Крастер сразу забыл, что хотел сказать, и я не пытался ему напомнить, зато Рокси улыбнулась и облизала губы.
— Может, разберемся сами между собой, Карасик?
Крастер вздрогнул, оскалился и стал медленно обходить стол, срывая с себя кожаную куртку.
— Может и разберемся, — процедил он, осматривая ее хищным взглядом, а потом достал нож, резким движением разрезал веревки на ее руках, дернул ее на себя и пинком отправил кресло в стену.
Рокси только тихо ойкнула, прижавшись к нему.
— А это что? — спросила она, сразу скользнув рукой с его живота, спрятанного под белой майкой, вниз к заметно выпиравшему бугру штанов. — Что-то твой гнев вяловат для страсти.
Крастер зарычал сквозь зубы, но так и не смог ничего ответить. В его голове, наверняка, роились гениальные ругательства, в этом я даже не сомневаюсь, но все они увядали где-то в сознании, пока я нажимал на кнопки, подталкивая его к безумству. Пока ее рука дразнила член, поглаживая его сквозь штаны, он смотрел ей в глаза, дерзкие, искрящиеся, как звезды, и безумно счастливые, словно больше всего на свете ей нравилось его дразнить. К слову, смотреть в глаза Рокси, когда молния ее комбинезона имитирует глубокое декольте — это почти подвиг, но в мужестве Крастера я никогда не сомневался.
— Ненавижу тебя, Рокси! — заявил он ей в лицо и, резко развернув ее, нагнул к столу.
— Там есть замочек, внизу, — тихо прошептала Рокси, приподнимая зад.
Даже у меня от этого сердце замерло, у Крастера оно, наверно, совершило сальто, остановилось и снова пошло, но я же не давал ему перерыва. Он, как безумный, расстегнул штаны и начал шарить по ее заду. Сначала в поисках замка, а потом уже просто ради удовольствия. Мять ее округлый звездный зад было, явно, приятно, а главное, она тихо постанывала всякий раз, когда он с силой сжимал ягодицы, будто старался оставить синяки.
— Ну же, капитан, разберитесь с гадкой пираткой, — томно попросила Рокси, и я решил гулять по полной.
Крастер не стал искать замок, а просто порвал комбинезон и с размаха ударил ладонью по обнаженному заду.
— Да, мой капитан! — сладко вскрикнула Рокси, подалась назад и потерлась ягодицами о его член. — Отшлепай меня своим главным оружием. Покажи мне мощь своего ствола.
— Издеваешься, — шикнул Крастер, не прекращая улыбаться, а сам резко вогнал в нее член, тут же прижимая крепче к столу.
Она охнула и обернулась, чтобы поймать его губы в страстный поцелуй, скользнуть языком в его рот…
Ну, и кто тут кого насилует? Я ее Крастером или она и меня, и Крастера одновременно? Ну, Рокси, ну, коза! Впрочем, почему-то я был почти рад тому, что видел. Ее показатели активно росли, а Крастер входил во вкус, переворачивал ее на столе, позволял ей впиваться зубами в его шею. Она обвивала его ногами, прижималась и с упоением кусала его губы, царапала спину сквозь майку так, что на белой ткани появлялись мелкие пятна крови, а он жадно вколачивался в нее, рычал, целовал и улыбался, время от времени называя ее по имени.
— Да, Карасик мой. Да, — отвечала ему на все это Рокси, пока не откинулась на столе с блаженной улыбкой и не выдохнула все свое напряжение.
— Оставайся, — сказал тихо Крастер, отпуская ее. — Я помогу тебе сделать новое имя и…
Он не договорил, потому что Рокси внезапно толкнула его ногой в грудь, и он буквально рухнул на пол, потому что его рука оказалась прикована к металлической дверце запертого на ключ ящика стола.
— Нет, — заявила она, демонстративно выкидывая ключ куда подальше, а сама встала, подхватила его куртку и повязала на поясе, чтобы прикрыть испорченный наряд. — Я пришлю тебе счет за испорченную форму, Карасик!
Она задрала куртку и шлепнула себя по заду, чтобы тут же мотнуть кудрявой головой и умчаться куда-то по коридорам военной базы. Рокси всегда убегает, а Крастер ее догоняет, а прямо сейчас, забыв все свои аргументы, он сидел у стола и смеялся, не спеша даже застегнуть штаны. Что-то мне подсказывает, что, разыграв подобное, я сделал бы счастливыми обоих.
— Отвратительно, — сказал лектор, тяжело вздыхая.
Мое настроение тут же испортилось, но я обернулся, желая узнать, почему подобное может быть именно отвратительно.
— Никакой жести, — совершенно серьезно заявил он, — она слишком много доминирует и, что самое ужасное… это все очень по-человечески.
От последнего я только рот открыл и тут же закрыл его снова. По-человечески отвратительно ни дать ни взять.
Глава 4 — Значение имеет не только размер
После вчерашнего опыта я шел на курсы, как смирившийся со смертью на расстрел. Даже стаканчик от кофе выкинул на входе в учебный центр. Вчерашние слова нашего наставника меня немного убили, так, не до смерти, но больно. Я вдруг понял, почему у меня штрафы чаще, чем у остальных. Почему я один лишаюсь премии минимум раз в квартал. Все потому, что человеческое − отвратительно. Но я так не думаю. Я − за человечность попаданок! За душевность их бытия, как бы оно ни хромало на три свои логические ноги от табуретки. Но спорить с системой − то же самое, что уволиться по собственному желанию. К такому я пока не готов. По всему выходило, что придется или научиться создавать ту самую сверх феерию, или хотя бы сделать вид, что я верю, что человеческое − отвратительно.
Заняв свое место в зале, я пообещал себе, что буду молчать, даже если мне захочется взвыть от ужаса. Наверно, взгляд у меня был слишком серьезный. Сим даже не стал здороваться, только кивнул мне и тоже притих. Оно и к лучшему. Парень он, конечно, хороший, но я был совсем не в духе.
Мысли о том, что попаданок за людей уже не считают, сверлила мне мозг так, что я не заметил, когда появился наш усатый лектор, а я ведь даже имя его не узнал.
Впрочем, это не мешало ему хлопнуть в ладоши так, что я вздрогнул. Если бы в руках был кофе, я, наверняка, испортил бы джинсы. Только третий день курсов, а нервы уже сдают.
− Итак, господа, поговорим сегодня не о размерах! — заявил он с усмешкой. — Что еще может быть важно, кроме размера?
− А можно вопрос? — внезапно спросил кто-то с дальнего ряда, почти выкрикивая эти слова.
− Конечно! Вы здесь и находитесь, чтобы задавать вопросы.
− Почему все непоследовательно? Сначала про размеры, потом про технику, теперь снова про не размеры. Не разумней было разобрать сначала формы, потом технику?
− Садись, два! — рассмеялся лектор. — Не разумно, потому что вы должны уметь мыслить не последовательно, а каждое наше занятие — это отдельная тема и отдельный навык, и вы должны научиться воспринимать их и отдельно, и в комплексе, а теперь я хочу услышать версии. Что еще может быть важно, кроме размера?
− Форма, − кто-то простонал это слово в повисшей тишине.
