– Ну, не хотите, и ладно, замнем. Могу написать, что на аэродром напали поляки? – самым любезным тоном осведомился Хельтофф. Александр чуть было не подтвердил, но вовремя спохватился. Шпион Фридрих как в воду глядел!
– Не видел я поляков. Выскочил из палатки, растерялся. Мы думали, тревога будет учебной, а тут самолеты горят, трупы… Видел какие-то тени, те, что напали, были в темноте. Тени – и все… А насчет личного примера… Господин Хельтофф, когда безоружных расстреливают, единственный выход – убежать. Если вы сейчас предложите иной вариант, охотно признаю себя трусом и дезертиром.
Про конфедератки смолчал. Вдруг просто почудилось? Или хуже того, кто-то иной польскую форму надел? Разведчики пани Волосевич в советское вырядились.
– А если я вас в подвале на ночь запру? – вздохнул следователь. – Там очень страшно, привидений столько, что наши дежурить отказываются, мы просто двери заколотили… Так может, все-таки поляки?
Александр покачал головой.
– Нет, не видел. И не слышал.
Хельтофф встал, прошелся по кабинету, выглянул в окно.
– Сейчас, подследственный, вы набрали черных шаров, причем целую кучу. Посмотрите на дело с моей стороны стола. То, что вас выкрала польская разведка, аксиома. Подобрались к вам из-за паники, вызванной нападением. Кто же мог еще напасть, кроме поляков? А вы упорствуете…
Вернулся не место, но садиться не стал, упер руки в столешницу.
– Между тем, дело очень серьезное. Польша решительно отрицает свое участие во всех инцидентах, их было, между прочим, с десяток. В ноте их МИДа говорится, что случившееся может быть провокацией, устроенной теми, кто желает войны. Догадываетесь, на кого намекают? Наши службы получили категорический приказ – выяснить, в чем тут дело. Единственный свидетель, который у нас есть, это вы, Белов! И что я от вас слышу? Сегодня же доложу в Берлин, начальство пойдет к своему начальству, доложат на самый верх. Нет польского следа, свидетель отрицает! Только не говорите, что я могу вписать в протокол что-нибудь другое – или начать вам ломать пальцы на руках. Нам правда нужна, Белов! Вы не лжете, но всего не говорите. Ясно?
Упал на стул, махнул рукой.
– Теперь понимаете, зачем к нам могли заслать Нестора? Да-да, вы – не он, я даже в протокол записал… Может начаться очень крупная свара…
Замполитрука хотел уточнить, но понял, что ему не ответят. Но догадаться нетрудно. Помянутое «начальство» может решить, что постарались сослуживцы Хельтоффа – или еще какие-нибудь инициативные фашисты. А вдруг у поляков и доказательства есть? А вдруг на аэродроме гильзы немецкие нашли? Если не поляки, то кто? Литовцы с латышами?
– Господин Хельтофф, я рассказал то, что видел. Так и доложите начальству.
Тот кивнул без малейшего воодушевления.
– Куда я денусь? Пока что в счете ведете вы… Нестор.
* * *
Забег на этот раз затянулся. Неугомонный Ганс-брюнет заставил описать большую петлю по горному склону. Камни так и лезли под ноги, острые сучья норовили уколоть, а дорога вместо того, чтобы идти на спуск, вопреки законам физики все время пыталась повернуть прямо к острой вершине Эйгера. Наконец вернулись, кое-как отдышались…
– Можно я фельдфебеля побью? – попросил Ганс-блондин, когда, наконец, смог разговаривать. – Очень хочется!
Ганс-гефрайтер кивнул одобрительно.
– Приступай!
Куртки скинуты, расстегнуты вороты. Лейтенант против комиссара.
– Джеб правой, – скучным голосом объявил ненавистник фельдфебелей. Белов ему, естественно, не поверил, собрался, распрямил плечи…
Ш-ш-шух!
Блондин не обманул – кулак прошел всего в миллиметре от уха. Все-таки уклонился!
– Джеб правой!
…Встать Белов сумел сам. Вытер кровь со скулы, потряс головой, чтобы выпали тугие пробки из ушей.
– Ты это нарочно, да? – Ганс-лейтенант явно обиделся. – Я же не слишком быстро!
– Для Александра – быстро.
Ганс-брюнет подошел ближе, резко выбросил руку вперед. Белов лишь удивленно моргнул, почувствовав чужие пальцы на горле.
– Он и в самом деле медленный.
– Да как же с таким мочалить?
[50] – поразился лейтенант.
– В связке. И при надежной страховке. Первым он идти никогда не сможет.
Поглядел на загрустившего Белова, усмехнулся.
– Не огорчайся, Александр! Лучше узнать это сейчас, чем на дне пропасти. А в связке, если годик-другой потренироваться, тебя и до вершины доволочь можно.
Замполитрука поглядел на острый ледяной пик. Нет, туда только самолетом! Вот фашисты!..
– А что, ребята, на горе можно спрятаться? Пересидеть там с недельку…
Фашисты смеялись долго.
– Думаешь, мы не заметили, как ты по сторонам смотришь? – хмыкнул Ганс-блондин. – Бежишь, а сам то налево, то направо… Все тропинки, наверно, уже запомнил? Нет, Александр, пустой номер. Найдут сразу, даже без собаки.
Ганс-гефрайтер кивнул.
– До снега дойти не успеешь. А если сумеешь каким-то чудом, там и замерзнешь. И вообще, здесь наивных и доверчивых нет… Ладно! Что стали? Фельдфебель – на турник. А мы с тобой, Ганс, еще раз проверим страховку на дюльфере. Мне новый схватывающий узел показали…
* * *
С Эйгера дул ледяной ветер. Гора утонула во тьме, среди туч лишь угадывался нависающий над долиной огромный темный силуэт, Холодно, неуютно, однако Александр упорно не хотел возвращаться в отель. Там все уже надоело. Идти с Хельтоффом в бар совершенно не хотелось, в бильярд он не играл, а библиотеку закрыли еще три года назад. Старая брошюрка с картинками и фотографиями нашлась у швейцара. Белов ее перелистал, поблагодарил да и пошел куда глаза глядят, прямо в ночь.
Он смотрел на покрытый ночным мраком склон, над которым возвышался Норванд. Северная стена… Оказывается, «Des Alpes» еще и «Гробница Скалолаза». Сколько на этой Стене храбрых парней полегло! Потому и призраки по подвалу бродят. Только зря его Хельтофф ими пугал. Призраки! Они не колотят в дверь перед рассветом, не заставляют отрекаться от матери и отца, не идут охотничьими псами по следу…
– Oh, неужели я тут не единственный сумасшедший?
Александр обернулся. Странный парень, встреченный им в коридоре третьего этажа, на этот раз надел пальто. Шляпу, однако, забыл, да и пальто застегивать не стал, несмотря на холод и ветер. Мерзнет поди! Белов мельком позлорадствовал. Мерзни, чтоб служба медом не казалась!
– А что, нельзя?
– Быть сумасшедшим? – парень явно удивился. – Oh, если верить моему собственному опыту, то можно. Ничего не помнишь, ничего не понимаешь… Ты в призраков веришь?
