Так же неожиданно отрываюсь от него.
– Мне надо припудрить носик, – с этими словами бегу в сторону туалета.
Забегаю в него, смотрю в зеркало. Что я наделала?! Зачем его поцеловала?! Что он теперь будет думать обо мне?! А как Макс, интересно… увидел или нет?
Слышу, как открывается дверь туалета. Меня хватают за затылок и резко наклоняют к раковине. Открывают воду и быстрыми движениями начинают мыть нижнюю часть моего лица. Я пытаюсь оттолкнуть наглеца, но ничего не выходит. Хватает за волосы и поднимает в вертикальное положение. В зеркале вижу своё мокрое лицо, стёртую и размазанную по щёкам помаду, а ещё – злой, даже бешеный взгляд Макса.
– Чтобы больше никогда не смела ни с кем лобызаться, поняла?! Этот рот только мой! И ничей больше!
Я стаю в шоке от его слов, от его действий. Так грубо со мной еще никто не обращался!
Да как он посмел?!
Но он не даёт времени разозлиться на всю катушку – разворачивает меня к себе и впивается в мой рот поцелуем. Грубым, неистовым, наказывающим. Всасывает мой язык, делая мне больно, кусает мои губы, не дает возможности оторваться от себя. А я подчиняюсь этому вихрю эмоций, потому что они мне нравятся, потому что они мне дают надежду на то, что три дня, проведённые со мной, для него что-то значат!
Отрывается от меня, но не отпускает. Упирается мне в лоб своим лбом.
– Доминика, это, – показывает на меня пальцем с ног до головы, – мое! И никому, кроме меня, ни обнимать, ни целовать тебя нельзя! Поняла? Я не разрешаю.
Да я готова польку танцевать в ответном жесте! Хоть в глазах у меня радость, стараюсь держать лицо.
– Ты – моя! Поняла, я спрашиваю? – с нажимом выговаривает Макс.
– Поняла, – вдыхаю как можно больше воздуха и спрашиваю: – А ты, Максимилиан? Отсюда и досюда? – копирую его жест пальцем. – Ты – мой?
В глазах появляется недоумение и растерянность…
Да, я смогла это спросить! Чем пребывать в неопределённости и мучиться от неизвестности, лучше так: либо да, либо нет, расставив все по местам.
– Я…
– Ника, у тебя все в порядке? – влетают в туалет Наташка с Алей. – Э… – замешкались девчонки, увидев нас с Максом в странной позе. С моего лица все еще капала вода, да и растерзанные и опухшие губы давали понимание, что именно здесь произошло.
Макс отпускает меня. Его лицо меняется. Становится надменным.
– Привет, девушки. Рад вас видеть снова.
Девочки молчат и смотрят на меня, ожидая ответа. Хотят узнать, нужна ли помощь. Я слегка улыбнулась, давая понять, что все в порядке.
– Привет, – по очереди отвечают мои девочки.
Слышим, как открывается дверь туалета, все поворачиваем в этом направлении головы. Я ожидаю увидеть там кого угодно, но только не Аллу. А это именно она. Входит и с улыбкой смотрит на девочек, потом переводит взгляд на нас с Максом, и улыбка сползает с ее лица:
– Что здесь происходит?
Все молчат.
– Я спросила, что тут происходит? Макс, что ты делаешь в женском туалете, и почему у Ники такой вид?
Все сморим на него, ожидая, что же он скажет.
А он, не говоря ни слова, просто идет в сторону выхода.
– Это она?! – кричит ему в след Алла. – Та, с которой ты мне изменил, когда мы поссорились на море и ты улетел? Это Ника?
Он застыл, но не обернулся.
