– О да! Бесконечно! Двадцать четыре года жила и ежеминутно мечтала, как бы мне попасть в поле зрения великих и могучих, чем их привлечь?! А потом догадалась! Дай-ка я заговор организую с целью этих великих и могучих прищучить! Теперь вот плоды пожинаю, ручки потираю в ожидании, когда же Многоликий сдохнет, а с ним и весь мир! Креслице на берег высохшего моря вытащу и буду править воронами и трупами… Тупицы! Идиоты! У меня слов нет… – прохрипела я, задыхаясь от злости.
В голове не укладывается! Меня сделали мировым злом! Совершеннейший бред, который я когда-либо слышала. Еще и Эллочку сюда приплели. Она, безусловно, не добродетель во плоти, но подозревать ее в коварстве мирового масштаба – это надо совсем ущербной фантазией обладать. Очевидно, им мама в детстве вместо сказок хронику происшествий на ночь читала!
– А слова и не нужны. Просто успокой его. Это все, что от тебя требуется. Клянусь, я не буду настаивать на свадьбе. Мне, знаешь ли, перехотелось с Тоттеном тягаться…
– Хорошо. Я пойду. Это же так просто… Проникнуть внутрь, найти во Тьме почти растворившегося в ней демона и объяснить ему, что я жива, тогда как он собственноручно всадил мне в грудь смертельное заклинание… – Я истерически засмеялась.
– Успокойте ее кто-нибудь! – попросил Лэйнард, но амазонки проигнорировали его.
Впрочем, я сама довольно быстро успокоилась. Достаточно было одного взгляда на опустевшие улицы, темное небо, чтобы мозг вернулся в реальность. Светлый убедился, что я готова воспринимать информацию, и изложил план: амазонки доводят меня до щита и возвращаются, за это время он вкачивает в щит максимум энергии, далее Лэйнард телепортирует всех подальше от побережья, а я остаюсь наедине с Тьмой и потерявшимся в своем горе демоном. И действую по обстоятельствам.
Так мы и поступили. Воительницы оставили меня перед щитом, со всех ног бросившись назад. Я подавила мимолетную трусость и осталась стоять перед яркой границей заклинания, тупо отсчитывая секунды. Мысли ушли на задний план и тихо перешептывались в районе затылка, колени разучивали конвульсии, зубы выбивали искры, а легкие поглощали огромное количество кислорода. Не просто страшно, а жутко вот так стоять и ждать неизвестно чего под стук собственного сердца, от волнения провалившегося в живот.
Щит мигнул. Я замерла, не в силах вдохнуть. Сейчас начнется игра, и партия будет решающей. Опять. Граница дрогнула и… пропала. Порыв ветра швырнул мне в лицо пригоршню мелкого колючего мусора. Он словно предупреждал меня, пробовал на прочность волю и решимость. А после обрушился на тело со всей яростью отпущенного на свободу злобного зверя. Опрокинул и потащил по земле, швыряя из стороны в сторону.
Я терпела, до крови прикусив щеку, до мяса обдирая пальцы в попытке хоть за что-нибудь зацепиться. Я терпела, потому что некому больше идти сюда, некому рисковать своей шеей. Вот так бывает… Кто-то становится героем не по призванию, не от избытка доблести и умения, а потому что больше некому… И это никакой не героизм, а самая настоящая трусость.
Наконец мне удалось зацепиться за фонарный столб. Я обхватила его руками, ногами и прильнула, будто к родному плечу, но ветер только этого и ждал. Он стих, окутав меня напоследок плотным сырым облаком Тьмы. Она проникала через одежду, забивалась в глаза, нос и уши. Невыносимо жгла кожу. Разъедала слизистую и… кажется, растворяла в себе мою душу… Я закричала, отчаянно и зло, замахала руками и побежала, крепко зажмурив глаза. Натужно кашляла и чихала, чтобы очиститься от прилипшей дряни.
