Я откинулась на спинку, пытаясь восстановить дыхание. Ноги дрожали и точно не удержали бы меня, так что лучше было и не пытаться встать.
– Где… где она?
Он бросил взгляд на часы над камином.
– Ушла в город, но скоро вернется.
– Она живет здесь вместе с вами? – спросил Том.
– Да, она моя жена, – кивнул он. – Уже тридцать семь лет никто не называет меня братом Исидором. Меня зовут Леонардо Перес. Для вас просто Лео.
В голове крутилось столько вопросов, что невозможно было понять, с чего начать.
– Что… что с ней случилось? Почему она не вернулась домой? – Я смахнула слезу. – У нее ведь была дочь. Почему она не вернулась ко мне?
Помимо воли в голосе моем зазвучали нотки гнева.
Лео заговорил так мягко, что я задумалась, не приобрел ли он эту манеру в ту пору, когда был монахом.
– Раз вы здесь, значит, мое письмо нашло адресата. Я расскажу вам все, что знаю. Лучше вам быть в курсе всех событий к возвращению Вайолет. Только прояви немного терпение, Тара, прошу тебя. Я все расскажу.
– Спасибо… Лео. Я хочу узнать все. Обещаю вас не торопить.
Он встал, полез в кухонный шкафчик и извлек оттуда бутылку бренди, а за ней три стакана. Я бросила взгляд на часы. Мы еще и завтрак не переварили, но какое это теперь имеет значение?
Лео налил всем бренди и глотнул из своего стакана, немного сморщившись.
– Я столько раз представлял себе эту встречу, а теперь вы здесь, и я понятия не имею, с чего начать.
Хозяин очень прилично говорил по-английски. Разве что имел кое-какие проблемы с межзубными звуками и порой слишком удлинял гласные. Однако, по сравнению с нашим уровнем владения испанским, он обладал просто отличными знаниями.
– Мы никуда не спешим, – заверил его Том.
– Спасибо.
Лео опустошил стакан и снова наполнил его.
– Это – мое родовое гнездо, – начал он, обводя кухню рукой. – Я родился здесь в пятьдесят третьем. У моих родителей было что-то вроде гостевого дома для туристов. К нам приезжали люди со всей Европы, особенно часто из Англии, так что мне пришлось выучить язык. Экономика долгое время была в упадке, так что туризм играл важную роль. Наш бизнес шел хорошо, – он рассмеялся. – Миллионерами мы не были, но дела шли неплохо.
Он сделал паузу и уставился в свой стакан.
– Мне было семнадцать, когда родился мой младший брат, Матео. Это имя означает «данный господом». Родители обожали его, а для меня он стал лучшим другом. Я звал его малышом.
Лео провел пальцами по волосам.
– Простите, мне нелегко об этом говорить. Но история начинается именно отсюда. Весной семьдесят восьмого мне исполнилось двадцать пять, а Матео было почти восемь. В ночь, когда это произошло, я выпил, – он бросил взгляд на бутылку на столе. – Немного, всего пару кружек пива. И поссорился со своей невестой, Габриэлой. Был ранний вечер, солнце еще не зашло, и Матео играл во дворе. Носился за бабочками с сачком, который я подарил. Увидев меня выходящим из дома, он крикнул: «Лео, смотри, что у меня тут!» Я заметил ярко-голубую бабочку и догадался, что это голубянка, но прошел мимо, не останавливаясь, и сел в машину. Увидел в зеркале его огорченное личико, но не остановился. Включил передачу и ударил по газам.
Лео взял с каминной полки фото мальчугана с сияющими темными глазами в обрамлении густых ресниц. Ребенок улыбался, и было видно, что у него выпал один из передних зубов. Мужчина погладил фото большим пальцем и продолжил:
– Я был очень зол, поэтому и допустил роковую ошибку. Это воспоминание будет мучить меня до самой смерти.
Он посмотрел на нас и объяснил дрожащим голосом:
– Я случайно включил задний ход.
Чтобы не вскрикнуть, мне пришлось зажать себе рот ладонью. На Лео было больно смотреть. Мы были для него совершенно незнакомыми людьми, но этот человек раскрыл для нас свою самую мрачную тайну, терзавшую его столько лет. Трясущимися руками я отпила свой бренди и с благодарностью осознала, зачем он был приготовлен и для нас.
– Что было дальше, Лео?
Он покачал головой.
– Я запомнил только ужасный крик Габриэлы. Она выбежала из дома вслед за мной. Все случилось у нее на глазах. На крик прибежали родители. А я не мог пошевелиться, просто застыл на месте. Каменные руки на руле. Душераздирающий вопль мамы, когда она увидела изломанное тело своего обожаемого маленького мальчика… Я до сих пор слышу его в кошмарах.
Он поставил фото на место и отвернулся к окну. Хотя не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, чего стоил Лео этот трагический рассказ.
– Матео умер в больнице. Часть меня умерла вместе с ним. Я поклялся тогда, что всю жизнь буду пытаться искупить то, что натворил. Вернулся домой, только чтобы собрать кое-какие вещи. Совсем немного. Они уже не имели никакого значения. Сачок все еще лежал на траве, а в нем трепыхалась ярко-синяя бабочка. Лесная голубянка. Я отпустил ее. Она взмыла высоко в небо.
«Лети, малыш», – прошептал я.
Когда Лео обернулся к нам лицом, я уже не пыталась остановить поток своих слез.
– Та самая бабочка.
– Именно, – кивнул он.
Я взяла в руки письмо и перечитала ту часть, где брат Исидор рассказывал о голубянке, которая привела его к Вайолет. Совпадение, конечно, а не вмешательство свыше, но стоит ли рассуждать об этом в такой момент?
– Можно мне взглянуть? – попросил он, забирая письмо, написанное его собственной рукой тридцать семь лет назад. – Я не знал, что еще предпринять. Вайолет не помнила, откуда она, а все воспоминания, что вернулись к ней, были ужасны. Она наотрез отказывалась возвращаться в Англию, но я знал, что ее там кто-то ждет.
– Из-за этой вещицы? – спросила я, протягивая ему кулон.
– Конечно. Я всегда мечтал, что тебя найдут и вручат ключ от банковской ячейки. Но прошло столько лет… Я уже потерял всякую надежду.
– Маму звали Вайолет Добс, а не Вайолет Скай, поэтому потребовалось столько времени.
– Правда? – оживился Лео. – Я никогда прежде не слышал этой фамилии.
Тут вмешался Том и задал вопрос, который уже крутился на языке у меня самой.
– А что именно Вайолет помнит из прошлой жизни?
– Плохие вещи, очень плохие, – хозяин дома непроизвольно сжал кулаки. Отчим насиловал ее, поэтому в четырнадцать она сбежала из дома. Дальше никаких воспоминаний. Думаю, из-за травмы головы.
– Это правда, – признала я. – Отчим ее насиловал. В итоге она забеременела.
– Тобой? – спросил Лео, и эта догадка отразилась болезненной гримасой на его лице.
– Я узнала об этом совсем недавно. От своей бабушки, матери Вайолет. Но тогда она ни о чем не подозревала, – быстро добавила я.
