Каким бы великолепным он ни был…
Воздух в легких расширился, мешая дышать. Все угрюмые мысли сплелись в тугой клубок оголенных нервов и подкатили к горлу. Как чужие руки сжали его, не давая сделать вдох. Больно. Комната помутнела, цвета потеряли краски. Я смотрела на Могильную лилию, вяло трепещущую на подоконнике под слабыми дуновениями ветра из приоткрытого окна. Нежные лепестки с зелеными прожилками вздрогнули, попытавшись раскрутиться, но неведомая сила сгустилось чернотой вокруг цветка и не позволяла ему двигаться так, как он хотел.
Темные щупальца протянулись в мою сторону, опутали руки, черными оковами застегнулись вокруг них, и продолжили свое путешествие по моему телу. Они сплетались в узор, сдавливая грудь, живот, бедра. Черный кокон заключил меня в ловушку. Я не могла вздохнуть, воздух превратился в недосягаемый кисель, желейную субстанцию, которую нос никак не мог втянуть, а рот одеревенел, язык распух.
Я повалилась на пол, бессильно пялясь на черное полотно, висящие вуалью перед глазами.
– Страж, – одними губами проговорила, еле слышно. Превозмогая невероятную слабость, рука нащупала печать академии и сжала. Кругляшок выкатился из ослабевших пальцев, стукнув по полу.
Сознание померкло.
Оно плавало в неясном Ничто. Серый туман несостоявшихся призраков. Человеческие силуэты бродили неприкаянными в нем, лишенные лиц, эмоций. Отголоски чужих душ. И я шла рядом.
У меня не было цели движения, но я спокойно проходила мимо других теней, стараясь не вглядываться в пустые лица. Однажды, я запнулась. Моя нога натолкнулась на препятствие, лодыжка незапланированно покачнулась, и нарушенное равновесие сыграло со мной жуткую шутку.
Я врезалась в один из силуэтов, с величайшим изумлением осознав его материальность. Мои ладони легли на теплую грудь, вздымающуюся от дыхания, под кожей слышалось шуршание крови по венам. Очень медленное, но оно было. Мне подумалась, что я уже очень давно брожу среди этих истуканов и пора бы уже озадачиться природой моих соседей. Решительно закинула голову и увидела плоский блин лица. На нем не было глаз, носа, и рта. Даже ушей у существа не было. Только растрепанный ершик волос и оно бестолково глянуло на меня в ответ.
В тумане повеяло холодом. Ледяной ветер пробрал до самых костей, в ужасе, я отшатнулась. Мне показалось, что сквозь Безликого на меня посмотрела сама Бездна.
«Если долго смотреть в Бездну, рано или поздно она начинает смотреть на тебя» – всплыла в мыслях известная философская цитата. Кто бы ни сказал эти слова, он определенно имел опыт общения с Бездной, и я, ощутив на себе выбивающий из колеи взгляд, решила больше не экспериментировать.
Надо сказать, что Ничто не было таким уж беспредметным. Помимо серого молока тумана с бродящими в нем истуканами, тут попадались кустики лысых растений, лишенных всякой листвы, камни, поросшие склизким мхом, в самых неожиданных местах цепляли ноги, а иногда шуршание сухой травы раздавалось где-то внизу справа, намекая на змей или других ползучих существ.
От нечего делать я стала считать. Секунды складывались в минуты, а минуты в часы, часы – в дни. Ступни утопали в мягкой земле, вязко застревали время от времени, но я усилием воли заставляла себя идти дальше. Казалось, если остановлюсь, никогда не смогу вернуться обратно. Куда «обратно», я не знала, и все же упрямо плелась наравне с другими, наматывая круги вокруг чахлых деревьев, шугаясь подозрительных движений на уровне ног.
Прошло три дня. Я стала примечать, что в Ничто существует смена дня и ночи. Днем бродячие фигуры двигались спокойно, меланхолично. А ночью, они оживали. Иногда оглядывались, жутко пялясь несуществующими глазами в темноту, будто высматривая кого-то. Мне вовсе не хотелось быть этим кем-то, поэтому я инстинктивно пряталась где могла. То, пригибалась, ныряя в более густой туман, то заходила за достаточно толстый столб дерева.
