С классовым разделением у трехипостасных было просто — есть амаиры — главы домов, и амы — остальные нелюди. Вроде как равенство. Но существовала еще воинская иерархия, напрямую зависящая от силы. Если король Веллории был главнокомандующим своей армии скорее номинально, то на реальной власти амаиров строилась вся воинская пирамида дома трехипостасных. Чаще всего власть в домах передавалась в одном из родов по наследству. Но это, вероятней, было связано с особенностями генетики амаинтов. В сильнейшем роду рождались сильнейшие маги. Из-за сильного генома в браках трехипостасных, независимо от расы матери, появлялись только амаинты. Полукровок как таковых не было совсем. И девочки именно поэтому рождались очень редко — они не были амаинтами в полном смысле этого слова. Один из амаиров дома всегда обладал особой подавляющей аурой, подчиняющей себе амаинтов в драконьей ипостаси. Симбиот силы всех амаиров дома поддерживал своей магией остальных амов, когда это необходимо, например во время сражений с нечистью. Без этой поддержки трехипостасные были более уязвимыми. В свою очередь, при необходимости амаиры могли использовать силу амов всего дома.
Амаинтов было на удивление очень немного, по сравнению с людьми и другими расами их мира, — не более трехсот в каждом доме. Но даже для такого не самого большого количества трехипостасных и с учетом того, что браки были полиандрическими, девушек, согласных выйти замуж за амаинтов, было недостаточно. Может, и это было дополнительной причиной раздражающей Шарлинту гиперопеки со стороны братьев.
Из глубоких раздумий Шарлинту вырвало очередное прикосновение пальца к ее губам.
— Ты пытаешься избавить меня от дурной привычки? — улыбнувшись, спросила принцесса Трейвента.
— А тебе так понравилось лечиться, что хочешь повторить? — вопросом на вопрос ответил амаинт, зачем-то проведя пальцами по щеке девушки.
Лин снова покраснела. И разозлилась. И на себя, и на амаинта. Но замкнуться в себе Шарлинте не дал горячий шепот прямо на ухо:
— Не злись, маленькая. Не буду больше тебя дразнить.
— Маленькая?
Девушка обернулась слишком быстро, Трейвент еще не успел отстраниться, и их губы практически соприкоснулись.
— Конечно, маленькая.
Амаинт так и не отстранился, и Лин чувствовала его дыхание на своих губах после каждого произнесенного слова.
— Маленькая, хорошенькая, отпускать не хочется.
Трейвент легко коснулся ее губ своими, но уже неслучайно, намеренно, не отпуская взгляда девушки, как будто что-то искал в ее глазах.
— Я не дразнюсь, — добавил он, видимо, ощутив всю сумятицу чувств, мучающих девушку — недоверие, растерянность, смущение, неуверенность и что-то еще, щемяще-теплое, чему она пока и сама не могла дать название. — Но отпустить все равно придется, а то меня обвинят, что я узурпировал твое внимание.
Трейвент выпрямился, но Шарлинта еще посидела немного, практически уткнувшись ему в грудь, пока не схлынул излишний румянец с лица, пока не выровнялось дыхание, пока она не смогла надеть привычную маску спокойствия и безразличия. То, что бурлило там, глубоко внутри, под этой маской ее высочества, было очень личным для Лин, еще не понятым до конца. Девушка легко приняла тот факт, что скрыть что-то от Трейвента она не сможет, но делиться с кем-то еще пока была не готова.
Спутники, видимо, уже свыклись с тем, что Шарлинта и средний амаир едут вместе. По крайней мере, никто их пристально не рассматривал, разве что Икрей откровенно злился, и не нужно быть эмпатом, чтобы понять это. Хмурый, губы поджаты, движения резкие и порывистые, глаза разве что огонь не мечут.
— Трей… — начала было девушка и запнулась.
Сокращенный вариант имени амаинта вырвался неожиданно даже для нее самой. Сам трехипостасный так не представлялся и разрешения на подобную фамильярность не давал. Извиниться? Шарлинта подняла глаза на мужчину, но амаинт, кажется, даже не понял, почему она замолчала. Решив сделать вид, что все в порядке, тем более то, что она собиралась спросить, явно выходило за рамки общепринятых тем для беседы, принцесса продолжила:
— После гибели Амаинарии вы не пробовали поселиться там, где нет нечисти, и заводить обычные моногамные браки? Чтобы не делить внимание одной женщины.
Шарлинта выразительно взглянула на Икрея.
— Он не на нас злится, — улыбнулся Трейвент. — На себя за то, что провалил все попытки понравиться тебе.
— А такие попытки были? — вполне искренне удивилась девушка. — Я не заметила. Или ты просто не хочешь отвечать на вопрос и отвлекаешь меня таким образом?
— Нет, маленькая, не отвлекаю. А Икрей действительно пытался, правда, как смог, — трехипостасный немного помолчал, прежде чем продолжить. — Мы долго искали новую родину. Некоторые из амаинтов пробовали моногамные браки, но такие хранитель дома не благословляет. Без этого благословения продолжения рода не бывает. Амаинты просто вымерли бы через два-три столетия в таком случае.
— Звучит безнадежно, — тихо ответила Шарлинта скорее самой себе.
— Безнадежно? А ты надеешься избавиться от нас, маленькая принцесса? Зря. Мы, как те драконы из ваших человеческих сказок, все сокровища утаскиваем в свою пещеру и назад уже не отдаем.
Не поймешь, серьезно он или шутит. Губы улыбаются, а глаза строгие, как будто предупредить хочет или же обещает что-то. И взгляд этот снова трогает что-то внутри, будит странные, раньше спавшие чувства. Нашел тоже… сокровище.
Она отвернулась и заерзала, пытаясь избавиться от вдруг появившегося чувства неловкости.
— Устала? Сейчас остановимся перекусить, походишь немного, отдохнешь, — он произнес это уже ровно, со спокойной улыбкой.
И не поймешь, когда он настоящий. Вот такой — дружелюбный с абсолютно безмятежным взглядом? Или когда смотрит прямо в душу и задевает что-то в ней чуть хрипловатым шепотом?
С лошади Шарлинту в очередной раз снял Икрей. Она бы точно уже съязвила по этому поводу, если бы не легкое прикосновение к плечу и просительный взгляд Трейвента. «Манипулятор», — подумала принцесса и вполне искренне огорчилась, когда узнала, что средний амаир прогуляться с ней не сможет. Феникса ждал пациент. С собой он девушку не звал, и напрашиваться она не стала. Равенель исчез из вида еще до того, как Шарлинту сняли с лошади. Получается, что сторожем оставили Икрея. Принцесса даже улыбнулась. Не везет все-таки бедняге. Но отказываться от возможности пройтись, только чтобы досадить младшему амаиру, было глупо. Неизвестно, сколько потом еще ехать верхом до ночлега. Осталось только не подраться в очередной раз с Икреем.
— Пройдемся? — спросила девушка амаинта, кивнув в сторону узкого ручейка. — Я умыться хочу.
Икрей молчал, что-то высматривая у нее на лице, но играть в очередные гляделки Шарлинте не хотелось. Она развернулась и пошла к ручейку сама. Если сопровождать ее не хотят, то и без этого вполне можно обойтись. Здесь все просматривалось как на ладони. Пусть сторожит со стороны.
