– Я не против.
– Роза, прошу простить, если по дороге сюда позволил себе лишнего. У меня до сих пор голова идет кругом. Я не считаю вас… тебя какой-то…
– Тс-с-с… – я перегнулась через маленький столик, на котором стояли чашки, и приложила палец к губам Тодда. – Хватит болтовни, все разговоры потом.
Он затих, а я решила возобновить то, на чем остановились в карете. Сначала Тейлор отвечал на поцелуй неуверенно, как будто опасаясь, что вдруг передумаю и решу сбежать, но потом вошел во вкус. Снова начала млеть от его ласковых губ. Мужчина привлек меня к себе, села к нему на колени, бедром почувствовала, как затвердел член. Руки Тодда мяли мою грудь, сжимали сквозь плотную ткань платья соски, но ниже пояса он свои ласки не направлял. Что же ты такой робкий? Как стал хозяином половины кораблей столицы, если даже женщины боишься? Тебе нужны намеки? Медленно стала поднимать подол, и когда обнажились колени, он понял, к чему я веду. Запустил руку под бархатные складки ткани, стал гладить бедра, не забывал одаривать ласками шею и бюст.
– Роза… – прошептал он и провел ладонью по моей голове.
– Да, Тодд? Ты чего-то хотел? – повернула к нему лицо.
– Тебя, – он приник к моим губам.
Взяла его руку и положила ее туда, где все уже давно было очень влажным.
– Не смущайся, милый, я жду.
Горячее сбивчивое дыхание мужчины обжигало шею, когда чуткие пальцы проникли внутрь. Да, наконец-то! Тихо застонала, давая понять, что он все делает правильно, стала подаваться вперед, навстречу его руке. Какой Тодд нежный, я не разочаровалась, что приехала сюда, это однозначно. Только вот платье придется отдавать в стирку…
– Роза?..
– Что, Тейлор? – спросила с придыханием.
– Я вам нравлюсь?
– Да… Только не прекращай…
Детородный орган под моим бедром был каменным, но истинный джентльмен Тодд думал в первую очередь о даме. Все же он и правда очень мил. Корабельный хозяин уступил мне кресло, встал на колени и настойчивыми мягкими губами и умелым языком стал дарить удовольствие. Из-под полуопущенных ресниц наблюдала за его стараниями, тая от нежных прикосновений.
После долгих ласк я решила пожалеть Тейлора, попросила его подняться – он при этом выглядел таким растерянным, расстегнула пуговицы на брюках и добралась до члена. Но теперь намекать было уже не нужно. Он стал меня раздевать: неспешно, с присущими ему тактичностью и аккуратностью. Когда я стояла перед ним почти голая – в чулках и туфлях, классика пошлости – он с восхищением и вожделением глядел на мое тело.
– Совершенство…
Мне не слова нужны, а дела, милый. Покачивая бедрами, пошла к софе, Тодд двинулся следом. Ну же, где мой лучший комплимент?
Мистер Тейлор взял меня сзади еще до того, как я добралась до дивана. Сначала ласково обнял, провел ладонью по грудям с твердыми сосками, потом слегка нагнул и медленно вошел. С силой сжала его естество своими мышцами, он шумно втянул ноздрями воздух, словно еле себя сдерживал и… забыл наконец-то о своем джентльменстве… Руки Тодда тем временем продолжали блуждать по моему телу, останавливаясь то на груди, то проникая между сжатыми бедрами.
Кончил он с громким стоном – почти криком.
– Роза…
Тяжело дыша, развернул меня и поцеловал.
– Ты, конечно, молодец, Тодд, – я отстранилась: не до сантиментов. – Видно, что старался. Но, насколько помнишь, я пришла поговорить.
Повезло, порошок алхимика еще действует – это видно по расширившимся почти до размеров радужки зрачкам. Так что пора вернуться к работе.
Тейлор замер, вперил в меня удивленный взгляд. Не помнит, почему мы вообще сегодня с ним встретились, или думает, что я забыла после всего, что между нами было?
– Ты должен рассказать кое-что о своем друге.
– О ком?
– Грир. Ланс. Вы вместе учились.
– Не понимаю…
– Тебе и не нужно, – я опустилась на диван. – Говори все, что о нем известно.
– Зачем?
– Повторю: тебе это знать не надо.
– Роза…
– Просто говори, Тейлор! – я это сказала очень зло, и удивленный мужчина захлопал глазами.
– Даже не знаю, что про него рассказывать, – Тодд сел рядом со мной. Оба мы были голыми, но в дальнейшей беседе не было ничего сексуального. Порошок давал о себе знать, разум мистера Тейлора сдался и раскрыл мне свои чертоги. – Ланс герцог. Это значит – именитая семья, древний род. Он хорошо учился, много времени проводил в конюшне. У него был вороной жеребец. Гром, кажется. А еще Грир играл на каком-то музыкальном инструменте. Помнится, мы выступали на втором курсе с колледжем перед Айзеком V или уже перед Айзеком VI? Не могу вспомнить.
– Его женщины, что скажешь о них?
– Я не был ни с кем близко знаком.
– Их было много?
– Не то чтобы… Помню двух.
– Какие они?
– Молодые, красивые… Ничего особенного.
– Имена?
– Не смогу назвать ни одного. Ланс никогда не давал своим женщинам сближаться с приятелями. Я ни с кем из них и парой слов не перекинулся.
Ясно, ревнивец. Ничего хорошего, но придется потерпеть.
– Что еще? – продолжила допрос. – Вкусы, пристрастия, интересы? Странности, наконец.
– Мы почти не общались со времен колледжа. Виделись на раутах, в ресторанах, на скачках, у общих знакомых… Кивали друг другу и шли дальше. Ничего больше.
– Зачем же ты тогда приходил к нему вчера?
– Наш общий однокурсник умер. Погиб на дуэли. Я принес эту весть и сообщил о похоронах.
О, а это интересно… Похороны – как повод для знакомства. Конечно, я не думала, что наша встреча так быстро произойдет, но к чему тянуть время? От того, то Дара сверх прочего бесполезного узнает, какой у него размер обуви и где он покупает галстуки, герцог не станет для меня понятнее. А здесь все выходит очень кстати. Горе объединяет людей, верно?
– Соболезную. Когда прощание?
– Завтра.
– Грир, конечно, тоже придет? – я на это очень надеюсь.
– Да. Проводить друга в последний путь придут все одноклассники.
– Замечательно! – Тодд недоумевающе на меня посмотрел. – То есть, конечно, я хотела сказать, что ужасная утрата… Где? Во сколько?
– Кладбище святого Персиваля, в полдень.
– И как звали покойного? – глупо будет завтра не знать, по ком роняю горькие слезы на плече Ланса.
– Витер Целл.
– Что о нем известно?
Тодд сбивчиво рассказал то, что знал. Ничего примечательного, но информации достаточно. Есть, с чем работать.