Ноги привели меня в подъезд многоквартирного дома. Я пулей взлетела по лестнице, прихватив из каморки консьержа никому не нужные ключи, открыла люк на чердак и направилась к гулко хлопающей двери, ведущей на крышу. Не дойдя до середины, я ощутила желание повернуть назад. Тьма вокруг меня была точно такой, как та, что живет под кроватью каждого ребенка и тянет к нему свои отравленные щупальца, стоит ему заснуть. Тьма дышала, шевелилась, а потом распахнула сотни маленьких злобных желтых глазок.
Не помня себя от ужаса, я прыжками преодолела оставшийся путь. Стая летучих мышей-вампиров вылетела следом, растворилась в темных небесах, но я знала: они сделают круг и вернутся, чтобы поить костлявые мохнатые тельца моей кровью. Я подошла к самому краю. Ничего… Сколько хватает взгляда – простираются забытые существами и богами улицы, по которым шныряют обезумевшие низшие демоны. Они покорно служили нам по велению поколений королей Тьмы и по велению последнего из них готовы полакомиться теми, до кого смогут дотянуться… Там, далеко, где все еще сияет солнце, многие, затаив дыхание, смотрят репортаж. Поднимают бокалы горького пива за мое здоровье и шлют пожелания удачи. Они не верят в неудачу, потому что не видят того, что вижу я с высоты пяти этажей, но мне хочется надеяться – правы они, веселясь и празднуя победу заранее, а я ошибаюсь…
Услышав шелест крыльев, я добежала до пожарной лестницы и помчалась вниз, перескакивая через ступеньки, ногой выбила выдвижную секцию и съехала на тротуар. Быстро огляделась по сторонам, увидела спешащих ко мне крабообразных тварей и бросилась в противоположную сторону.
С перпендикулярных улиц, из подворотен мне наперерез бежали другие охотники.
Через некоторых я перепрыгивала, а других, помельче, отбрасывала с дороги пинками. Миссия спасти мир превратилась в насущную необходимость выжить. За спиной рев голодных ртов, над головой проклятые мыши, впереди… Явно ничего хорошего.
Демоны загоняли меня, как охотники упитанного тупого кабана. Они не давали никуда свернуть, остановиться или спрятаться. Они гнали меня по одному известному им пути, с одной известной им целью. Я лишь надеялась, что она носит то же имя, что и моя, – Тоттен.
Я не заметила, когда они перестали играть в догонялки. Отстали, попрятавшись в темноте по углам, ибо на арену вышел сильнейший. Им не под силу тягаться с ним. Мне – тоже. Я поняла это, глядя в пустые невидящие глаза на бледном, расчерченном дорожками черных слез лице. Невозможно образумить того, кто потерял разум. Невозможно вернуть того, кого больше нет. Сквозь провалы глазниц на меня смотрела сама Тьма. И она не была жестокой.
Хуже. Она была равнодушной.
Даже в боевой ипостаси фигура старшего демона осталась обманчиво хрупкой. Ни мышц, ни жира. Сухие веточки рук, выпирающие при каждом вдохе ребра, личико несправедливо наказанного ребенка. Мой сумасшедший король… Так вот какое твое истинное лицо. Верно, как и я, ты больше всего на свете хочешь, чтобы тебя любили…
– Пожалуйста, – всхлипнула я, – прекрати… – и упала перед ним на колени.
Он склонился ко мне, вдохнул мой запах и растянул черные губы в пародии на улыбку. Поднял меня с колен, обнял за талию и повел в странном пугающем вальсе. Спустя мгновение я поняла…
Я уже видела этот танец. На полотнах его прадеда. Триптих с простым и логичным названием «Жертва». На первой картине танцевали двое в окружении замерших статуями низших духов Тьмы: девушка в белом летящем платье и демон. На второй он сжимал ее еще бьющееся сердце, а мертвое тело валялось у его ног, а на третьей… На ней не было ничего. Разделенный ровно пополам черно-белый холст.
