— И как он вам, как мужчина? — решилась спросить. Девчонки слаженно окрасились в розовый цвет, потом побледнели.
— Я ничего не помню, господин стирает воспоминания о самом ужасном, чтобы нас не травмировать. Он делает это, если только мы сами просим. А раз я попросила… сама понимаешь… — вздохнула Фиона.
— И у меня белый лист, — отозвалась Линда.
Решив оставить размышления о Дэрэме на потом, я взмахнула руками.
— Девчонки, так блинчиков хочется. Просто жуть. Давайте забацаем?
— Блинчики? Это блюдо такое? — спросила одна из них.
— Шедевр русской кухни, — рассмеялась я, — сейчас покажу…
— А русской, это какой? Так называлась твоя община на Родиоле? — продолжали заваливать меня вопросами, когда я, закатав рукава, полезла исследовать закрома кухни.
— Ага, именно так и называлась. Я в принципе многое умею готовить. Кстати, откуда у вас э-эм… это оборудование?
Девчонки пожали плечами, глядя, как гостья споро шурует по шкафчикам в поиске подходящей сковороды. Нет… это не то. Нужна с тонким дном и невысокими краями. Пока на глаза попадались только лишь экземпляры столетней давности. Данный факт шел в полный разрез с эстетикой дорогостоящей кухни. Такое ощущение будто некто натащил сюда с Земли всего, что плохо лежало и пристроил здесь. Сотейники старых моделей, еще советских времен, жестяные баночки с тщательно смытыми этикетками, коробочки со специями явно с моей родины, но с чуждыми мне травами. Наконец, я нашла небольшую сковороду более-менее подходящую для моей цели.
— Где у вас молоко, мука и яйца? — деловито осведомилась я, подбирая подходящую для замеса теста глубокую мисочку.
— Молоко? Что это? — почесала затылок Фиона.
— Есть яйца высокогорки, подойдут? — Линда извлекла из холодильного ящика корзину с небольшими голубоватыми яичками, напоминающие по размеру куриные.
Кивнула, соглашаясь на то, что есть.
— У господина синха в хозяйстве нет коров? Может быть, козы? Утром вы ходите их доить и собираете в ведра молоко. Белую жидкость, которой обычно они кормят детенышей? — я пыталась объяснить, что мне нужно.
— Похоже в твоей общине очень странно готовят… — задумалась Фиона. — Возможно, ты имеешь в виду мако? Но мы обычно не используем его в готовке. Такое есть у гинко, которых господин запрягает в экипаж.
Лошадиное молоко, да? Я вспомнила волосатых зверюг с добрыми глазами. Подойдет, наверное.
— Неси! — одобрила «мако». — А мука?
Линда быстро достала мешок с белым порошком один в один как наша земная пшеничная мука. Ну хоть что-то совпало! Мы дождались, когда прибежит Фиона, и начали приготовление заветного блюда.
— Самое главное, не прекращать взбивать, иначе блинчики не выйдут ажурными. Муку давайте просеем, добавим им нежности и воздушности. — Я орудовала венчиком, воскрешая давно забытые ощущения. В новом мире — новая жизнь. Никакой больше погони за стройностью, едва не угробившей меня. Да здравствуют сладости!
— Нужно немного соли и сахара.
— Са-хар? — бестолково переспросила Фиона, и я мысленно выругалась. Могла бы догадаться, что в этом мире и его нет… так-с…
— Может быть, мед? — и по улыбке девушек стало понятно, что мед здесь есть. И едва ли не самый обожаемый ими продукт. Мы сдобрили тесто ложкой меда, и тягучая золотистая патока вскоре смешалась с остальными ингредиентами. На кухне даже нашлось что-то похожее на подсолнечное масло, но явно иного происхождения.
— Пора, — когда сковорода раскалилась, я зачерпнула половником жидкое тесто. Девчонки заворожено наблюдали. Когда лопатка поддела невесомый блинчик и перевернула его на другой, пока не румяный, бок, рабыни восхищенно выдохнули и стали принюхиваться в волшебному аромату.
У меня и у самой в животе забурчало, напоминая, как давно я не ела ничего с быстрыми углеводами. Значит, синх намерен забрать мою девственность? А если я потолстею, он передумает? Надо проверить эту теорию.
Возможно, будь на моем месте другая, она бы с радостью прыгнула в постель к красавчику, но я никогда не гналась за этим, иначе бы давно уже рассталась с девственностью. Мне наивно и по-детски хотелось любви. Синих глаз, смотрящих на меня с обожанием и страстью, прерывистого дыхания над ухом, и жарких признаний в полутьме. От разыгравшихся фантазий меня бросило в жар, а кухню затопил ванильный запах. Черт. Это, все же я, и проклятый Крендель прав. Я изменилась, попав на Парлас.
Горка с блинчиками росла, и девчонки уже уплетали их, макая в мед. Нахваливали мои кулинарные таланты, и просили приготовить что-нибудь еще из «русской» кухни.
Внезапно, щебетание хохотушек прекратилось, и мне не нужно было оборачиваться, чтоб понять причину.
— Что здесь происходит? — грянуло за спиной, заставив напрячься. — Оставьте нас, — Дэрэм обратился к девочкам, и я обернулась, чтобы успеть заметить, как Крендель (предатель!) ползком покидает кухню, по-пластунски, как гребанный партизан! Он забавно шевелил… булками и перебирал тонкими ножками. Девушки кинули на хозяина испуганные взгляды и исчезли, я только успела поймать сочувствующее выражение на лице Фионы.
— Обязательно было так врываться?! — разозлилась я, и уставилась прямо под капюшон синха, начисто забыв о правилах этого дома. Взрослого человека в принципе сложно переучить.
Он в один шаг оказался рядом. Даже, просто возник. Непозволительно близко, прижав меня к столешнице, я только и успела, что повернуть переключатель на плите, чтобы не устроить пожар.
Сильные руки впечатались в дерево по обе стороны от меня. Бесцветные радужки загорелись белым пламенем. Глаза Дэрэма были дикими, горящими от страсти. Что за черт? Да его заводит, когда ему не подчиняются!
Мужчина наклонился к моему уху и шепотом сказал:
— Придется осуществить твое наказание прямо сейчас…
Глава 7. Кто любит послаще?
Дэрэм лан Дэр, бог перемещений.
Я сидел в кабинете, спокойно наслаждаясь заслуженным отдыхом. Жестокость и репутация — вот что у меня осталось для Парласа. Праздник Преклонения совсем близко, и ни в коем случае я не должен потерять лицо, иначе единицы веры, до сих пор льющиеся на мой счет, перестанут поступать туда почти мгновенно. Если простолюды не боятся — они и не верят. Такова психология этих существ.
Будучи владением бога третьего ранга, особняк вполне отвечал статусу. Четыре этажа, более ста пятидесяти комнат различного предназначения, куда я натащил всякий хлам с Земли. Да, мне не давала покоя мысль, посеянная пухляшкой. Ее связь с Землей. Представив на секунду, что это правда, я похолодел. Если кто-то посмел переместить человека из нижнего мира (как мы иногда называли Землю) на Парлас, то этот кто-то будет иметь большие, нет, очень большие неприятности. Примерно размером с филейную часть гинко.
