– Фэй, у тебя температура зашкаливает? Или это запоздалая реакция на разрыв с принцем? То-то ты все утро неестественно спокойно себя ведешь. А может быть, сам великий и ужасный Многоликий тебе мозг прочистил, и теперь ты без его общества жить не хочешь? Очнись! – Он взвизгнул, подскочил ко мне и принялся трясти, словно тряпичную куклу. – Не дам! Не позволю! – не унимался папарацци, самоотверженно спасающий то, чего спасать не было необходимости.
– Да остановись ты! Голову мне оторвешь. До конца дослушай сперва, а потом выводы делай! – Наконец-то мне удалось отбрыкаться от Райвелина. – Я хочу попасть к мойрам и узнать будущее. Единственная известная мне дорога на Олимп пролегает через Аидово царство. Живым туда хода нет без спецпропуска, который замучаешься получать. Дедуля бюрократию несусветную развел, поэтому я хочу воспользоваться наиболее быстрым способом попасть к Гадесовичу. Мысль понял? Осознал? Может, отпустишь меня, раз убивать не собираешься?
– Ты знаешь путь на Олимп? – В глазах папарацци промелькнула сумасшедшинка. Он вытянулся в струну, крепко сцепил пальцы и напрягся, став удивительно похожим на готовую сорваться по следу гончую.
– Родной ты мой, – я укоризненно покачала головой, – я его еще лет десять назад разведала.
– Возьми меня с собой! – взмолился Райвелин. Он бухнулся на колени, обнял обеими руками мои ноги. – Я что хочешь для тебя сделаю, только возьми!
По большому счету компания в путешествии не помешает. Через такие дебри придется пробираться и встречаться с уникальными личностями, которые и при жизни-то человеколюбием не отличались, а после смерти их характер совсем отвратительным стал. С напарником надежнее будет. Спина всегда прикрыта, на отдыхе по очереди дежурить будем. Все-таки полтора дня без сна в месте, пропитанном смертью, слишком тяжело провести в одиночестве.
Итак, кандидатов в смертники двое, но ни одного убийцы под рукой. Папарацци наотрез отказался работать палачом. Нанимать убийцу не хотелось. В бытность мою невестой Руфима Гильдия не смогла выполнить задание, поэтому меня мучили сомнения в их профессиональной пригодности, – это раз, ну и у меня нет миллиона манек на счету, чтобы оплатить заказ, – это два! Никогда не думала, что смерть так дорого стоит.
Глава 29
Промучившись до вечера, мы так ничего дельного не придумали. В мире столько существ ежедневно погибает от несчастного случая, а мы, готовые добровольно сменить место жительства, правда ненадолго, не можем пресловутого кирпича на голову дождаться. Эх, на стройку, что ли, пойти и постоять под башенным краном?
К семи часам вечера я вспомнила о приглашении императора Света. За две минуты до ресторана я добраться при всем желании не успею, но хотя бы соберусь и приступлю к нанесению боевой раскраски. Райвелин вытащил из гардероба платье, мигом разложил гладильную доску, включил утюг и рванул за водой, пока я, прыгая на одной ноге, натягивала чулок на вторую и естественно порвала его ногтями!
Помянув демонов нехорошим словом, я зарылась по пояс в шкаф в поисках еще одной пары, откуда меня заставил вылезти непривычный для носа запах – воняло горелым! На гладильной доске занимался небольшой, но веселый пожар! Ну уж нет, второй раз спалить квартиру я не позволю. Флакончик сам прыгнул в мои руки со столика возле кровати, я нажала кнопку и… Пламя с радостью накинулось на спиртосодержащие духи!
Завопив, я нащупала рукой тряпку, поудобнее перехватила ее и обрушилась на доску, чтобы сбить огонь. От удара она сломалась, тлеющие лоскуты шелка разлетелись по комнате, образовав новые очаги возгорания. В дверном проеме возникла фигура папарацци. Он осмотрел комнату, погибающую в моей руке тряпку, недавно бывшую футболкой, перевел взгляд на кувшинчик в своей руке, издал вопль и скрылся. Вернулся через минуту с ведром в руке, широко размахнулся и вылил воду на пол. Остальное затоптал ногами.
Я достала из гардероба очередное платье, отобрала у папарацци утюг и швырнула его обратно – отодрать пригоревший шелк не представлялось возможным. Райвелин взвыл, запрыгнул на кровать, держа на весу раненую ногу, на которую угодил злополучный утюг. Так, гладить мне больше нечем, на часах половина восьмого… Придется идти на свидание в вытертых обрезанных шортах и майке-алкоголичке. Я нацепила кеды в прихожей, заперла дверь и осмотрелась. Папарацци вновь стал невидимкой, приступив к выполнению своих непосредственных обязанностей.
На улице не было ни одного кентавра, поэтому я рванула на своих двоих вдоль домов. На центральных магистралях таксистов должно быть больше. Я оказалась права: стоило завернуть за угол, как на поднятую вверх руку отреагировали сразу три кентавра. Все трое молодые, мускулистые, с длинными вьющимися волосами и красивым греческим профилем… О чем это я? Я же не на выставку бодибилдеров пришла, а на свидание тороплюсь!
Подстегнув себя, я запрыгнула на спину первого, назвала адрес и через двадцать минут прибыла на место. По запаху и растрепанному внешнему виду я мало уступала таксисту. Привратник поначалу отказался меня пускать… Я взглянула в зеркальные окна ресторана, ужаснулась и сама передумала куда бы то ни было идти, но из помещения вышел крайне разозленный Лэйнард, и проблема решилась сама собой. Светлый злобно зыркнул на съежившегося человека, схватил меня за руку и втянул в ресторан.
– И? – спросил император, когда мы заняли место за столиком.
– Извини, – я виновато опустила глаза, – похоже, Руфим не снял проклятие, и неприятности все еще преследуют меня.
– Хочешь, я оторву ему голову? – снисходительно улыбнувшись, предложил Лэйнард. – Одно твое слово – и напыщенному индюку придет конец. Мне все равно повод для войны нужен. Можно и не ждать, пока он сам подвернется.
– Не сейчас, – я подтвердила слова кивком головы, – потом найдешь причину. Предполагаю, у вас много разногласий с Тьмой, – равнодушно пожала плечами я. В голове настойчиво бился другой вопрос. Перегнувшись через стол, я его задала: – Лэйнард, почему сейчас ты кажешься совершенно нормальным, а не далее как вчера вел себя будто конченый идиот?
Светлый загадочно улыбнулся, приблизил свое лицо к моему и прошептал, поддерживая игру:
– В прошлом месяце я проспорил желание. Пришлось отвечать за свои слова и строить из себя полного идиота. Самому мерзко было, но спор – это дело чести. Больше я с этой… поганкой бледной спорить не буду! – Император зло сощурил глаза. – Так репутацию себе за месяц испортил, что лет пять восстанавливать буду, и все-таки пусть лучше меня считают эксцентричным малым, чем человеком, который за свои слова не отвечает! – подытожил Лэйнард.
Определенно в его ответе прослеживалась логика. Прямая, линейная и непонятная запутанному женскому разуму. Личность второго спорщика в уточнении не нуждалась: поспорить и проиграть светлый мог единственному существу – Тоттену Многоликому. С другим бы даже связываться не стал, не говоря о всем остальном. За неспешным разговором я незаметно для себя самой съела салат, выпила яблочный сок и потянулась за сыром на тарелке собеседника. Тот удивленно приподнял бровь, заставив меня покраснеть, а потом милостиво отдал мне тарелку на радость желудку.
