нет.
– Ты вообще знаешь, когда она вернется? Я же не могу ждать вечно.
– Я же говорила, она должна была вернуться четыре дня назад. Должно быть, ее что-то задержало. Но волноваться не о чем. Она вернется и заплатит за комнату.
– Речь не об этом. Как только завещание вступит в силу, магазин и квартира будут выставлены на продажу. И даже мне неприятно будет выставить на улицу ребенка, – заявила женщина, неопределенно махнув рукой.
– Вы не можете так поступить, – заявил Том, обнимая подругу за плечи.
– Поверь мне… Как тебя там?
– Том.
– Поверь мне, Том, я сделаю это без всякого удовольствия, но дело есть дело. Мне не нужен этот магазин и отцовское барахло, понимаешь?
– Но мне некуда идти, пока мама не вернется, – объяснила Тара. На фоне уверенного сильного голоса Джудит ее голосок казался тонким и жалобным.
– Тогда поступим следующим образом: хоть твоя мать и не заключала письменного договора с моим отцом, я позволю тебе остаться в доме до тех пор, пока она не вернется или пока не найдутся покупатели. В зависимости от того, что произойдет раньше. Думаю, это справедливо. Кстати, ты можешь позаботиться о том, чтобы магазин продолжал работать?
