– Мы тебя ждем, – сказала Алика, когда он позвонил, чтобы сказать, что только выехал.
– Вредная, мучаешь ребенка голодом.
– Эвана-то? Голодом? – смеялась Алика. – Он съел твой любимый салат и теперь его все устраивает.
– Вредный Эван, – с шутливым недовольством говорил Лекс. Своего любимого салата ему если и было жалко, то самую малость, и то лишь потому, что он чувствовал себя очень голодным, но заботливо уложенный в портфель сэндвич менял ситуацию, и домой Лекс ехал уже довольным всеми мелочами своей жизни.
Работа в социальном центре приносила не большой доход, а вот частная практика с временным погружением в мир собственного сознания почти мгновенно стала очень прибыльной. Отказаться от мира совсем и стать попаданцем решались далеко не все, а вот исчезнуть на два-три дня, максимум на неделю и посмотреть на свои страхи и мысли, буквально познакомиться с собственными демонами хотели многие. Большинство приходило из любопытства, и Сим с Врайтом – а теперь они работали на Лекса – быстро устраивали им веселый экскурс в собственный внутренний мир часа на три, после чего им срочно нужен был психотерапевт, потому что вдруг обнажались проблемы, которые сами любопытные лица старательно не замечали. Это была уже настоящая помощь, по крайней мере так считал Лекс.
– А моя зарплата все равно больше, – смеясь, говорил им Алан Марлок, не желающий менять работу, а Лекс на это шутливо отвечал, что Алана и не взял бы, что в сущности не было правдой.
Алика поначалу помогала в центре, а потом стала туда лишь приезжать в сложных случаях, вернулась к частной практике, а потом почти бросила и только изредка вспоминала о своей адвокатской карьере, зато готовила вкусные блинчики, выпекала пироги и встречала Лекса ужином и улыбкой.
Работала она отныне лишь для удовольствия, желая кому-то помочь, особенно, если приходилось защищать женщин под опекой центра защиты. Платить им обычно было нечем, но Алика лишь махала рукой. В пригороде ей хватило бы и десятой доли того, что зарабатывал Лекс, да и у Эвана было большое наследство, которым надо было разумно распорядиться, чтобы к моменту, когда мальчишка вырастет, он не остался ни с чем; вот она и превратила его деньги в дело, которым сам Эван немного занимался в перерывах между учебой и плаванием.
Сегодня он как раз взял рабочий компьютер и ушел изучать данные, раз уж ужин был немного отложен.
Когда подъехал Лекс, он услышал привычный гудок, этакое им понятное «я уже дома», но спускаться не стал, увлеченно листая вкладки и сверяя данные.
Лекс же наспех загнал машину в гараж, как истинный волшебник включил гирлянду, развешенную под крышей дома и только затем зашел.
– Привет, – тут же встретила его Алика и поцеловала нежно, едва уловимо, но как всегда теперь, правильно. – А ты холодный, неужели там уже мороз?
– Вообще-то морозище, – хохотнул Лекс, но, сняв пальто, все равно обнял ее холодными руками, прижал к себе и поцеловал в щеку у самого уха с такой страстью, что это могло стать неприличным, будь они не в узком коридоре.
– Лекс, сейчас Эван придет и опять будет ворчать, что мы целуемся, – смущенно сказала она.
– Эван уже взрослый мальчик, – ответил Лекс, но все же ее отпустил, желая поскорее перейти к ужину.
– Звонила Лита, – рассказывала Алика, проходя в столовую первой. – Они с Аланом нас зовут на рождество к себе. Врайт с Бертой и Сим с Джессикой уже точно пойдут, остались мы.
– Ну, у меня вроде ничего, но у тебя же суд как раз накануне, нет?
– Да, но думаю, я успею, главное, чтобы твои родители присмотрели за Эваном, – размышляла она, накрывая на стол.
– Это не проблема. Мама любит Эвана, да и Эвану у них нескучно, хотя, его можно взять к Алану, если он захочет, там как раз у Литы брат почти его ровесник, так что будет ему компания, – он усмехнулся и крикнул: – Эван, ты идешь?
– Да, сейчас! – сначала отозвался мальчишка, а потом загремел дверью.
– Так, у нас сейчас явно будут новости, – сказал спокойно Лекс, спешно очищая край стола, как раз вовремя, потому что именно туда Эван шлепнул ноутбук, выдохнул и посмотрел на них с важным видом.
– Как у нас с деньгами? – спросил он внезапно.
– Хороший вопрос, – ответил Лекс и тут же посмотрел на Алику. Так уж сложилось, что финансовым директором семейства у них считалась она, а его дело было простым – пополнять семейный бюджет. Следить при этом за тем, что и куда ушло, Лексу было просто тяжело и неинтересно, а Алике, напротив, удобно и легко, потому она говорила, что он рассеянный творец, а она его менеджер, и теперь сделала серьезное лицо.
– Деньги есть, но о какой сумме речь?
– Пять тысяч долларов, – вдруг выпалил Эван, ошарашив своих приемных родителей.
Те переглянулись, не спеша отвечать. Ему принадлежало много больше и в этом Алика и Лекс были единодушны, тратить он имел право по своему усмотрению, но от глупостей уберечь его стоило.
– Боюсь спрашивать, что вы подумали, – строго сказал Эван и развернул ноутбук, показывая им фотографию новорожденной синеглазой девочки. – Ее зовут Эмили, и у нее порок сердца. На операцию нужно шесть тысяч, но за два дня собрано меньше тысячи. Родители от нее отказались, и я предлагаю ее забрать. Вот!
Лекс посмотрел на Алику и тихо спросил:
– Ты уверена, что мы в реальности? Похоже, он все еще Сердце Мира?
– Что? – переспросил Эван, не понимая шутки. – Я вообще-то серьезно.
Он почти обиделся, но Алика примирительно улыбнулась.
– Мы на самом деле тоже. Ты прав, нам давно стоило подумать об усыновлении еще одного ребенка, кстати, Лекс, а у нее глаза на твои немного похожи.
– Да ну? – удивился тот, но даже всматриваться не стал, пошел за телефоном. – Сейчас запишу и завтра позвоню, хотя подождите, там стоит пометка «круглосуточно»?
– Да.
– Значит сейчас и позвоним. Как минимум, перевести деньги можно прямо сейчас, да? – уточнил он у Алики, вернувшись к столу.
– Да, можем.
Она даже смутилась, оттого что он ее обнял, набирая номер, и подставил телефон, чтобы она сама нажала кнопку вызова.
– Детский кардиоцентр слушает, – ответил ему голос.
– Доброй ночи, я по вопросу Эмили Доуел, мы с женой хотим оплатить ее операцию и забрать девочку, ей ведь наверняка понадобится длительная реабилитация…
За окном пошел снег. Он падал на лампочки гирлянд и таял.
У жителей этого дома, может быть, никогда не будет своих детей, но в лечении сердец они точно разбирались и могли полюбить приемных.
К весне в этом доме их будет трое, а к лету – пять, и вот тогда Алика по-настоящему поймет, что у нее в этой жизни есть все, что нужно для счастья.
