Если ты не контролируешь зверя — иди в Клетку. Посидишь недельку без жрачки, поточишь зубы о толстые прутья — глядишь и отпустит приступ злобы. Но нет. Они кичились силами раз за разом подвергая опасности девушек.
Утром нелёгкая понесла меня в галерею на третьем Перекрестке. Анфилада залов, посещаемых столь редко, что я лишь удивился, как паркет не покрылся толстым слоем пыли, встретила меня тишиной и спокойствием. Увы, студенты не только теряли внимание и концентрацию, но и совершенно утратили интерес к изучению истории. Им забавнее было выстраивать иерархии и придумывать новые ненужные правила. Подавальщицы эти… Я внутренне скривился. Никогда не любил, когда кто-то пресмыкался передо мной. Смотреть в заискивающие глаза, наблюдать подобострастную позу, чувствовать запах…
На стенах галереи можно было легко проследить историю Академии. Пятерка основателей, их первые ученики. Выпускные портреты каждого года. Сквозь них прослеживалась одна интересная последовательность — обилие рыжих голов. Я улыбнулся.
Мой старик, едва я только вылез из чрева императрицы, сразу сказал: «Сын станет проводником». Все в нашей семье имели смоляные волосы и мастью скорее я был приемышем, если бы не одно «но». Дед мой, брат прошлого императора славился своим зверем и познакомился с бабушкой именно здесь, на территории Академии Магических Троп. А поскольку проводники со спутницами жили подольше неодаренных Матушкой Забвением, то на долю их выпала счастливая семейная жизнь, длиной в двести пятьдесят лет.
Палец скользнул по стеклу, скрывающему портреты давнего выпуска. Даже в полумраке галереи красноволосый дед выделялся среди остальных. Однако были среди тридцати студентов и те, кто тоже мог соперничать с ним этой рыжиной. Теперь, все совсем иначе. С каждым годом люди мельчали, и не только в том, что появлялось меньше одаренных. Перестали рождаться Отворяющие.
А все редкое рано или поздно обрастает легендами. Я перешел к другой картине, написанной двадцать лет назад. Последняя Отворяющая. Марисса Арвэн. Рядом с ней высокий брюнет, с раздавшимися в стороны плечами. Похож на скалу. Наверное, встреться мы с ним сейчас, он бы обогнал меня по росту. Но это невозможно.
Марисса и ее муж погибли на задании Совета. Спонтанное открытие Тропы… Невероятно редкое явление. Группа проводников и патруль отправились навстречу смерти. Ошибка надменных лордов обернулась смертью последней Отворяющей. Волна тварей конечно, тоже заметно поредела, но к тому времени, от проводников остались лишь ошметки плоти, непригодные даже для опознания.
Совет почти в полном составе явился на поле боя. Аластар Ломм с супругой, Запирающей высшего ранга. Лорд Нэрт и Гэртрен, а так же лорд Рэнт и Дилисс в форме зверей. Остатки тварей были уничтожены, Тропа — закрыта.
Но почему, когда я смотрю на портрет Мариссы, мой пёс успокаивается и довольно порыкивает?… И отчего, воспоминания о той роковой битве так сильно тревожат разум?..
Прослонявшись до конца дня по полупустой Академии, я все же вернулся в комнату. Все студенты пользовались выходными: гуляли в саду, проводили время в столовой или в беседке двора, кто-то даже толок корешки в алхимическом кабинете лорда Гэртрэна, а особо отчаянные не спешили покидать тренировочный зал, беря дополнительные часы занятий с Кантором Нэртом. Я бы и сам с удовольствием размялся, если бы не эта тревога, выжигающая нервы дотла.
Малика снова вилась у порога в мою комнату и пахла как течная сука. С виду невинная, с этими голубыми глазами и светлыми волнами волос, она умело пользовалась очарованием эдакой наивной девчушки. Терпкий запах втекал в ноздри, неожиданно вызывая лишь глухое раздражение.
