– Их мало! – привычно возмутилась Соль. – Тауред создали не они, а британцы, это просто ширма. «Нечистых» на Земле не больше трех десятков…
Осеклась. Три десятка – лишь те, о ком удалось узнать наверняка. И вдобавок к ним еще и погибшие вместе с Транспортом-2, человек пятьдесят, а то и больше…
– Ну, в книжках пишут так… В семьях «чистых» оставались те, кто не принял учение. Они затаились, начали тайно собираться. А потом на Клеменцию стали попадать эмигранты, главным образом французы. Особенно много их появилось после штурма Бастилии. Для виду они соблюдали наши обычаи, но многие в душе оставались католиками, а то и вообще атеистами. Стали создавать свои партии, газеты, радиостанции. У нас ведь, доктор, свобода слова. А потом «нечистые» призвали к свержению «Старого режима», точно как на Земле. Свобода, равенство, братство – и гильотина.
– Интересно бы послушать их версию, – задумался доктор. – Не обижайтесь, Соль, я ученый, поэтому старюсь быть объективным.
За окном – снова дома, улицы, полные людей. Весеннее утро вступило в свои права.
– Потсдам, – подсказал Отто Ган. – Идем по графику, пообедаем в Ганновере… Рискну повториться, Соль. Кажется, я был прав, на одной планете нам не ужиться. Не знаю, кому сочувствовать. Когда я изучал XIII век, то был, конечно, за вас, «чистых». А потом представил, что победили не католики, а вы. Костры, может, и не жгли бы, вы своих врагов предпочитали топить – с камнем на шее. Я вас не обидел?
Вновь вспомнились рассказы старших. На плебисците противники контактов с Землей так и говорили: разные планеты, разные человечества. Но с синими ракопауками и договориться можно, а на чем поладить с грешниками? Никто не захочет уступать.
– Мы хотели рассказать вам о себе, – нерешительно заговорила она. – Чтобы вы на Земле сами решили, стоит ли нам общаться друг с другом. Но… Отец считает, что следовало обращаться прямо к людям, а не к правительствам. Однако тогда бы вы посчитали, что мы подбиваем землян на мятеж.
– Очень печально, – доктор вздохнул. – Со времен штурма Монсегюра изменилось очень мало. Раньше я верил, что если найду Грааль, жизнь станет лучше. А потом понял, что вначале люди должны стать достойны Грааля. Иначе это просто зеленый камень, вставленный в витраж заброшенной часовни.
* * *
В книжках писали одно, но от отца и его друзей довелось услышать и совсем иное. «Нечистых» на Клеменции искали и находили во все века, однако далеко не все они оспаривали догматы. В их число записывали всех неугодных власти, причем несколько раз преследования заходили очень далеко. Если бы не твердая воля «совершенных», все могло кончиться, как и на Земле, инквизицией и казнями. Те, что предлагали свергнуть «Старый режим», выступали за свободу веры – или неверия. Но их тоже посчитали «нечистыми».
Отец как-то сказал, что за всем этим раздором наверняка стоят политики. Кое-кто из них не прочь найти поддержку на Старой Земле. Когда формировался состав миссии, основное внимание уделяли квалификации и опыту, на лояльность не проверяли.
А еще был разговор о том, что в Новом Монсальвате уже спорят, кто именно станет править Окситанией и всей Францией. Именно править, грешникам со Старой Земли кормило власти вручать нельзя.
Соль запретила себе подобные мысли. В политике она, ученица седьмого класса, ничего не понимает. Есть наставники, есть Высший Распорядительный Совет, есть Капитул Ордена. Им всем и решать. «Нечистые», кем бы они ни были – враги. Они предали Родину, уничтожили Транспорт-2, отдали врагам «Поларис». Они убили маму.
И пусть Господь даст ей силы сражаться с ними до конца!
6
– Подследственный, извольте отвечать точно на поставленный вопрос. Итак, имели ли вы умысел при подготовке и пересечении государственной границы Рейха?
Прошлый раз следователь показался ему серым, как старая промокашка. Теперь же и цвету набрал, и голосом затяжелел. Был мебелью, стал вражеским дотом.
– Суть же вопроса в том, что ваше утверждение о случайности и ненамеренности помянутого деяния никак не подтверждается вашими же словами.
В глазах-амбразурах – яркий злой огонек, словно вспышки выстрелов. Не спрячешься, не убежишь.
Александр Белов напрасно надеялся, что о нем забыли. На следующее же утро после знакомства с таинственным Гюнтером Нойманном, сразу же после утренней бурды, именуемой здесь благородным словом «кофе», дверь камеры отворилась рывком.
– Номер 412? На допрос!
Дальше уже привычное «Руки назад!» и вниз по лестнице, гулкие ступени считать. Слева стена, справа густая стальная сетка, чтобы вниз прыгнуть не пытался, дни свои сократив. И – в знакомый уже кабинет.
– Заходи!
После первых же вопросов замполитрука чуть не дал слабину, не потребовал переводчика. Говорить за жизнь или, допустим, о творчестве Ганса Сакса – одно, юридические же термины – иное совсем. Вроде и понятно, а объяснить не можешь.
– За мною… То есть за нами гнались, – в который уже раз повторил он. – У нас не было иного выхода.
Следователь, пошуршав бумагами, достал одну.
– Никто не гнался, Белов. На посту заметили только одну машину – вашу. Следующие подъехали через час после инцидента. Вы просто ехали к границе с намерением ее пересечь, причем на автомобиле, принадлежащем Войску Польскому. Об этом свидетельствуют как номера, так и найденный технический паспорт. То, что впереди граница, вы знали, шлагбаумы и пограничные посты ярко освещены.
Александр вспомнил то, что говорил ему Фридрих. Никаких лишних слов, никаких догадок и предположений.
– Меня похитили польские диверсанты. Это может подтвердить человек, который был со мной в машине.
Следователь дернул бровями.
– Он при этом присутствовал? Согласно вашим же показаниям, вы познакомились с ним в Ковно, в подвале, куда вас привели. Если помянутый вами и может что-то подтвердить, то только этот факт. Вы также показали, что не знали дороги. Куда ехать, подсказывал вам все тот же человек, которого вы именуете Фридрихом. Это так?
Белов вспомнил детскую игру. «Да» и «нет» не говорить. Но в протоколе уже и так все есть.
– Да.
В глазах-амбразурах плеснуло пламя.
– Таким образом, вы подтверждаете, что действовали в сговоре. Неизвестный вам человек, с которым вы встретились в подвале контрразведки, руководил вашими действиями по уже помянутой подготовке незаконного пересечения границы, равно как и самим деянием. То есть мы имеем преступное сообщество, которое в контексте свершенного может быть названо не иначе, как агентурной группой, созданной на территории Польши с известной уже целью.
«Да он же ваш шпион!» чуть было не крикнул Александр, но укусил себя за язык. Скажешь, а тебя спросят, откуда сей факт взят. Фридрих предъявил удостоверение или назвал пароль?
Следователь сложил бумаги, подумал немного.
