Подавила рыдание, решив сначала привести себя в порядок. Из-за слабости и пережитой лихорадки, я с большим трудом забралась в теплую воду. Порезы на теле слега защипало, но мне оставалось только отмахнуться. Кожа благодарно перестала зудеть, когда мыльный раствор омыл ее.
Что произошло и как я сюда попала? Чем глубже я погружалась в воспоминания, тем больнее становилось на душе. Сердце забилось в испуганном, заполошном ритме. Я вступила на Тропу! Как же вернуться назад?.. Нырнула под воду, давая грязи на волосах откиснуть и упасть на дно бассейна.
В теплой невесомости чувства обострились, звук льющейся струи стал громче и пронзительнее. Что там было?… Я зажмурилась, стараясь вспомнить. Почему-то, это было очень важно… Теплая шерсть, рычание. Зверь перегрыз веревку и встал лапами мне на грудь, заставляя сердце забиться, а воду, проникшую в лёгкие, покинуть их. Черный и прохладный нос. Красное, расплывчатое пятно, исчезнувшее, едва я открыла глаза.
Воздух закончился, и я вынырнула, отплёвываясь.
— Эй, с вами все в порядке? — озабоченный голос лорда раздался из-за двери.
— Д-да… — отозвалась, не глядя хватая бутыль с полочки вдоль бассейна. Упоительный аромат розовых лепестков, свежий, растёкся по комнате. Но от беловолосого лорда Нэрта пахло вовсе не розами, а хвоей… Значит в покоях его часто бывают дамы… Возможно даже, одна. Впрочем, это не мое дело.
Я несколько раз намылила волосы, прежде чем почувствовала себя достаточно чистой. По телу просто прошлась раствором, не прибегая к мочалке. Средство оказалось весьма достойным, сделанным на совесть. Алхимик или аптекарь, стоящий за созданием его, потрудился на славу и волосы гладкими тонкими прядками растеклись по поверхности воды. В Новом Перепутье я часто пользовалась отваром крапивы для ополаскивания, но здесь… даже и не нужно было. Такими мягкими стали они после розового мыльного средства.
Поднялась, цепляясь за бортик. Перевалилась через него. Купание отняло слишком много сил. К тому же, проснулся и желудок, напомнив, что последний раз я нормально ужинала до похода в дом к знахарке… Кажется, двое суток назад. Нерешительно застыла посреди комнаты.
— Возьмите полотенце, оно в ящике, — словно прочитав мысли, бархатный голос хозяина покоев вывел меня из оцепенения. По инструкции лорда я замоталась в пушистую материю. Зависла возле зеркала. Распахнула черную коробочку и поставила линзу на место. Теперь я ничем не отличалась от обычных людей. Не считая красного кровоподтёка на шее.
— Я принес вам платье, взамен… того… которое пришлось порезать. Простите. Это летний вариант ученической формы. Оставлю возле двери, и пойду в гостиную. Там домовые накрыли завтрак. Приглашаю вас присоединиться, леди Виталина Ирнол.
Вскоре за дверью послышались удаляющиеся чеканные шаги. Осторожно высунула голову, убедилась, что угроза в виде незнакомого мужчины миновала, выдохнула и сцапала предложенное. У меня и выбора не представлялось. Не голышом же идти?
К моему удивлению, в стопке со строгим темным нарядом нашлось и белье. Хлопковое. Пальчики огладили белую ткань, пробежались по простому кружеву вдоль кромки… Нежное и дорогое. Непозволительно. Мы с отцом могли неделю жить на деньги, потраченные только на трусики. А там еще был лиф, тоже хлопковый, с более широкой полоской упругого кружева под грудью и пара чулок. Тонких, летней модели. У нас в Новом Перепутье эта деталь женского гардероба считалась бесполезной. Только зимой носили длинные шерстяные и колючие колготы. Зато тепло. Там уже не до моды, лишь бы не околеть под порывистым ледяным ветром да нос не отморозить, пока за водой идёшь. Некоторое время я разбиралась как облачиться в одежду, и волосы уже начали подсыхать, яркой рыжей волной стекая по плечам. И будто на зло, рыжина только подчеркивала красноватую ссадину на шее, а ворот у платья был не слишком высок и заканчивался под ключицами лодочкой обрамляя вырез.
— Я жду вас, леди Ирнол, — откуда-то из комнат донесся бархатный вибрирующий голос хозяина покоев.
Я распахнула дверь, костеря себя на чем свет стоит. Ненавижу мужчин. И боюсь. Не хочу сидеть за одним столом с тем, кто оправдался якобы моей сонной реакций. Ни за что не поверю, что могла так сделать! Нервно закусила губу. Бросила коробочку от линз в карман платья. Обязательно верну его лорду, когда разберусь, как дальше жить.
Манимая показавшимися мне изысканными ароматами, я быстро отыскала трапезную. Светлая чистая комната разительно отличалась от тёмной спальни с ее плотно закрытыми портьерами окнами. Хозяин позаботился об отсутствии ярких лучей. Либо он сам не любил свет, либо знал, что мои глаза не вынесут его после лихорадки.
Круглый стол на четыре персоны с белоснежной скатертью украшал простой, но сытный завтрак. Свежие ломтики мягкого хлеба и твердый сыр, аккуратными ажурными квадратиками сложенный на тарелке. Несколько вареных яиц, разрезанных вдоль и красующихся яркими солнышками желтков. Из кружек исходил ягодный пар, намекая на морс или компот.
Лорд, едва завидев меня, замер с ножом в процессе намазывания масла на кусочек белой булки. Его ледяные глаза скользнули по волосам, платью, задержались на пальцах, нервно сжавших подол.
— Простите, леди Ирнол… Сейчас вы выглядите для меня непривычно, — он положил нож и встал отодвинуть стул. — Никакой грязи в волосах и засохшей тины на плечах, — закончил приветственную речь лорд, когда я села.
Издевается. По вот этим холодным льдинкам, вставленным в глазницы лорда вместо привычных глаз, вижу.
Кантор Нэрт на долю мгновения задержался у моего затылка, когда выполнял этикет, задвигая стул. Мне показалось, что мужчина принюхивается, но я отбросила эту мысль как несостоятельную. Зачем бы ему меня нюхать? Он же не собака, в конце концов. Да и… жутко это. Поёжилась, и снова мне почудилось, что льдистые глаза ловят каждое движение, хотя и делают вид, что очень заинтересованы хлебом и кусочком масла, оставшимся на нем, когда лорд поднимался.
— Вы помните вчерашний день? Я понимаю, что, возможно лезу не в свое дело, но мне чрезвычайно хочется узнать, откуда ко мне свалилась юная девушка. Да еще и в такой пикантный момент, — ловки руки уже подкладывали еды в тарелку. Лорд отличался отменным аппетитом, потому что на блюде выстроились ровным рядом кусков десять ветчины, столько же сыра и три яйца.
— Лорд… Нэрт, — я сделала глоток ягодного компота, — в голове — словно белый лист. Я бы рада поделиться воспоминаниями, только… Ничего. Абсолютно.
С какой стати я должна рассказывать все какому-то малознакомому лорду?
— Я бесконечно благодарна вам за помощь, но сейчас… должна подумать, как быть дальше, — поковыряла ломтик мяса вилкой. Желание есть резко пропало. Испортил, гад. Зачем только заговорил о вчерашнем. Больные воспоминания липким комком сжали горло, аккурат по месту удавки. Довериться мужчине?.. Они все одинаковые… Никто… не попытался меня защитить, только назвали ведьмой и выволокли к болоту как животное на бойню… И вернуться нельзя…
Блондин напротив прочистил горло.