На четвертый день я ощутила усталость. Даже подсчет вялотекущих минут стал казаться бесполезным занятием. Зачем мне подсчитывать время? Очевидно, теперь я останусь здесь навсегда. Более того, нужно ли мне ходить? Если я сяду отдохнуть и погружусь в дымчатую марь, наверняка ничего страшного не случиться. Я просто усну, и прекращу отчитывать тягучие мгновения…
– Не спи! – властный приказ ворвался в мое сознание вспышкой озарения.
Такой знакомый голос. Привлекательный. Он вызывал во мне бурю чувств, которым было не место в Ничто. Я отмахнулась. Приметила отличное место для отдыха. Вот здесь, под этой изворотливой корягой мне самое место…
– Ками, не покидай меня, прошу – шепот, полный отчаяния, глухой боли. Звуки шли издалека.
Я посмотрела наверх, но там господствовала Тьма. Клубились бесконечно-черные облака, и ни следа какой-либо жизни. Что удивительно, Безликие тоже подняли лица, ища источник слов, который посмел потревожить их покой.
– Доченька, вернись, – всхлип родного голоса.
– Ты обещала, подруга! – нервное восклицание грянуло, расчертив небо молнией. В Ничто начинался дождь. Первая капля сорвалась с неба, и упала на мой лоб, стекая по коже внизу. Нос защекотало. Я потянулась рукой почесать его, смахнуть непрошеную гостью, но мои пальцы коснулись идеально ровной поверхности. В панике, я начала ощупывать лицо двумя руками, но не находила глаз, рта, бровей и век. Теперь, тот факт, что мои легкие по-прежнему дышат, а несуществующие глаза – видеть, вызывал оторопь. Ноги застыли на месте.
Рыхлая земля вспучилась, расширяясь, затягивая меня вниз. Ползла мягкой кашей по лодыжкам, поднималась до колен, достигала беззащитных бедер…
– Не сдавайся! – снова приказ, разрубивший небесную черноту.
Ноги слушаются, вырываются от оков почвы и снова бредут, оставляя за собой глубокие следы. Я по-новому смотрю на моих собратьев по несчастью. Фигуры движутся, некоторые застывают и проваливаются под землю, словно изголодавшийся странник втянул в рот длинную макаронину. Со смачным чпоком пропадали силуэты один за другим, но я старалась не поддаваться и поднимать ноги до тех пор, пока хватит сил.
Усталость подкралась незаметно. Сначала потяжелели руки, наливаясь свинцовой кровью, потом глыбы упали на плечи, придавливая меня к жаждущей поглотить очередную жертву земле. В итоге, я приметила очередной кустик, и села, не в силах больше сопротивляться. Поверхность подо мной пришла в движение, волнообразно вспучиваясь, ненасытно урча. Где-то в душе мелькнула затаенная радость – долгожданный покой, наконец, пришел и ко мне.
– Мы ее теряем, отойди, – другой голос, в нем слышаться грозовые раскаты и шум вечернего ветра.
Мои глаза смотрят наверх, пока тело проваливается, постепенно сливается со странной субстанцией. Слишком поздно. Я выдыхаю, отдаваясь на волю объятиям Бездны. На губах появились вязкие капли, которые я слизываю в каком-то одуряющем экстазе. И делаю глоток.
Небо разорвало вспышкой ослепительно яркого света. Зажмурилась, возмущенно всхлипнула, и потянулась рукой туда, куда меня так манило. Грудь прострелило резкой болью, лицо запылало, неясный шум нарастал с каждой секундой, вибрируя в Ничто, разрушая его до основания, выковыривая деревья с корнями, рассеивая туман. Меня засосало в открывшуюся прореху сильным ветром, последним, что я запомнила стали яркие синие глаза, склонившиеся надо мной и теплая ладонь, с силой выдернувшая меня из этого кошмара…