Раньше, пёс легко довольствовался ею. Но тот сон… Он изменил все за несколько часов. Перевернул с ног на логову привычный мир. Забвение играло со мной, а значит, я должен принять правила этой игры.
Довольно простые, незамысловатые.
«Не трахай кого попало, придурок!» — гласило первое.
«Сожри себя догадками о девушке, которую видел ночью» — говорило второе.
«Займись поиском той рыженькой» — заявляло третье.
Я скривился, подумав, что, в сущности, до вчерашнего видения, моя жизнь была не так уж и плоха.
— Уйди, — тихо сказал девушке, заходя в комнату. Мне не хотелось ее видеть и ощущать ее запах.
— Рейлар? — недоумённый возглас, — с тобой все в порядке? Ты выглядишь усталым. Давай, немного помну тебе плечи?.. — не отставала Малика.
Что ж. Против массажа я ничего имел, но вот пёс наотрез отказался вдыхать аромат этой самки хоть немного дольше.
— Прости, Малика, не сегодня, — я не стал добавлять, что, возможно «не сегодня» превратится в «никогда».
Наивные голубые глаза картинно распахнулись. Тонкие пальчики сцепились в замок, нервно дрожа. Она не могла поверить в то, что я ее отвергаю.
— Но… почему? Ты никогда от меня не отказывался, скорее наоборот, — она так и стояла на пороге, рядом с распахнутой дверью, не решаясь войти. — Разве все эти ночи ничего не для тебя не значили?
— Ты сама прекрасно знаешь, что наши силы не вошли в резонанс. Я лишь довольствовался наилучшим вариантом, — я стянул рубаху, собираясь переодеться к ужину. — Впрочем, как и ты.
Правда, вот так выброшенная под ноги красавицы, неожиданным образом ее отрезвила. Я не лукавил. Малика тоже довольствовалась лучшим из возможного. Но не идеальным. Моя разрушительная энергия медленно подавляла ее способности. Сколько раз, выходя на тропу, и ощущая ее за своей спиной, мне казалось, что там стоит не человек, а лишь витает крохотный шар силы. Настолько мелкой, что и защищать ее нет смысла.
Сцепив зубы, я пёр против инстинктов. Но сегодня с этим покончено. Зайду в кабинет к ректору и поставлю его перед фактом. Так больше продолжаться не может. Я хочу свободы, хочу ту рыжеволосую девушку из сна. Лишь слабое расплывчатое воспоминание о ней вызывало в теле настоящую бурю. В нос лез запах полевых цветов, в паху тяжелело, а в груди… все звенело.
— Хорошо, Рэйлар, — смирилась Малика. — Но пока ты не объявишь своей парой другую, я останусь рядом. Ты не посмеешь выкинуть меня как надоевшую игрушку. Я все же дочь торговца, не последнего в столице. И если ты не хочешь испортить отношения с гильдией, то будешь достаточно умён, чтобы утихомирить своего пса!
Она с силой захлопнула дверь. За ней послышался стук тонких каблучков. Нарочито звонких, качественных туфель. Да, Малика и правда, не была из тех, кого можно просто «выкинуть». Придется потерпеть ее еще немного…
В конце концов, я себя успокоил тем, что рыжей девчонки у нас в Академии нет и не предвидится. Напялил брюки, мысленно поругал непослушный член, не желавший спадать, и отправился к Перекрестку, чтоб хотя бы спокойно поесть.
Именно в коридоре я встретился со своей судьбой.
Невысокая девушка привалилась к серой каменной стене. На ее лице застыла маска отчаянья и обреченности. Бровки встретились на переносице, она напряженно хмурилась и закусывала пухлую губу. Форма академии сидела на юном теле чужеродно, непривычки. Складывалось ощущение, что этот подол из плотной дорогой ткани обхватил бедра почти насильно, вопреки желанию хозяйки. Я заметил, что глаза у нее разного цвета. Так необычно.
