— Давно он исчез? — чем больше я смотрела в темноту прихожей, тем больше мне хотелось войти внутрь. Крендель растеряно замер под ногами.
Глава 11. Горькая ваниль
— Давненько, лет двадцать пять назад. Там какая-то мутная история, вроде Надсмотрщики за него взялись из-за нарушений, — Артэм поправил тяжелую ношу на плече. Мешок с мукой забавно смотрелся при щегольском наряде бога.
— И зачем ты меня сюда притащил? — я воззрилась на Крендель, притаившийся внизу. Тот поднял виноватые глаза и проникновенно выдал:
— Закурить есть? — протер ладошкой лоб, словно смахивая испарину.
— Еще чего?! Чувствую придется таскать с собой коричные палочки круглые сутки, — вздохнула, смотря на питомца. Его вид был совсем несчастный.
— Он у тебя всегда такой меланхоличный? — хмыкнул Артэм, смотря куда-то вдаль. — Идем? Нам здесь нечего делать.
— Д-да, — я повернулась, собираясь уходить.
Внезапно, из узкого прохода между домами вылетела она. Богиня роз, которую мы видели по пути на рынок. Женщина, благоухающая цветами, бросилась на грудь Артэма, и без толики промедления впилась синху в губы жарким поцелуем.
— Дорогой, где ты был? Я так скучала! — Лиарнэ осыпала его лицо поцелуями, поднявшись на самые носочки ног, ибо достать до желаемой цели было отнюдь не так просто. Брюнет закаменел. Он не отвечал на поцелуи богини, наоборот, казалось, был немного разозлён. На лбу Артэма снова загорелась руна как свидетельство сильных чувств, испытываемых им.
— Не провоцируй мою жажду, Лиарнэ, — он осторожно отстранил женщину. Та оглянулась, понимая, что бог бродил по рынку не один.
Я тут же ощутила себя толстой и не красивой на фоне легкой и тонкой богини. Да ее талию можно было обхватить двумя руками! Тем более Артэму с его ладонищами. И жаркие намёки близнецов снова впились насмешками в уязвимое сердце. Наверняка ни один из них не считает меня красивой. Только хотят забрать девственность и напиться крови…
К моему стыду, думая об этом я невольно покраснела и пространство затопил едва уловимый ванильный аромат. Но Артэм повел носом, и уставился мне в лицо так, словно впервые увидел. Руна на лбу разгорелась ярче.
Лиарнэ, так и не дождавшись ответа, отошла на шаг и пристально сузила глаза, рассматривая лоб синха.
— Неужели… Артэм и Дэрэм, вы…
— Замолчи! — зло рявкнул мужчина, не сводя с меня глаз. — Лиарнэ, тебе лучше уйти. Прямо сейчас. Иначе я за себя не отвечаю.
Бог показал клыки и в прямом и переносном смысле. Я попятилась к заброшенному зданию рядом. Крендель притих, наблюдая за страшной картиной. Вокруг синха клубилась тьма. Темный туман заволок переулок. Богиня роз предпочла покинуть место, юркой кошкой просочилась в толпу на площади, и я лишь с тоской посмотрела ей в след, потому что мне бежать было некуда.
— Артэм? Ты что?
Брюнет без слов положил покупки на чистую мостовую. В синих глазах вспыхнула неистовая потребность в чем-то диком, необузданном.
— Я только что понял, как мы попали с братцем. Ведь это ты. Сначала я сомневался, — хрипло продолжил он, приближаясь. — Но сейчас. Никаких сомнений. Тот же вкус, который я запомнил в душевой. Сам воздух пропитался тобой. Вкусной горькой ванилью… От который у меня крышу сносит и голодная сущность хочет тебя присвоить. И знаешь что? Я сделаю это.