А вот Алла…
– Вот так, значит, Ника, да? Теперь я все поняла! Все твои вопросы и псевдопереживания перед моим отпуском… Строила из себя мою подругу, а сама выведывала информацию! Ха! Хитрая тварь! Разлучница! Хотела нас рассорить и отбить у меня парня?! Так вот знай, мы помирились с ним буквально в тот же день или на следующий! А потом вместе уехали на море. Там поссорились из-за какой-то мелочи, и он уехал. И ты ему попалась, и он утешился тобой. Позже он мне признался, что изменил. Уверил, что просто выпускал с тобой пар после нашей ссоры, хотел отвлечься. Но когда я приехала, пришёл просить прощения и хотел помириться, начать все с начала, с чистого листа и без лжи. Поэтому признался и все рассказал: как переспал с тобой, а ты еще и «целочкой» была. Ему стало жаль тебя, и он не знал, как загладить вину перед тобой, и поэтому был мил. Да, Макс очень хороший парень и умеет понять, что ошибся, и старается потом исправить ошибки. А ты, по ходу, не собираешься отставать, да? Хочешь нас разлучить с ним! Крутишь тут своей задницей и соблазняешь его! Дрянь! – подходит ко мне и со всей дури влепляет пощёчину. От силы удара я делаю пару шагов назад, хватаюсь за горящую щеку рукой, поднимаю глаз на неё и вижу, как ее за руки схватил Макс. А она все пытается вырваться и снова двинуться на меня.
– Алла, хватит! Мы с тобой уже говорили на эту тему, успокойся, – бросает на меня злобный взгляд и глазами указывает мне убираться отсюда.
Серьёзно?! Вот значит как?! А не пошёл бы ты Макс! Ну уж нет, я так не уйду. Поставим все точки на «i».
– О чем же вы говорили, Макс? Поведай и мне, чтобы и я знала.
– Доминика, – предупреждающе рычит Макс.
– Тебе я расскажу, лживая тварь, – не выдерживает Алла, брыкаясь в объятиях Макса, – он мне пообещал, что тебя больше не будет в его жизни, как и в моей. Что ты для него никто! Временная подстилка! Развлечение, чтобы забыться и отойти от нашей ссоры. Он даже имени твоего не говорил, не считая нужным, обезличивая тебя. Я только сейчас поняла, кто ты.
Перевожу свой ошеломлённый взгляд на Макса, жду, что он опровергнет ее слова. А в его глазах только злость и больше ничего. Зло смотрит и на меня и на Аллу.
– Скажи ей, Макс! Подтверди мои слова. Эта с*чка мне не верит. Говори, Макс, скажи ей!
– Успокойся, Алла. Пошли, – шипит Максим и пытается ее увести в сторону выхода.
– Скажи, Макс, скажи мне, – слышу свой голос, – то, что сказала Алла только что, это п… правда?
– Я не буду ничего объяснять! Не обязан. А сейчас все успокоились. Алла, пошли, я сказал, – выпускает ее из своих рук, – если ты сейчас не пойдёшь за мной, можешь оставаться тут и больше не показываться мне на глаза. Решать тебе. Я все сказал, – разворачивается и выходит.
Алла смотрит на меня с ненавистью, а потом убегает за ним.
– Макс… подожди, Макс!
Слежу взглядом за выходящей из туалета Аллой и вижу, что прям рядом с выходом стоит человек. Явно парень. Но понять, кто именно, не могу. Ясно, что он слышал все, что здесь происходило. Дверь закрылась, и я осталась наедине с девочками, которые подбежали ко мне с двух сторон и взяли за руки.
А я… я просто стою. Даже не сползаю вниз на кафель, обессилев. Меня не трясёт как от лихорадки, я не реву в три ручья, не бегу вслед за обидчиком с мыслями хотя бы хорошенько треснуть, если не отомстить. Я просто стою и молчу. Вернее, стоит лишь моя оболочка, а внутри ничего нет. Все сгорело, даже пепла не осталось. Пустота. Словно чёрная дыра все поглотила. По инерции еще дышу, но это безусловный рефлекс. Это я просто не могу остановить. Глаза застыли в одной точке. Взгляд стеклянный. Непонятно, как еще кровь движется по телу. Все просто встало. Застыло. Заледенело. Умертвилось. Умерло и сгнило.
