— Спасибо! — поблагодарила Кайя и, сорвавшись с места, выбежала в дверь.
Едва она исчезла, все стали спешно проверять свои тетради, включая и наших одногруппников за соседними столами.
— Да это просто возмутительно, — послышался вдруг голос Мелины — очевидно, она обращалась к какой-то из своих подружек. — Я первой же почтой отправлю письмо его родителям, в котором подробно расскажу, что здесь происходит.
Глава 9
Мы с Астином одновременно вздрогнули. Вирайн же отреагировал на слова златовласки неясной ухмылкой.
Дальнейшего разговора за змеиным столом мы не слышали, потому что продолжился он на пониженных тонах. Не было никаких сомнений, что те слова предназначались именно для наших ушей.
Остаток завтрака прошёл нервно и безмолвно. Астин о чём-то судорожно размышлял. Вирайн не мешал ему этим заниматься. Я же пыталась прикинуть в уме варианты дальнейшего развития событий.
Очевидно, что наступил момент истины. Или Астин сломается и побежит уговаривать стерву забыть об этой идее, либо напишет родителям первым. Хотя как тут можно отправить письмо вперёд Мелины, когда повезёт их один и тот же почтовый гонец?
Но с другой стороны, два письма — тоже неплохо. Сначала родители ознакомятся с ситуацией глазами бывшей невесты своего сына, а потом увидят его решительный отказ от брака. Ну или в обратном порядке. В любом случае, они откроют для себя тот факт, что Астин имеет своё мнение, с которым нужно считаться.
Ну, Асти, будь мужчиной!
Словно услышав мои слова, он резко поднялся из-за стола и, оставив почти нетронутый завтрак, вышел из Трапезной.
— Расчётливый ход, — тихо сказал мне Вирайн и добавил: — Надеюсь, ты поняла, что я не об уходе Ледсарта.
Я молча кивнула и тут же озвучила пришедшую вдруг мысль:
— Что, если она блефует?
— Даже если так, тебе-то что с того? — он внимательно посмотрел на меня. — Она удар нанесла. Ответ за ним. Вот что должно тебя волновать. А ты вместо этого думаешь, блефует змея или нет. Но если уж на то пошло — что, по-твоему, мешает ей отправить письмо предкам Ледсарта? Застесняется? Побоится их гнева? Я тебя умоляю!
— Кстати, ты не считаешь, что это был достаточно рискованный удар? — спросила я. — Вряд ли мегера не понимает, что этим своим заявлением может подтолкнуть Астина к принятию решения далеко не в её пользу. Он же сейчас на грани балансирует.
— В её положении без риска никак, — сказал Вирайн. — Но, знаешь, в чём я точно не сомневаюсь?
— В чём? — я посмотрела на него с затаённым страхам, поскольку понимала, что ничего хорошего не услышу.
— В том, что если Ледсарт её пошлёт, она напишет такое письмо, после которого тебя не то что на порог — близко к их дому не подпустят.
Мда, об этом я не подумала.
— Скверно, — пробормотала удручённо. — Вот свалилась, зараза, на мою голову!
— Но ты не переживай, — тепло улыбнулся Вирайн. — Я сделаю всё, чтобы перехватить это письмо.
— Правда? — улыбнулась я в ответ, хотя и не понимала, как он сможет это сделать.
— Я похож на обманщика? — вскинул бровь шатен.
— Да вроде нет, — помотала я головой.
— Вроде — подразумевает варианты.
— Да ну тебя, — отмахнулась я и тут же на волне воодушевления предложила: — Рэй, нам надо действовать!
— Я тебя слушаю, — он весь обратился во внимание.
— Ребята, на эльфийский пора, — сказала Грэсси, поднимаясь из-за стола.
Что, уже?
Доев на ходу яблочный пирог, я продолжила излагать Вирайну свои мысли:
— Сейчас решающий момент. Нам необходимо взвинтить ревность Астина до небес. И вот тогда он нанесёт стерве ответный удар.
— Это я уже понял, — кивнул Вирайн. — Что конкретно ты предлагаешь?
— Ну-у… — замялась я. — Ты вчера придумал способ…
— И хорошо помню, как ты ужаснулась, — язвительным тоном закончил он мою фразу на свой лад.
— Рэй, давай жить сегодняшним днём. Ещё недавно я даже не предполагала, что с тобой вообще можно найти общий язык.
— Меня радует стремительность происходящих в тебе перемен, — удовлетворённо и не без иронии констатировал наглец.
За что тут же схлопотал тетрадкой по спине.
— Где и когда произойдёт поцелуй, решу сама, — подчеркнула я.
— Я вовсе не против отдать инициативу в твои руки, — последовал очередной издевательский ответ. — И, пожалуйста, хватит выбивать тетрадку об мою спину, — добавил он, видя, что второй хлопок не за горами.
— Ну, надо же летнюю пыль с неё стряхнуть.
— Я не сомневался, что за время каникул ты в неё ни разу не заглянула, — на его лице промелькнула ехидная улыбка.
— Ещё не хватало на отдыхе эльфийский повторять!
— Ну, сейчас узнаем, каково на этот счёт мнение магистра Дальгондера.
На этих словах мы как раз зашли в аудиторию — буквально за несколько секунд до начала занятия.
К сожалению, мнение магистра совпало с мнением Вирайна. Он то ли от Ки Чжяна заразился, то ли от Килтиса, то ли от обоих — в общем, решил погонять нас по спряжениям глаголов, которые мы изучали в прошлом семестре.
Правила-то спряжения я помнила, а вот глаголы, как выяснилось, осели в памяти не все. И не у меня одной. Вирайн же, как обычно, оказался в числе тех, кто безупречно усвоил материал. Сколько Дальгондер не терзал паразита, тот без запинки отвечал на любой вопрос. Впрочем, неудивительно — он дружил с Нариэлом и наверняка на досуге совершенствовал с ним свой эльфийский. Я, к примеру, пошла на факультатив изучать наречие орков, потому что у меня подруга — орка. И иногда тренируюсь с ней. Так и он.
Правда, возникает вопрос, с кем Вирайн упражнялся в ферлланском? Ребята из его бывшей второй группы рассказывали, что у Ки-Чжяна он тоже отвечал на отлично. Ферлланцев среди студентов не было, а в то, что кто-то, находясь в здравом уме, тренировал друг с другом ферлланский, я ни за что не поверю.
Неужели у него такая отменная память? Наверное — недаром он слывёт лучшим студентом курса.
Неожиданно я ощутила чувство гордости от того, что такой одарённый студент теперь учится в нашей группе. Однако тут же вспомнила, что до появления Вирайна лучшим в группе был Астин, и в моей душе начался раздрай.
Нет, с чего я вдруг радуюсь тому, что этот выскочка сместил с пьедестала Асти? С какой такой стати?!
— Урок окончен, — моего запястья коснулись пальцы «непревзойдённой одарённости».
Я вздрогнула и подняла глаза. Половина студентов уже покинула аудиторию. Остальные поднимались с мест и тянулись к выходу.