Мужчина оказался слишком близко. Он явно не был поклонником долгих разговоров или прелюдий. По щелчку, Крендель снова воспарил, парализованный на этот раз темными туманом. Опасным и злым. Клубы стелились по мостовой, но каждый из них жил своей жизнью и у существования этого была одна цель — соблазнить, подчинить и сделать своей… меня.
Легкие наполнила чужая магия. Взвилась к сердцу, впиталась в вены. Занавесила сознание красной пеленой порочного, неизведанного желания. Столь сильного, что живот свело спазмом, и я застонала, ничего не соображая толком. Попыталась припомнить, как получилось обмануть его в прошлый раз. Тортики со взбитым кремом, тающий на языке зефир… тающий… на языке…
— А-а-х… — все бесполезно. Желание слишком острое, сильное.
Его тело просто прижимает меня к стене, а руки уже шарят по рубашке, чуть ли не с силой срывая пуговицы. Аромат ванили усиливается и между бедер выступает влага. Рот горячими поцелуями скользит по шее, рисует клыками узоры, обжигает языком. Несколько пуговиц все же с треском отлетает в сторону и катится по мостовой. Ладони мужчины легко приподнимают лифчик и обводят полушария грудей пальцами. Чувственно. От подушечек пальцев снова исходит чужая магия. Я чувствую ее как тепло, черным туманом растекающееся под кожей. Но туман этот не совсем чуждый мне, а, наоборот, словно родной. Именно тот, которого я ждала так долго…
— Это ты… — шепчет Артэм, и переключается на мочку уха. Щекочет языком, и выбирает в рот, немного посасывая.
Альбина, нет! Стой! Ты же клялась себе, что никто из них не прикоснется к тебе. Ты — всего лишь игрушка, которую невозможно поделить. Рабыня, толстушка. Тебя не могут хотеть!
Внутренний голос взывал к разуму, но тело отказывалось повиноваться. Соски затвердели, благодарно ткнувшись в ладони синха, ноги раздвинулись, давая ему прижаться сильнее. Как и с Дэрэмом, все баррикады сдались перед натиском мужчины. Он был так красив, что дух захватывало, и мои пальцы тоже потянулись к камзолу. К широкой груди, где под кожей сильно билось сердце, ударяя по моему сознанию безумным барабаном.
— Кто я?.. — шепчу, не надеясь на ответ. Надломленно, сдаваясь. Я готова отдаться ему прямо здесь, в этом переулке. Остервенело ищу как потрогать его смуглую кожу. И когда я касаюсь живота, он стонет мне в ухо, как-то обречённо, порывисто.
— Одна для нас. Ты, — он впивается в губы, и рукой исследует завязки на поясе моих брюк, веревка поддается ему, и пальцы тут же ныряют в трусики, стремясь успокоить мой влажный пожар.
Его слова не так важны. как запах. Он пахнет пряностями. Жгучим перцем и морской солью. Живот горячий и под ним напряженные, как струны мышцы. Пальцы Артэма блуждают промеж складочек и безошибочно находят самое приятное место. И я ныряю в его брюки, чтобы ощутить неповторимую приятную твердость. Толстая, длинная и гордо топорщащаяся плоть встречает меня довольным содроганием. Радостно. Я впервые так близка с мужчиной, но нет страха. Его клыки царапают губы, язык медленно проходит по одной из ранок слизывая микро-каплю.
Член, который я обхватила ладонью напрягается, почти болезненно. Пульсирует и извергается семенем прямо в брюки. Отчего-то, меня не отвращает, а только сильнее заводит.
— Сладкая, — он отрывается от губ и спускается ниже. — Ванильная Булочка. — Прикусывает кожу на животе, приспускает штаны.
Рука выскакивает из его брюк и судорожно сжимается уже на плече. Он внизу, резко разворачивает меня лицом к стене, и вынуждает прижать ладони к камню с облупившейся краской. Раздвигает ягодицы и вводит палец в лоно. Я пошло хлюпаю и начинаю неосознанно хныкать, вынуждая дать мне разрядку как можно скорее.
