Значит, война. И ладно. A plague on both your houses!
[22]
У нее – своя война. Во Францию они приехали, чтобы заменить высланных из страны коллег. Отец и мама, подданные Рейха, получили вид на жительство, как политические эмигранты, удалось снять маленькую, но удобную квартирку в тихом пригороде Сакле. Отец устроился на работу, Соль принялась обживаться в очередной школе, срочно подтягивая французский. Но спокойная жизнь длилась недолго. Гибель Транспорта-2 стала не только их личной трагедией. Оборвалась связь с родной Клеменцией, потеряна база со всеми запасами и техникой, погибли командиры и духовные пастыри.
Те, что остались на Земле, были обречены.
– Собирайся, уходим! – велел отец, и Соль поспешила в свою комнату, где ждал «тревожный» чемоданчик с самым необходимым. Учебники, тетради, любимые книги, игрушки, которые она не решалась выбросить или подарить…
Прощайте!
Они перебрались на улицу Шоффай. Вовремя! По всей Франции началась охота. Рыцарей Клеменции не арестовывали, их убивали на месте.
…Крестный очень постарался. В его сейфе обнаружились подробные списки и даже картотека. Карточку со своим именем Соль захватила с собой, на память, все остальное сгорело в кухонной раковине. Крестный не спорил, смотрел исподлобья и даже пытался улыбаться. Свою войну он выиграл.
Соль – последняя. Земля предков не знала жалости.
* * *
Она скользнула из поднебесья вниз возле базилики Святого Сердца и сразу же услыхала музыку, легкий американский джаз. Кому-то в эту ночь весело. Чему удивляться? Внизу Монмартр, взбитые сливки парижской богемы, художники, рисующие розовых, в цвет кокаина, собак, поэты, не знающие, что такое рифма, безголосые певцы и музыканты, не умеющие читать ноты.
Прямо над острым шпилем храма, построенного в память убитых при Коммуне, Соль поглядела на компас. Карту она помнила, но в темном лабиринте старых улиц потеряться легче, чем в джунглях, по которым бегает Тарзан.
…Точно на западе – площадь дю Кальвер, от нее – сразу на юг до сквера Жана Риктюса. Нужная улица как раз перед ним, в сотне метров…
Соль протерла летные очки. Не заблудится!
С крестным говорить не о чем, как со всеми прочими рыцарями Франции. Бывшими рыцарями. Но есть еще и настоящие.
Вниз!
* * *
Время к полуночи, однако на улице Трех Братьев все еще светились огни. И людей пусть не толпа, но не так и мало. Авто, мотоциклы, автобус… Соль нерешительно потянулась к одной из кнопок на поясе. Режим невидимости, последняя секретная новинка. К сожалению, он так только именуется, в электрическом свете она не исчезнет, а превратится в неясный бесформенный призрак, который к тому же отбрасывает тень. Нет, лучше не рисковать.
Дальше!
Огни остались позади, народу стало меньше. А вот и нужный двор, каменная арка ворот, дома – квадратом, в центре груда кирпичей за невысоким забором. Все как и ожидалось, можно спускаться, вот только не все окна темны. Огонек, еще огонек, еще…
Детективы Соль читать не любила, но для книг бельгийца Сименона делала исключение. Комиссар Мэгре ловил жуликов и убийц в самом Париже, поэтому очень интересно было читать и сравнивать с тем, что рассказывали газеты. Один момент запомнился сразу. Если убийство произошло в квартире, да еще в позднее время, мудрый сыщик сразу начинал искать полуночников, тех, кто не спит и смотрит в окно. Таковые всегда находились и помогали изобличить злодея. Вначале Соль сочла это выдумкой, умелым авторским ходом, но вскоре узнала, что такое – обычная практика. Вот и сейчас кто-то смотрит из окна на темный двор, может, и дневник наблюдения ведет скуки ради.
Нет, иначе!
Она спустилась на влажный асфальт прямо перед каменной аркой, на улице. Оглянулась, заметив нескольких прохожих, подождала немного… И успокоились. Фонари хоть и светят, но не слишком ярко, люди спешат по своим делам, торопятся домой. Ее не заметили, а если скользнули взглядом, то без всякого интереса. Вышел из тени паренек в летном комбинезоне. Ну и что? Это же Монмартр!
Перед тем как зайти во двор, еще раз вспомнила план, чтобы не бродить от подъезда к подъезду. Взглянула на часы – десять минут первого. Поздновато, но тот, к кому она шла, тоже полуночник.
…Говорить лучше по-немецки. Поймут!
* * *
– Дин-дин-дин! – сказал дверной колокольчик.
Соль оглянулась. Старый, давно не знавший ремонта подъезд пуст, но лучше бы открыли сразу. Мало ли у кого хороший слух?
Шаги за дверью… Она вспомнила описание нужного человека. Двадцать восемь лет, высокий, спортивный, волосы темные…
– Вы к кому?
Рука дернулась к расстегнутой кобуре. Не двадцать восемь, а едва-едва пятнадцать, если не меньше, невысокая, светловолосая, тяжелый подбородок, внимательный взгляд. Спросила по-французски, но с акцентом.
Соль опустила руку, попыталась улыбнуться.
– Добрый вечер! Извините, что поздно, но мне нужен Крабат.
Тоже по-французски, и тоже с акцентом, от которого так и не смогла избавиться. Та, что ее встретила, скользнула взглядом по кобуре – и тоже улыбнулась.
– Крабат – это из сказки. Если точнее, из сорбской мифологии, эпический герой, Метеор, сын Небесного Камня. Таковой, мадемуазель, здесь не проживает.
Соль внезапно успокоилась. Конспиративная квартира, а что хозяйка ее лет, так на то и конспиративная, меньше подозрений.
– Я… Я знаю пароль. Три кольца…
– Три? – светлые брови взметнулись вверх. – Не четыре? У вас чрезвычайное положение? Мадемуазель, ваш пароль скоро в детских журналах напечатают. Неужели вы такие дилетанты? В общем, никакого Крабата здесь нет, а русский шпион Иванов живет в соседнем подъезде. Дорогу указать?
Соль покачала головой. Чрезвычайное положение… И это знает, и про шпионов, и, конечно, про Крабата. Никакие они не дилетанты, «Зеленый листок» тем и хорош, что служит вместо верительной грамоты. Сразу ясно, кто пришел, от кого и зачем.
Не повезло…
Повернулась, застегнула кобуру, шагнула к близким ступеням.
– Ночевать где будешь? На крыше? – толкнуло в спину.
Оборачиваться Соль не стала, плечами дернула.
– Мало ли чердаков? У меня костюм с подогревом.
– Это тоже чердак, хотя и называется очень красиво – «мансарда», – рассудила светловолосая. – Ладно, заходи, я как раз ужин грею. Ты обезьянину ешь?
– Ч-что?
* * *
…Одного возраста, одного роста, и лица чем-то похожи, только на одной летный комбинезон с черным «блином» на груди, другая же в простом сером платье, поверх которого накинуто пальто. И акцент одинаковый, немецкий, пусть и не слишком заметный.
