— Мне вот интересно… — Глория села в постели и наклонилась вперед, чтобы поговорить серьезно. — Твоя бабушка постоянно твердит нам, как это тяжело, как это сложно, как это ужасно, что мы все сидим и ждем; и как нам надо быть осторожнее, и сколько у нее ответственности за то, чтобы мы не попали в беду, и что некому нас направлять, кроме нее, и потому мы все должны делать только так, как она велит; и что нельзя бегать, играть и быть счастливыми в этом новом мире…
— Ну и что? Мы же не знаем, как там все будет на самом деле.
— Я знаю, — ответила Глория. — Я видела в зеркале, и там все совсем не так. И между прочим, твоей бабушки в зеркале вообще не было!
— Мне кажется, Орианна, вы сделали серьезную ошибку, — смело заявил Эссекс. — Не могу поверить, что вы способны так ошибаться!
— А вы уверены, что я ошибаюсь? Может, вы просто заблуждаетесь относительно моих мотивов?
— Сомневаюсь! — воскликнул Эссекс с долей иронии. — Вы серьезно подорвали свой авторитет.
— Подавив дерзость этой нахалки? Эссекс, у вас был выбор: вы спокойно могли согласиться уехать вместе с ней.
— Вы уже пытались однажды выставить меня из дома, насколько я помню. Кто знает, может, оставшись тогда, я потерял способность к уходу…
Миссис Хэллоран задумчиво улыбнулась в сумерках летнего сада.
— Тогда все уже началось, — произнесла она. — Я вам говорила еще несколько месяцев назад: единожды поверив в новый мир тети Фэнни, я поверила в него целиком и полностью, однако я не стану второй подле тети Фэнни или кого бы то ни было.
— Что же вы будете делать, когда больше не сможете выгнать нас из своего дома?
— Теперь это мой дом, и в новой жизни он также будет моим. Я не отдам ни камушка, хоть в этом мире, хоть в следующем. Все должны это накрепко запомнить, а также то, что я не отдам ни капли своей власти. Возможно, — сухо добавила она, — как вы потеряли способность уйти, так и я потеряла способность служить.
— Значит, насколько я понимаю, вы не верите в искреннюю привязанность с нашей стороны?
— Ни секунды, — ответила миссис Хэллоран.
На следующее утро миссис Хэллоран завтракала с мужем, чтобы объяснить ему распорядок последних дня и ночи. Остальные собрались, как обычно, в столовой, когда туда внезапно ворвалась Глория с сияющими глазами и румянцем на щеках.
— Слушайте, — воскликнула она еще на пороге, — я срочно должна вам все рассказать; такого я не ожидала! Я сейчас расчесывала волосы перед зеркалом — глядите, я даже не закончила! — засмеялась Глория, проводя руками по спутанным волосам. — Так вот, я причесывалась и смотрела в зеркало, понятное дело, и вдруг безо всякого предупреждения мое собственное отражение исчезло! Я заглянула туда и оказалась прямо там, внутри, понимаете? Я куда-то шла… Я была на вершине небольшого холма, а внизу расстилались огромные цветущие луга; красные цветы — я их видела раньше, кажется, — и колокольчики, и еще там был ручеек с чистой родниковой водой, она так весело поблескивала на солнышке…
— А люди там были? — тихо спросила миссис Уиллоу.
— Нет, только я. И вот я побежала вниз, по траве, и очутилась у подножия холма; перепрыгнула через ручеек, а на другой стороне начинался небольшой лесок, и я побежала туда — босиком, потому что я до сих пор чувствую мох под ногами… — Глория умолкла, переводя дыхание; остальные замерли, внимательно слушая. — Там пели птицы, и — ах, если бы я могла вспомнить как следует и передать, как там красиво! — и цветы, и все такое нежное, и так тепло и светло; невероятно красиво! — И Глория оглядела собравшихся со слезами на глазах. — Знаете, кажется, до этого я не вполне верила… — Она обернулась к Эссексу с легким смешком. — Я даже не испытываю к тебе ненависти!
Эссекс молча поднялся, взял ее под руку и повел к столу.
— Твой храм, — сказал он, — будет возведен в ясеневом лесу. Оракул станет являться к простым смертным, шевеля листьями деревьев и запуская стайки скворцов. Я создам твой образ в виде юной богини; благосклонно будут приниматься такие подношения, как виноград и прочие сладости, цветная галька и душистые травы; возможные жертвоприношения будут включать выдру и молодняк семейства кошачьих, например, леопарда.
Глория улыбнулась Эссексу.
— Я помогу тебе выстроить храм, — пообещала она. — Я покажу, где можно сбежать с холма, перепрыгнуть через ручей и забраться подальше в лес; мы найдем ясеневую рощу для нашего храма.
— А в ручье растет камыш? — поинтересовался капитан. — Мы сделаем Фэнси дудочку, и она будет играть для нас.
Фэнси захихикала.
— А вы все будете ходить за мной и танцевать!
— Можно сплести венок из цветов, тех, красных, и танцевать под деревьями, — робко добавила Мэри-Джейн.
— Прямо языческие вакханалии, — снисходительно улыбнулась миссис Уиллоу.
— Вакханалии, значит? — раздался грозный голос миссис Хэллоран от двери. — Разве вы не поняли, что уже нарушаете мои законы?!
Глава четырнадцатая
К концу августа погода сделалась донельзя странной; с разных уголков страны то и дело передавали новости о необычных явлениях природы: жуткие метели, ураганы, град с ясного неба. Вокруг Большого дома каждый день бушевали грозы: тучи с неумолимой регулярностью начинали собираться на горизонте сразу после четырех пополудни, двигаясь с большой скоростью — уже через час все небо было черным-черно, а к шести снова прояснялось. Если бы первый мистер Хэллоран был жив, он отметил бы, что, хотя все говорят о погоде, никто не предпринимает конкретных действий; в каждой утренней газете публиковали случаи смерти от перегрева, утопления и сильного ветра, а также утверждение, что высота над уровнем моря снижается со скоростью два дюйма в столетие; вулкан, спящий более пяти веков, внезапно извергся, выжег все вокруг и снова уснул навеки.
В Чикаго женщину арестовали за появление в крупном городском супермаркете с белым медведем на поводке (медведь был пострижен под французского пуделя). В Техасе мужчина выиграл в суде дело о разводе с женой: выяснилось, что та вырвала последние главы из всех детективов, которые он брал почитать в библиотеке. Во Флориде телевизор отказался выключаться и с завидным упорством транслировал пошлую музыку, старые фильмы и бесконечную рекламу, сводящую с ума, до тех пор пока владельцы не покрошили его топором; и даже на последнем издыхании упрямый аппарат продолжал рекламировать тоник для волос.
Между тем прибыла корона миссис Хэллоран, и та спустилась в ней к ужину.
— Надеюсь, вы скоро привыкнете к моему внешнему виду, — сказала она, обращаясь к собравшимся за столом. — В конце концов, это далеко не последние изменения в нашей с вами жизни.
— Я ожидал, что она будет более царственной, — вежливо отметил Эссекс.
— Моя невестка, — ответила тетя Фэнни Эссексу, — никогда не отличалась хорошим вкусом или — как бы это сформулировать? — происхождением, однако сегодня она превзошла саму себя.
