— Вы задаете слишком много вопросов, — возразила миссис Уиллоу. — Даже я знаю, что медиум может ответить лишь на один вопрос по очереди. Что вы на нее наседаете!
— Когда, тетя Фэнни?
— После змеи, — ответила та. — После танца. После змеи. После дня будет ночь. После кражи беги прочь…
— Поэзия! — воскликнула миссис Уиллоу и отшвырнула карандаш. — Ну все, пиши пропало: когда они ударяются в поэзию, толку больше не будет.
— Мисс Огилви, проводите ее наверх и уложите в постель, — велела миссис Хэллоран. — Миссис Уиллоу больше не видит толк…
Не успела она договорить, как вдруг огромное венецианское окно во всю стену, выходящее на солнечные часы, дрогнуло и бесшумно рассыпалось на тысячу осколков.
Глава седьмая
Мой дом…
Миссис Хэллоран беспокойно ворочалась на огромной розовой кровати с шелковыми простынями.
Только мой… Дом, где я смогу жить одна, куда я смогу забрать все, что люблю; мой маленький дом. Пусть вокруг темный лес, зато огонь горит ярко, и отблески пламени танцуют на окрашенных стенах, на книгах, на единственном стуле; над камином висят мои любимые вещи. Я сяду на единственный стул или лягу на мягкий коврик у камина, и никто не заговорит со мной, и никто не услышит меня; и всего будет по одному: одна чашка, одна тарелка, одна ложка, один нож. Я живу в своем маленьком домике в глубине леса, и никто меня не найдет…
— Видишь, сестра? — снился ей чей-то голос. — Я же говорил, мы что-нибудь найдем!
Она обернулась и увидела двоих детей: мальчик вел за руку девочку; у него было лицо Эссекса, а у девочки — Глории. На мгновение она заколебалась, наблюдая за ними в дверном проеме; они приближались, и тогда она забежала в дом и заперла дверь.
— Я так устала, — пожаловалась девочка.
— Давай отдохнем здесь, в этом домике.
— Думаешь, тут кто-нибудь живет?
— Они будут только рады приютить потерявшихся детей. Правда, в таком крошечном домике мы вряд ли что-то найдем, но все-таки надо остановиться и передохнуть. Попросим их нас покормить, скажем, что мы здесь переночуем, а завтра поищем дорогу домой.
— А если они не захотят?
— Не говори глупостей! Мы же потерялись, да и к тому же мы всего лишь дети.
— Смотри — дом сделан из конфет!
— Правда?
— Конечно! Подойди и сам попробуй! Смотри, крыша из сахара, стены из имбирного пряника, цветы твердые и сладкие, а пыль — сахарная пудра. Оконная рама пахнет корицей, а дымовая труба из шоколада; заберись на крышу и отломи мне кусочек.
— А дерево мятное, — сказал мальчик, откусывая кору.
Чувствуя, как над головой съедают крышу, миссис Хэллоран открыла дверь и осторожно выглянула. Какое-то время, не зная, что сказать, она молча наблюдала за тем, как дети отрывают от ее дома большие куски. Наконец, испугавшись, она крикнула:
— Прекратите сейчас же! Это мой дом!
— Не глупи, старуха, — промямлил мальчик с набитым ртом. — Он ведь сделан из конфет!
— Я построила этот домик для себя! Убирайтесь оба сейчас же, слышите? Это мой дом, я живу здесь одна!
— Неа! — заявила девочка.
Мальчик оторвался от поедания и пристально уставился на нее.
— Старая ведьма, — сказал он наконец.
— Вовсе нет!
— А вот и да, а вот и да! — закричал мальчик с набитым ртом, и миссис Хэллоран в ужасе увидела, что половина крыши исчезла, и хуже того, не съедена, а просто раскрошена и валяется на земле, а дети растаскивают ее по кускам.
— Старая ведьма! — скандировал мальчик, а девочка подхватила, швыряясь пригоршнями пыли. — Ста-а-а-арая ведьма!
— Это мой дом! — повторила миссис Хэллоран.
Мальчик швырнул в нее кусок шоколада, попал в дверной проем и радостно взвизгнул, затем подбежал и одним движением оторвал половину косяка.
— Старая ведьма, старая ведьма! — кричал он с набитым ртом.
Во сне миссис Хэллоран мыслила четко: если заманить их внутрь, то можно будет их запереть до тех пор, пока они не пообещают оставить мой дом в покое.
— Не хотите ли зайти? — предложила она тихо. — Дома еще больше конфет.
— Слышала? — сказал мальчик сестре. — Она говорит, там еще больше конфет, пошли скорей!
Дети грубо оттолкнули ее и устремились в дом. Миссис Хэллоран улыбнулась и сказала, не оборачиваясь:
— Сынок, загляни в маленький шкафчик у двери — там лакрица. — Сдерживая смех, она продолжила: — Доченька, пойди на кухню, посмотри в шкафчиках: там мятные леденцы и кексы.
Маленький домик затрясся от энергичных поисков; миссис Хэллоран медленно обернулась и не спеша, с удовольствием последовала за детьми. Заперев мальчика в шкафу, а девочку в комоде, она снова вышла наружу и уселась на траве, наслаждаясь вечерним солнцем и прислушиваясь к жалобным крикам изнутри.
Из-за деревьев выбежала растрепанная женщина.
— Детушки мои! Что ты сделала с ними, где мои дети?
Миссис Хэллоран подняла голову и засмеялась. Женщина оттолкнула ее и поспешила в дом, по пути отломив кусок пряника с крыши. Через минуту она вернулась, ведя за руку мальчика и девочку.
— …и она собиралась нас зажарить и съесть, потому что она — ведьма, а сама угощала нас кусочками дома и еще сказала, что в шкафу есть лакрица, — рассказывал мальчик на ходу, — а там ничего не было, потому что она хотела заманить нас в дом и запереть, и сказала, что зажарит нас и съест, и мы слышали, как она разводит огонь в печи, чтобы зажарить нас на обед…
— Да, она — ведьма, потому что обещала кексы, а там ничего нет! И еще она все время смеялась… И шоколада там никакого не было, — ябедничала девочка, отрывая кусок оконной рамы и запихивая в рот.
— Ведьма, ведьма! — Женщина обернулась и злобно скривилась на нее. — Ничего, мы еще вернемся с остальными! Мы тебе покажем, как есть детей!
Продолжая выкрикивать «ведьма, ведьма!», они исчезли из вида, а миссис Хэллоран, ворочаясь во сне, беспомощно глядела на свой маленький домик, в котором жила одна, с одной чашкой, одной тарелкой и одной ложкой; домик, который был построен вовсе не из конфет.
— Что это там такое, на часах? — прищурилась Мэри-Джейн.
— Птица, наверное. — Арабелла рассчитывала неспешно гулять вдоль лужайки, а вместо этого пришлось развернуться и идти к часам. — Ненавижу их!
— Нет, не птица, что-то другое…
— О господи! — Арабелла вздрогнула и отшатнулась. — Не трогайте!
— Ну что за глупости! Это всего лишь куколка из домика Фэнси. Надо же было додуматься!
— Напихать в нее булавок!
