– А дядя Джулиан испугался? – спросила я шепотом.
– Скорее, рассердился, – ответила Констанс. – Тяжеловато будет отмыть переднюю, – вздохнула она после небольшой паузы. Я была рада, что она думает о доме, позабыв про людей в нашем саду.
– А Иона? – спросила я. – Где он?
Я видела ее слабую улыбку в тени винограда.
– Он тоже рассердился, – сказала Констанс. – Он выбежал через заднюю дверь, когда я везла дядю Джулиана за его записями.
Значит, все мы в безопасности. Занятый своими бумагами, дядя Джулиан мог вообще забыть про пожар, а Иона почти наверняка наблюдал за происходящим с какого-нибудь дерева. Когда они потушат устроенный Чарльзом пожар, я отведу Констанс назад в дом, и мы начнем уборку заново. Констанс понемногу успокаивалась, хотя к дому подъезжали все новые машины, и чужие ноги без конца топтали наш порог. Невозможно было узнать хоть кого-нибудь из них, кроме Джима Донелла, в его «командирской» каске. Такие же безымянные лица смотрели на горящий дом и смеялись.
Я попыталась мыслить здраво. Дом горел, внутри бушевало пламя, но Джим Донелл и безымянные мужчины в шлемах и дождевиках на удивление расторопно уничтожали огонь, пожирающий наш дом. Огонь, в котором виноват Чарльз. Победную песнь пламени наверху заглушали голоса; это были голоса мужчин в доме и гул толпы снаружи, да еще далекий рокот и гудки машин на подъездной дорожке. Рядом со мной стояла притихшая Констанс и иногда выглядывала на входящих в дом мужчин, но чаще закрывала лицо руками. Мне показалось, что она напугана, хотя сейчас никакая опасность ей не угрожала. Время от времени один из голосов перекрывал остальные; то отдавал приказы Джим Донелл, то кричал кто-то из зевак.
– Зачем тушить? Пусть себе горит! – громко смеялась женщина.
– Достаньте сейф из кабинета внизу! – Это был Чарльз, благополучно затесавшийся в толпу.
– Пусть себе горит! – настаивала женщина, и один из мужчин с потемневшим от сажи лицом, мотавшийся в дом и обратно, повернулся к толпе, помахал рукой и ухмыльнулся.
– Мы пожарники, – прокричал он в ответ, – мы обязаны тушить пожар!
– Пусть горит, – не унималась женщина.
Дым был везде, густой и безобразный. Иногда я вглядывалась в лица, но их было не различить. Жуткие клубы дыма валили из двери парадного. Вдруг в доме раздался ужасный треск, голоса загомонили, быстро и настойчиво, а лица тех, кто был снаружи, просияли от радости; дым и разинутые рты!
– Достаньте сейф, – орал Чарльз, точно безумный. – Двое или трое, достаньте же сейф из кабинета; дом все равно не спасти.
– Пусть себе горит, – кричала женщина.
Я была голодна, я хотела ужинать; долго ли он будет гореть, гадала я, прежде чем они потушат его и уберутся, а мы с Констанс зайдем в дом. Один или двое мальчишек из деревни поднялись на крыльцо и теперь стояли в опасной близости к нам с Констанс, но они заглядывали в дом, не обращая внимания на крыльцо. Поднимались на цыпочки и тянули шеи, чтобы видеть, что происходит там, куда бежали пожарные и тянулись шланги. Я устала; я мечтала, чтобы все это поскорее закончилось. Вдруг до меня дошло, что огонь затухает, лица на лужайке таяли в наступающей темноте, и общий тон голосов в доме изменился. Теперь голоса в доме звучали увереннее, не столь отрывисто, скорее, удовлетворенно; а голоса снаружи притихли, явно разочарованные.
– Пожар стихает, – сказал кто-то.
– Все под контролем, – добавил другой голос.
– Однако ущерб значительный. – Послышался смех. – Да уж, теперь-то это не дом, а помойка.
– Его нужно было спалить давным-давно.
– И их самих вместе с домом.
Они говорят о нас, подумала я. Обо мне и о Констанс.
– Послушайте, их видел кто-нибудь?
– Увы, не повезло. Пожарные выгнали их из дома.
– Да, не повезло.
Огонь почти погас. Теперь люди стояли в потемках, их лица съежились и потускнели, еле различимые в свете фар. Я увидела, как в толпе сверкнула улыбка, где-то еще взметнулась рука, а голоса продолжали переговариваться с сожалением.
– Почти все закончилось.
– Отличный был пожар.
На крыльцо вышел Джим Донелл. Его узнали все, из-за громадного роста и каски с надписью «командир».
– Послушай, Джим, – крикнул кто-то. – Почему вы не дали ему сгореть?
Он поднял обе руки, добиваясь тишины.
– Ребята, пожар остановлен, – объявил он.
Обеими руками он взялся за «командирскую» каску и снял ее. Все смотрели, как он медленно спускается по ступеням крыльца, идет к пожарной машине и кладет каску на переднее сиденье. Потом Джим нагнулся, задумчиво пошарил рукой по земле и, наконец, под пристальным взглядом толпы, взял в руку камень. В гробовой тишине он медленно повернулся, поднял руку и запустил камнем прямо в высокое окно гостиной нашей матери. Разразился громовой смех, покатился лавиной; сначала мальчишки на нашем крыльце, потом мужчины и, наконец, женщины с маленькими детьми; все они в едином порыве надвинулись на наш дом.
– Констанс, – позвала я ее, – Констанс!
Но она закрыла лицо руками.
Брызнуло осколками второе окно, на сей раз изнутри, и я поняла, что его сокрушила лампа, которая всегда стояла в гостиной возле стула Констанс.
Все смешалось, но самым страшным был смех. Я видела, как одна из фигурок дрезденского фарфора летит и разбивается о перила крыльца, а другая падает целехонькой и катится по траве. Я слышала нежный жалобный стон – они покончили с арфой Констанс; потом громкий хруст – они сокрушили стул о стену.
– Послушайте, – донесся откуда-то голос Чарльза. – Кто-нибудь, ребята, помогите мне вытащить сейф!
Потом, среди всеобщего смеха, кто-то затянул:
– Меррикэт, Меррикэт, выпить чаю тебе надо!
Это был тот стишок, он делался все настойчивей и навязчивей. Я на Луне, думала я. Пожалуйста, я хочу быть на Луне. Потом я услышала, как бьются тарелки, и в следующую секунду поняла, что мы стоим под высокими окнами столовой, а на нас надвигается толпа.
– Констанс, – сказала я. – Нам нужно бежать. – Она покачала головой, закрывая лицо руками.
– Еще минута, и они нас найдут. Пожалуйста, дорогая Констанс! Бежим со мной!
– Я не могу, – выдавила она, и прямо в окне столовой запели:
– Меррикэт, сказала Конни, а не хочешь ли поспать?
Я рванула Констанс за собой, и в следующий миг окно вылетело, наверное, в него запустили стулом, наверное, тем самым стулом в столовой, на котором сидел отец, а потом Чарльз.
– Быстрее же! – Я больше не могла сохранять спокойствие в этом шуме и грохоте. Схватив Констанс за руку, я бросилась к ступенькам. Мы вошли в полосу света, и Констанс набросила на лицо шаль дяди Джулиана, чтобы спрятаться от людей.
