Харка смотрел на языки пламени, лизавшие ветки и превращавшие их одну за другой в пепел.
— Расскажи нам об охоте, Харка, Поражающий Стрелами Бизонов, Охотник на Медведей! — прервал его тягостные раздумья Четан.
Глаза мальчиков загорелись.
Харка с удивлением почувствовал, что ему тяжело еще раз говорить о страшных приключениях. Но, начав рассказ, он вдруг позабыл обо всем на свете и вновь остро пережил всю сцену охоты, еще раз увидел перед собой огромное серое чудовище, услышал его хриплое свирепое рычание. Он увидел отца, сдавившего руками шею хищника, его пот и кровь, его вздувшиеся жилы и мускулы! Рассказ получился таким живым, что друзья Харки как будто сами побывали на месте поединка и испытали волнение и радость победы.
— Ты настоящий охотник на медведей! — вскричали они, когда он умолк. — Настоящий медвежатник!
Потом они еще долго беседовали, невольно подражая воинам, об охоте, об удивительном огнестрельном оружии, об упражнениях в стрельбе, которые должны были состояться завтра, и Харка пообещал Четану и Черной Коже, что они вместе с ним будут учиться стрелять из мацавакена, а потом, через два лета, он научит этому и Харпстенну. Они увлеченно мечтали вслух о том, как легко им будет охотиться на медведей и бизонов и побеждать пауни.
В разгар беседы в вигвам вошел Шонка. Он подсел к мальчикам. Никто из них не возражал; ведь он жил в вигваме Маттотаупы и был одним из членов семьи вождя. Но его присутствие сковывало, и разговор не клеился. Причиной тому было не столько само появление Шонки, сколько странное выражение его лица: своей высокомерно-загадочной миной он словно намекал, что мог бы рассказать кое-что гораздо более важное, чем то, о чем они беседовали.
— Ты что, в рот воды набрал? — не выдержал наконец Четан. — Так выплюнь ее!
— Я не плюю в чужом вигваме.
— Значит, ты все-таки кое-чему успел научиться?
Четан не собирался дразнить Шонку. Но ответ Шонки разозлил его, и он не смог скрыть раздражения.
— Может, и другим придется еще кое-чему научиться, — загадочно ответил Шонка.
— Жаль только, что кое-кто уже не хочет учиться.
— Или не может.
— Ну, среди нас нет старцев.
— А кто тебе сказал, что я говорю о нас?
— Никто. Но ты можешь мне сказать, о ком ты говоришь.
— Если захочу.
— Хочешь ты или не хочешь, мне все равно. Подавись своими новостями!
— Даже если я ими подавлюсь, завтра их будет обсуждать Большой Совет.
— Ах вот как! Значит, это такие важные новости? Которые ты сам выдумал?
— Завтра тебе будет не до насмешек, Четан.
— Это мое дело.
— Увидим. Я, во всяком случае, уже сегодня увидел достаточно.
— Ты не хочешь стать шаманом? Говорить загадками ты уже научился.
— Загадками, такими же мрачными, как и дела, о которых эти загадки…
Черная Кожа рассмеялся этой словесной перепалке, но тут же смолк, заметив, что никто не разделяет его веселья, и тоже недоуменно уставился на юношей, в словах которых звучало все больше взаимного недоверия и вражды.
— Ты уже напустил столько тумана, — продолжил поединок Четан. — Я подожду, пока он рассеется.
— Жди, если хочешь. Но можешь и не ждать: сходи в вигвам вождя Маттотаупы, и ты сразу все узнаешь.
— Я не пойду туда.
— Да, ты не пойдешь туда, потому что он всем нам велел убраться. Он знал, почему нам там сейчас не место.
— Шонка! — возмущенно воскликнул Черная Кожа. — Ты не смеешь так говорить о нашем вожде!
— Помолчи, курчавый желторотый птенец!
— Черная Кожа прав! — сказал Четан. — Ты сказал уже слишком много. Теперь ты должен сказать все!
— Я не скажу ничего, кроме того, что уже сказал. Хау. Если вы хотите узнать больше, идите туда и послушайте.
— Мы не нарушаем приказы вождя и не подслушиваем разговоры наших старших братьев и отцов. Запомни это, Шонка. Иначе ты никогда не станешь нашим воином!
Шонка презрительно фыркнул. Четан вскочил на ноги. Шонка сделал примирительный жест рукой и тихо произнес:
— Поговорим лучше о другом. Что вы думаете о белом человеке?
Черная Кожа, к удивлению товарищей, мгновенно откликнулся на этот вопрос.
— У него злые глаза, — заявил он сердито.
— Это верно, — сказал Шонка.
— Но у него меткий глаз и щедрая рука! — возразил Харка. — Черная Кожа, мы знаем: белые люди причинили тебе много зла. Но не все белые люди злы.
— Белый человек владеет великими тайнами! — продолжал Черная Кожа с тревогой в голосе.
— Тайны белых людей могут быть отравлены, — к удивлению Харки, произнес Четан.
— Но только не мацавакены, — ответил тот другу.
— В вигваме вождя он делится с воинами не мацавакенами, а…
— А чем? — спросил Четан.
— Мини-вакеном. Огненной Водой.
Черная Кожа испуганно вздрогнул:
— Огненная Вода белых людей опасна! Когда белые люди пьют этот напиток, они превращаются в глупцов или в диких зверей. Они бьют женщин, детей и рабов.
— Что значит «этот напиток»? — возмутился Харка. — Ты что, пробовал напиток, который привез Рыжий Джим? Нет? Тогда не говори, что он действует как Огненная Вода. Разве человек, который дарит нам мацавакены, может желать нам зла?
Четан и Черная Кожа опустили глаза. Что они могли ответить на вопрос Харки? Наступила тягостная тишина.
— Рыболов насаживает на крючок червя, иначе рыба не станет клевать, — произнес наконец Шонка.
— По-моему, это не твои слова, Шонка, — ответил Харка, подбросив в огонь ветку.
— Может быть. Но сходи к отцовскому вигваму и посмотри, что там происходит.
— Я не пойду туда! — твердо произнес Харка. — Шонка, ты забыл, что тебе сказал Четан?
— Я не забыл. Что ж, заткните уши и закройте глаза. Если хотите, я сделаю то же самое. Я все сказал. Хау!
Шонка встал и покинул вигвам. Остальные остались сидеть у огня, растерянные и угрюмые. Харке было досадно, что им не удалось еще больше посрамить Шонку. Слова непрошеного гостя, как ядовитое снадобье, пропитали их души горечью. Они больше не говорили об этом и решили идти спать.
— Оставайтесь здесь! — предложил Четан. — Будем спать вместе.
— Да, вместе с Харкой, Охотником на Медведя! — воскликнул Черная Кожа, которому было неловко оттого, что он огорчил друга.
Дети завернулись в шкуры.
Снаружи бушевала гроза. Харка, смертельно уставший за день, быстро уснул. Уже засыпая, он все же решил проснуться в полночь и посмотреть, что делает Шонка. Может, этот пес не спит и опять подсматривает и подслушивает за вождем и его гостями? Харка не хотел нарушать приказ отца, но должен был уберечь его от пауков, незаметно ткавших вокруг него паутину.
