Барбара умело собрала пулемет.
– Раз прибыло подкрепление, не будем тянуть, – сказала она.
– Ваша с Барбарой задача – патрулировать улицы, – объяснил мне Борис. – Сейчас очень многие граждане задерживают возврат книг в библиотеку. Вы должны вызволять несчастных заложников. Старайтесь при этом, чтобы заложники не пострадали. А те, что задерживают их – пускай страдают! Все ясно, солдат?
– Все ясно, мой генерал! – воскликнул я.
И мы с Барбарой отправились в дозор.
– Главное, не дать им уйти, – промолвила волчица, поглаживая пулемет красивой лапой.
А я и не собирался давать им уходить.
Оставалось только их обнаружить.
И мы их обнаружили.
Двое. Пес и кролик. Наиподозрительнейшего вида. Увидев нас, они было дернулись за угол, но – поздно.
– Стоять! – приказала Барбара. – Ваши книги!
Пряча глаза, эти странные типы протянули нам свои книги.
– Так, – сказала Барбара. – Просрочены. Так я и думала. Да еще и на целых два месяца! Ого!
– Мы болели, – пролепетали пес и кролик в надежде оправдаться. Бесполезно – Барбара не знала пощады.
– Идите в Центральную библиотеку! – велела она. – Вы арестованы!
Пес и кролик, мысленно попрощавшись со свободой, безрадостно поплелись в Центральную библиотеку. Ну и понятно – чему уж тут радоваться? Теперь им грозит срок. Дня два строгого режима. Это значит читать самые скучные книжки на свете. Без права переписки.
Мы с Барбарой свернули за угол и увидели быстро удаляющегося от нас субъекта. С удивлением я отметил про себя, что это пингвин.
– Стойте! – выкрикнула Барбара. Субъект перешел на бег.
Но мы, разумеется, быстро его догнали. Барбара схватила беглеца за плечо и развернула. Я ахнул. Перед нами стоял мой дядя!
– Евгений! – обрадовался он. – А я уже испугался, думал, это патруль.
Ах, дядя, дядя, кто же тебя за язык-то дергал…
– Мы и есть патруль, – с гнусной, но очень красивой улыбкой сообщила Барбара. – Ваши книги!
– Книги? – дядя с робкой надеждой посмотрел на меня. Он ждал, что я его выручу. Но что я мог сделать, что?! С одной стороны – родственные узы, с другой – долг. Я решил не вмешиваться. Хорошо, что Барбара взяла инициативу в свои лапы.
Но коварная волчица почувствовала мою неуверенность.
– Евгений, сейчас ваша очередь разбираться с нарушителем, – сказала она с красивой, но очень гнусной улыбкой.
В этот момент я ее возненавидел. Но, поскольку мы с ней боролись за общее дело, я подавил в себе ненависть и развил любовь. А отказать любимой я не мог.
– Ваши книги! – потребовал я.
– Евгений… – охнул дядя. – Ты что? Это же я.
– Вы, – согласился я. – Ваши книги!
Не веря своим ушам, он протянул мне книги. Я взял их, мысленно прося об одном: только бы они не оказались просрочены!
Увы… Они были просрочены. Да еще как – на десять лет!
– Дядя… – грустно сказал я. – Как это возможно? Мы же вместе приехали в Градбург, и было это всего полгода назад!
– Это книги еще с прошлого моего приезда в Градбург… – тихо признался дядя.
Ах, дядя, как же ты мог так меня подставить! Продавал бы свой лед и горя бы не знал. Нет, понадобилось тебе книги просрочить! И что мне теперь делать?
Я поймал на себе насмешливый взгляд Барбары. Она наслаждалась ситуацией. Моя беда ее занимала. Волчица ждала моего падения. Причем, как бы я ни поступил, падение было неизбежно – либо я предам дело, либо родственные узы.
Я разозлился. Ну уж нет, красавица, я не доставлю тебе такого удовольствия! И спасительное решение пришло само собой.
– Срок давности! – воскликнул я. – Десять лет превышают срок давности! Закон не имеет к тебе претензий, дядя! Ты свободен, и эти книги теперь твои!
– Евгений! – возликовал дядя. – Какой же ты умный! Я знал, что ты что-нибудь придумаешь.
Дядя схватил книги и поспешил прочь. Наверно, боялся, что пока он тут разглагольствует, закон может измениться. С законами такое случается.
– А знаете, Евгений, – ехидно сказала Барбара. – На книги срок давности не распространяется.
– Не может быть! – поразился я. – Неужели я напутал?
– Напутали, Евгений. Случайно, конечно?
– Конечно! Должен вам признаться, что в Гимназии у меня по сроку давности была тройка.
– Да? Ну, это многое объясняет. А у меня была пятерка. У меня, – Барбара усмехнулась, – по всем предметам были пятерки.
Мне не понравилось, как она со мной говорила. И не зря. Как я узнал намного позднее, уже в эти минуты Барбара обдумывала подробности доноса на меня…
Роман Евгения
Глава двадцать третья
Птица и темница
Секрет путешествий во времени передавался от сына к отцу
Юк ван Грин младший
Судебный процесс надо мной был превращен в фарс. Адвоката мне не дали, зато назначили тридцать два прокурора. Вслед за доносом Барбары появились какие-то «свидетели», заявившие, будто они слышали, как я по ночам распевал антиправительственные песни.
Я попытался пропеть судье пару куплетов, чтобы продемонстрировать отсутствие у меня слуха и голоса и тем самым доказать, что я никак не мог распевать антиправительственные песни. Но судья моим доводам не внял, да еще и оштрафовал за издевательство над судом.
В итоге меня приговорили к высшей мере наказания – пятидневному тюремному заключению. Я понял, что кому-то во что бы то ни стало нужно упрятать меня за решетку. Похоже, для этого «кого-то» я представляю нешуточную опасность. Но волю к свободе так просто не задушишь! Попав в камеру, я ни на секунду не прекращал мыслить свободолюбиво.
О, как они пытались сломить мой дух! Каким издевательствам подвергали!
– Эй, преступная птица! – глумился крокодил-тюремщик, размахивая почтовым конвертом. – Танцуй, тебе письмо! А теперь пой! Пиши стихи! Рисуй картину! Снимай кино!
И я выполнял все, что он велел, теша себя надеждой когда-нибудь поквитаться со злодеем. После всех унижений он наконец отдавал мне письмо. Ах, эти прекрасные весточки с воли! «Евгений! – писали мои верные друзья. – Держись! Придет время, и темницы рухнут! Да, буквально через лет шестьсот, больше ни одна темница не выдержит! Время сильнее тюрем, дружище! Знай, что мы не забываем тебя, наш отважный… э-э… доберман?»
Иногда приходила Барбара, чтобы пытать меня голодом.
– Смотри, какой замечательный суп! – говорила она. – Ты получишь его, если выдашь сообщников!
– Ни за что! – гордо отвечал я.
