Оборотень рыкнул и продолжил точить большую палку камнем, чтобы получилось подобие кола или копья. Бог его знает, зачем ему это нечто, если у него лапы такие, что голову проломить можно.
− Я ведь избранная, ты знаешь? — продолжает Стася, поднимаясь. — Я ведь любить тебя буду всю твою жизнь, и все непременно изменится, понимаешь?
Зыркнул на нее Хрики, да так, что я сразу все понял: сейчас он ее на этот кол и жарить будет, потому что мясо у нее явно нежное. Мне-то что с этим делать?
− Да, смотри на меня, − шепчет Стася, приближаясь к нему и пытаясь обнять.
Она что, не видит, что он скалится, когти выпускает и в волка превращается прямо сейчас? С ума сошла, что ли?
Нет, не видит она ничего, на шее у него виснет, щекой к вздутым жилам на шее прижимается и шепчет что-то в ухо, быстро вытягивающееся и шерстью зарастающее.
− Вот же! Вра-а-а-айт! — снова ору я, как ненормальный, опасаясь, что тот не успеет.
Ранят мне попаданку, я-то время отмотаю, жизнь ей спасу, но ей же больно будет, а мне за это штраф! Мне оно разве надо?
Врайт хоть и спит на работе, а реагирует отменно — замер оборотень, когтями спины ее коснувшись, а я бегаю вокруг, не зная, что делать.
Вызвал феечек, пусть пока в порядок ее приведут, глазки подкрасят, платье от грязи спасут, беспорядок на голове сделают поприличней и вообще хорошо им — красоту сделали и все, — а мне за всякие катастрофы отвечай. Как ее теперь спасать?
Напоить его зельем не могу, бесполезно. Мозги ему давать тоже нет смысла…
И тут мне приходит в голову гениальная идея! Я сам стану частью этого мира. Пусть и ненадолго. Где там мой барон? Где там мой герой? Скажи-ка мне, как сильно ты Стасю любишь?
Нажимаю пару кнопок, выбираю образ и прячу планшет, выходя из пещеры.
Теперь мое имя Мигретор, и я — наставник барона Квиклика, давным-давно без вести пропавший, сгинувший в логове виверн. Умер там старик, но кто, кроме меня, об этом знает?
Я поправляю мантию, расчесываю бороду пальцами и, опираясь на посох, шагаю по застывшей траве к лагерю барона.
Молодой красавец сидит у огня. Осунулся за день, щетина на лице пробилась. Не спал, не ел, бледен и слаб от горя. Богов всех вспомнил, всем помолился, чтобы только она не погибла, а как спасти ее, не знает. Жаль его даже стало, если бы не я, он бы вообще никакой Стаси не знал, сидел бы в своем замке и артефакты создавал, а теперь вот на голой земле среди леса, без смысла жизни.
Тронул я его за плечо, и он ожил, дернулся и посмотрел на меня с недоумением.
− Учитель? Но как вы…
Обернулся, понял, что время стоит, один он в сознании, я палец к губам приложил глубокомысленно, неспешно, как полагается величайшему из магов, а потом вкрадчиво спрашиваю:
− Ты любишь ее, ученик мой?
− Люблю! — не задумываясь, отвечает он и встает на колени, явно готовый умолять о помощи.
− На что ты готов ради нее?
− На все, учитель! Скажите только, что делать!?
− И с другим готов ее делить?
− Да! Готов!
− И магии лишиться?
− Да!
Он даже не думает, отвечая. Это почти пугает, но я продолжаю:
− И тело свое потерять?
Он на миг задумался и, вместо ответа, спросил:
− Что надо делать? Скажите, что?
Я неспешно опускаюсь на землю рядом, а он от нетерпения начинает говорить:
− Я, правда, люблю ее, понимаете? Она — моя, та самая, избранная, моя сила растет от ее существования, моя душа сильнее, когда она рядом! Я не могу ее потерять.
Он хватает меня за рукав, а мне право стыдно понимать, что это я все натворил с ним.
− Он же сожрет ее. Он стольких девушек сожрал. Она думает, что если бы хотел, уже съел бы, а не ждал. Только он сытый, из деревни девушку только вчера уволок, даже косточек от нее не осталось. Я убью его, убью, даже если она ненавидеть меня будет! Она ведь уверена, что он ее не съест, что она не такая, как другие. Она действительно не такая, но разве такое чудовище это поймет!? Нет, он только смерти достоин! Скажите как, и я убью его немедля!
— Нет, так нельзя, — говорю ему я, качая головой. — У меня есть к тебе другое предложение. Тебе придется поменяться с ним телами.
Барон отшатнулся от меня в ужасе, потом нахмурился, видимо, действительно готовый на все, а потом спросил:
— И что потом? Она будет любить меня в его теле?
— Она будет любить вас обоих, — спокойно заключаю я. — Его дикий нрав в твоем теле, с твоими знаниями и твоим статусом станут не так опасны. Магию он не получит, уж это я обещаю. Дар твой я Стасе передам, сможешь ее научить потом, только очень осторожно. В его теле ты говорить не сможешь и тайну эту никому и никогда не выдашь. Позволишь ей быть с вами обоими и не попытаешься ничего изменить. Готов ли ты на подобную жертву ради Стаей?
Он не торопится отвечать, хмурится, думает. Это хорошо — если бы выпалил ответ сразу, значит, был бы не готов.
Обдумал, выдохнул и говорит:
— Я на все готов, только умоляю, оставьте ему хоть часть моего ума, чтобы он состояние мое не потерял, дом не развалил и Стаею не обидел.
Я киваю. Он умный малый, все правильно понял.
— Закрой глаза, расслабься и сядь, как сидел, скоро ты будешь с ней.
— Спасибо, учитель! Вы спасаете мою жизнь!
Он послушно садится у огня, закрывает глаза и замирает, даже дышать перестает, а я отступаю, сбрасываю бороду и мантию, как наваждение, как паутину, которую можно легко убрать из угла, достаю планшет и меняю настройки, возвращаясь в пещеру.
По правде говоря, я боялся расщеплять душу барона, но он сам попросил, потому я с чистой совестью разделил ее на части, оставив меньшую в старом теле, а большую в новое отправил. Оборотня же запихнул в тело барона, в чужой кусок души его завернул, а тот все понял, самоотверженно корни пустил в дикую сущность и стал с ней сливаться, пытаясь все изменить.
Я выждал мгновение, выдохнул и запустил время. Что ж, надеюсь, обойдется без штрафа.
— Я люблю тебя, Хрики, — шепчет Стася, красивая, причесанная, намакияженная от души.
Лапа оборотня замирает и осторожно ложится на ее спину, прижимая к себе сильнее. Он трется волчьим носом о ее плечо и прижимается всем телом. Что ж, барон явно рад своей новой роли, потому что она рядом, и ей ничего не грозит.
Стася счастлива. Теперь осталось отвезти ее к новому барону.
Хрики с этим справляется без меня. Он отпускает ее и кивком головы предлагает забраться на спину. Она с восторженным воплем запрыгивает на него, прижимается всем телом и больно хватает за серую шерсть. Он терпит все, даже это, и выносит ее из пещеры. Медленно подходит к лагерю.
