— Действительно, почему? Ответь невесте, брат.
— Есть несколько причин. Не хочу пугать простолюдок своим видом. Ты, Альбина, наверное, уже поняла, что синхов боятся. Или терпят. Как Таша… — он замолчал, отхлебнул из огромной кружки. Мы ожидали продолжения речи. — Неприятно видеть как чужие лица кривятся от неприязни или страха, замечая слишком высокого и клыкастого бога. Здесь нет сложной арифметики и любой житель Парласа знает, к чему относятся эти особенности. Дети Мглы, вынужденные пить кровь других, чтобы не сойти с ума…
— Но теперь ведь все иначе… У вас есть я. Личная «кормушка». Значит и другим нечего бояться… так? — начинка по вкусу очень походила на малиновую и выдала мои мысли с головой, без малейшего стеснения.
— Тогда, второй вопрос будет от меня, — перехватил инициативу Артэм, не сводя с меня пронзительного, горячего взгляда от которого я заёрзала на стуле. — Ты согласна, Альбина? Мы не пьем кровь против воли носителя, только в экстренных случаях. Поэтому ответь. Ты готова разделить с нами свою кровь и жизнь?
— Нет. Я пока не готова «делить жизнь» или выходить замуж. Но я хочу узнать вас. Не как хозяина и случайного сексуального тренера в спорт-зале, как мужчин, личностей… Что вы любите, что ненавидите… Как одеваетесь по утрам и смотрите в зеркала, бреясь… Возможно, иногда гулять вместе, или просто проводить время без… особой… близости, — я спрятала глаза в стол.
Чей-то палец поднял подбородок и заставил взглянуть в бесцветные радужки, теперь мерцающие особым, гипнотическим, блеском.
— Мы не бреемся, Альбина, — Дэрэм усмехнулся, — но… мы тебя поняли.
— Вполне. Хотя… я бы хотел договориться на берегу кое о чем…
— Сейчас моя очередь, брат, — остановил Артэма светлый близнец, всё еще не прерывая прикосновения.
— Что значит «особая близость»?
Покраснев как маков цвет, промямлила, глядя в яркие сапфировые глаза:
— Ну, как минимум, только то, что я разрешу… и вы дадите мне время освоиться в этом мире. И… поможете связаться с мамой…
— Какой-то уклончивый ответ, тебе не кажется, Дэрэм? — глаза метнулись к хозяину особняка.
— Точно, малышка не соблюдает своих же правил. Где предельная откровенность? Но, хорошо. Мы вернемся к этому вопросу. Позже, — это прозвучало как угроза. Но томительная, сладкая. Мне вдруг захотелось, чтобы Дэрэм не слушал меня, и не был столь обходительным. Чтобы…
Я закусила губу, отчаянно борясь с нахлынувшими чувствами. Злость на саму себя отвлекла, и заставила перестать смущаться.
— Твой вопрос, Альбина, — две пары глаз выжидательно скрестились на моём лице.
Сделав несколько непростых прерывистых вздоха, я решилась. Ягодка так и выуживала из меня самое сокровенное, то, о чем я бы никогда не стала говорить в «трезвом» состоянии.
— Как размножаются боги? — взгляд упал на колени. Задумчивое «хм» с двух сторон слегка озадачило.
— Слегка неожиданный вопрос… — сказал Дэрэм.
— Я бы предпочёл показать тебе на практике, но… — Артэм повернулся ко мне, словно проверяя, не передумала ли я. Но нет. Современные землянки привыкли нести ответственность за всё самостоятельно. И как бы эти двое не пытались меня соблазнить, я буду тверда и устойчива, пока не выясню все подводные камни этого мира.
— Боги и простолюды несовместимы. Поэтому, мы можем спокойно заниматься сексом с простолюдками не волнуясь о зачатии, — Дэрэм начал объяснять то, что местные жители усваивали с молоком матери.
— Другое дело землянки. Всесильный запретил нам наведываться на Землю, потому что… еще несколько тысяч лет назад боги этим злоупотребляли. Помнишь ваши легенды про Зевса и его похождения? Сколько у него было детей? Не счесть. Они были полукровками, как ты. Но не менее могущественными в своём даре. Например, каждый бог владеет базовой магией. Может перемещать предметы, управлять стихийными элементами при необходимости, но есть еще и специализация. У меня — соблазнение. У Дэрэма — телепортация. Оба дара довольно редки.
— А у меня — сладости? Но нет базовых, так?
— Точно.
Теплый фарфор кружки приятно согревал пальцы. Впервые в этом мире я ощущала себя спокойно и в безопасности. Да, побаивалась немного самих мужчин, однако, этот страх был чем-то приятным, на грани чувственности и мурашек по коже. До сводящей поясницу судороги, когда мой взгляд натыкался на одного из них. Не возбуждение, но предчувствие… томительное ожидание чего-то волшебного…
— Вы не ответили на вопрос, — напомнила я, все еще не услышав нужной информации.
— Для рождения чистокровного бога мы находим истинную пару, — продолжил Дэрэм, — частенько мужчины и женщины бывают разных рангов, абсолютно непредсказуемых даров и происхождений. Но эти союзы благословлены Всесильным и всегда отмечаются обручальными рунами и печатями. В такой паре может родиться новый бог. Население Парласа не очень большое, потому что богини не часто беременеют. В общем, это даже большая редкость. Если женщина родила двойню, считается, что любовь между богами была настолько сильна, что их дар соединился и поделился надвое, чтобы передать каждому малышу частицу сил. Зачаток могущества.
— Так было у ваших родителей… Погодите-ка… я должна познакомиться с ними… — тут до меня похоже начало доходить происходящее. Это не сон. Боги сидят за одним столом с землянкой, прямым текстом рассказывают об обручении и вроде согласны на мои условия…
— Альбина, тише, Булочка наша, — Артэм снова перешел на игривый тон. — Давно хотел спросить. Как так получилось, что ты осталась девственницей? Неужели, никто не протягивал руки к аппетитной крошке…
— Но вы же сами намекали, мол, истинная пара и все прочее, — я поняла, что высказывание про родителей близнецов просто проигнорировали. Да и мой ответ тоже оставил их равнодушными. Что они хотят услышать?..
Брюнет улыбался и помешивал чай ложкой. При этом, использовал божественную магию, и ложка вращалась сама, управляемая, кружащим над ней указательным пальцем Артэма. Дэрэм же, сама внимательность, решил меня разговорить.
— Я сразу заметил, что ты смущаешься своего тела, — начал беловолосый синх, — когда ставил печать…
Мой взгляд снова уткнулся в колени. И толстые бедра. Угу, помню эпизод в экипаже. Ладони как плети упали вниз. Без сил.
— У меня есть идея. Как заставить Булочку поверить в себя. Смотри сюда, Альбина, — он откусил пирожок, проглотил. И я заметила как скакнул по мощной загорелой шее кадык. — Ты мне понравилась и нравишься. Настолько, что едва держу себя в руках, когда вижу как ты нервно закусываешь губу и высовываешь кончик языка, обводя ранку. Я мечтаю подойти, раздеть тебя и заставить забыть о всех комплексах прямо здесь, на кухне. На этом столе, на столешнице, на полу и у стены. Смазать твои соски сливками и долго слизывать их, смакуя каждое мгновение…
От такого признания, произнесенного хриплым мужским баритоном, я смутилась и… закусила губу, ловя голодный взгляд.
