Вместо ответа Карелия еще раз охнула и, кажется, невнятно простонала. Походу, ей для счастья не хватало дракона. И что, теперь она желает этого похитителя золота и артефактов, древнего, мудрого, сильного и… черт побери, почему я сам его не нашел и не сунул ей сразу? Ах да, она хотела мужской гарем, а эта особь явно доминантная, его можно хоть до смерти зельем любовным опоить, а пресмыкаться перед женщиной он не станет.
И что мне с этим делать?
Пока я ужасался, дракон продолжал:
− И что же ты можешь мне сказать, женщина? − спросил он с насмешкой.
− Я хочу тебя, − выпалила Карелия, покраснела, опомнилась и добавила: − в свою армию.
Дракон рассмеялся.
− Уходи, − равнодушно сказал он, махнув рукой. − А то я могу и разозлиться.
Он явно смеялся, но я-то понимал, что его слова о гневе едва ли похожи на шутку. Хотя, с таким союзником ей никакой меч не понадобится.
− Я не уйду! − тут же заявила Карелия быстрее, чем я успел осознать, куда все катится. − Если не хочешь помогать сам, отдай янтарный меч!
— Ты хочешь мой меч? — спросил дракон, неспешно поднимаясь и шагая к ней.
Он явно хотел порвать ее голыми руками прямо в этой форме, чтобы выкинуть вон то, что от нее останется и тут же лечь спать снова, но я быстро метнул в него любовную молнию. Зелье его не возьмет, так, быть может, хороший удар тока заставит увидеть в королеве женщину, а не муху, мешающую спать.
Кажется, подействовало. Он осмотрел ее с ног до головы, явно задумавшись.
Карелия так и не поняла, что ей что-то угрожает, только моргала и изучала его взглядом, облизывая губы. И глазки все вниз съезжают. Да, ее определенно интересует меч, что тут еще сказать.
— А ты сможешь справиться с янтарным мечом? — спрашивал дракон. — Он большой, тяжелый и очень сильный.
— Да, я вижу и, думаю, справлюсь.
От ее серьезности у меня закатились глаза, а дракону эта игра явно понравилась. Он шагнул еще ближе, привлек ее к себе и спросил:
— А если я скажу, что с мечом не справится никто, кроме меня, что ты будешь делать, женщина?
— Я тебя сразу позвала в свою армию, — ответила Карелия, бесстыдно щупая его живот, бока и толстые бицепсы.
— Я не привык подчиняться, — облизываясь, сообщил дракон.
— А любить? — томно спросила Карелия.
— Любить повелительницу мелких человечков? — насмешливо спросил дракон. — Я предпочитаю любить своих рабынь.
— И рабыня не может стать королевой людей? — с улыбкой спросила Карелия. — Их владычица — днем, твоя игрушка — ночью.
— Вот это уже интересно. Это надо обсудить…
— И меч надо рассмотреть получше.
Он повел ее вглубь пещеры, а я стою и думаю, что я вообще тут делаю? Молнией шарахнул, от огня спас, а потом просто не мешай? Да, иногда мне действительно лучше просто постоять, помолчать и не пытаться вмешиваться.
Главное, теперь по всем параметрам Карелия была действительно счастлива, а как уж она будет решать теперь свои дела с соседями, совсем другая история, сначала пусть разберется с янтарным мечом.
Глава 7 − Глубина гендерной интриги
Немного оглушенный я вышел из пещеры, открыл свой план и перенесся в другой мир, который обязательно надо было сегодня посетить. Попаданка Слава тоже ждала (или ждал) моего вмешательства. Что делать с ним (или все же с ней), я не знал.
Станислава мечтала о подвигах, но Жанной д`Арк нового мира быть не хотела. Она мнила себя, по меньшей мере Леголасом, а лучше сразу Нео и никак иначе. При этом попала в мир магии и технологий, где ей однозначно пришлось менять пол, чтобы она получила свои приключения в полной мере.
Только она почему-то думала, что это будет легко стать студентом военной магической академии. Я дал ей идеальное здоровье, сильное и тренированное тело. Она, вернее он, может пробежать сотню километров, знает массу боевых искусств, но все равно ворчит о тяжести тренировок.
Посмотрел бы я на нее, если бы все осталось, как было!
Мое недовольство может быть вечным, но стресс Славы нарастал, а я не знал, что делать, пока не понял, что к чему. Вернее пока все не всплыло само.
− Я сегодня встречаюсь с Кити, надеюсь, все будет, − хохотнул его друг Дима и хлопнул Славу по плечу. − И ты девушку найди, а то скоро никто не поверит, что ты у нас не гей.
Дима долго хохотал, а Слава криво улыбался и разрыдался, как только за другом закрылась дверь, а я потом добрый час не мог понять, что к чему. По всему выходило, что Слава уже вдоволь наелась военного дела и теперь захотела любви, а геюшкой быть ей совсем не хотелось, особенно если речь шла о Диме.
«Я люблю его, а он даже не догадывается. Считает меня лучшим другом, напарником, не понимая, что я лучше сама умру, чем ему позволю», − писала она, а потом сжигала свои записки.
Я отложил решение этого вопроса. Спасение мира, героические поступки, победа над императором машин, все это было куда важнее в ее испытаниях, а я тем временем наладил все так, чтобы в один прекрасный день ее настоящий пол вернулся, по законам плановых работ команды корректоров.
А что? Почему бы в мире, где женщина не может стать военным, не выпить зелье, изменяющее пол на целый год? А то, что она этого не знала, так это же совсем другая история!
Сегодня как раз был тот самый день, когда Слава должна была проснуться женщиной, только теперь уже, извините, не стройной, как фотомодель, а крупной, как и положено бойцу. Не отбирать же у нее тот грозный вид, к которому все привыкли. Не думаю, что она обрадуется, лишившись своих орденов и званий за милое личико.
После очередной миссии Слава спала, несмотря на то, что время близилось к обеду. Ее напарник уснул прямо на диване с пустой бутылкой очень забористого алкоголя, которым они отмечали победу.
Ночью Слава едва не призналась в своих чувствах, а потом вовремя остановилась, отобрала у Димы бутылку и вылакала так много, что смогла только рухнуть на кровать, что и сделала.
Друг и напарник, посмеявшись, уснул там, где допивал все, что осталось и теперь громко похрапывал.
Чтобы все пришло в движение, я принял образ медицинского андроида и ткнул Славу в плечо.
− Боец Слава Доронин, проснитесь, у вас серьезные изменения состояния. Мне нужна ваша кровь для анализа.
− Бери, − простонала Слава и высунула руку из-под одеяла, не собираясь просыпаться.
Слишком часто она сдавала анализы после той или иной миссии, потому даже не заподозрила неладное, а спросонья не заметила перемены в голосе. Я добросовестно ткнул ее палец иголкой, выждал минуту, а потом заявил:
