Цель ужина Шарлинта не очень поняла. Вроде как ее представляли в качестве будущей амаиры, но в то же время это было настолько обыденно и мимолетно, что принцесса себя хозяйкой вечера не ощущала. Амаинты беседовали о своем, в разговор девушку не втягивали, только смотрели, как на диковинку, выставленную напоказ. Лин как никогда ощущала себя потерянной. У нее было много вопросов к амаирам, но задавать их в присутствии гостей принцесса не стала. Да и выглядели ее женихи не особо расположенными к долгой беседе. Если Икрей еще переговаривался с гостями, пытался шутить, то Трейвент и Равенель хранили молчание, односложно отвечая только на прямые вопросы, обращенные непосредственно к ним. Ее амаиры устали. И Шарлинта даже злилась, что вместо того, чтобы отдохнуть, они затеяли этот званый фарс. И главное — она не знала, сколько по времени это еще продлится. Трейвент не позаботился о том, чтобы посветить принцессу в принятые в Первом доме обычаи. К счастью, трехипостасные не собирались пировать всю ночь. Правда, каждый счел необходимым попрощаться лично. Это оказалось куда утомительней, чем сам ужин.
— Это, — Шарлинта обвела рукой заставленный остатки еды и грязной посудой стол. — Все убирать Иоле?
Она приглашала девушку к амаинтам вовсе не для того, чтобы сделать из нее прислугу. Но больше всего удручало даже не это. А то, что в этом доме были заведены свои особые порядки, рассказать о которых принцессе никто не потрудился.
— Уберут, — лаконично ответил Равенель, снова не уточняя, кто именно и когда, но выяснять это сейчас, когда амаиры непонятно как держатся на ногах, было неуместно. — Давай мы тебя покормим и пойдем все спать. Ты совсем ничего не съела.
Потом, дождавшись, когда принцесса опустошит свою тарелку, амаиры проводили ее до все той же спальни. Каждый из них попрощался по-своему. Трейвент погладил по щеке, прижал к себе и чмокнул в макушку. Икрей приподнял так, что их лица оказались на одном уровне, и поцеловал легко и нежно, правда, очень коротко. А Равенель прижал к себе и долго, и долго держал принцессу в своих объятиях. Как будто не хотел уходить. Как будто чувствовал, как и Шарлинта не хочет, чтобы он уходил. Принцессе понадобилось сделать над собой усилие, чтобы разжать пальцы и отпустить амаира, когда он попытался отстраниться. Предложи амаинт пройти ритуал в тот момент, Шарлинта не сомневалась бы ни секунды. Как будто все страхи рядом с ним отключались.
Несколько часов принцесса металась по огромной кровати, пытаясь все же уснуть. В конце концов, девушка сдалась, надела платье прямо поверх ночной рубашки и спустилась в библиотеку. Искать свечи Лин не стала, просто подвесила над головой световой шар и пошла вдоль длинных полок, просматривая книги. Хотелось почитать что-то легкое, чтобы отвлечься от бесконечных мыслей. Подборку книг можно было назвать необычной. На одной полке могли тесниться томики на разных языках. Часть из них принцессе была незнакома. Но и среди тех книг, которые Лин могла спокойно прочесть, был достаточно большой выбор. Очень много было магических справочников и учебников, но почему-то девушку потянуло к детским сказкам. Достав большой тяжелый том с красочными иллюстрациями «Легенды и сказания Амаинарии», Шарлинта, скинув туфельки, с максимальным комфортом устроилась на диване.
Первые легенды о сотворении мира Лин просмотрела, сильно не вчитываясь. У разных народов эти сказы были созвучны. Разве что имена богов менялись и то, из чего они создавали мир и населяющих его существ. К своему удивлению, принцесса нашла очень много героических эпосов. Почему-то после более близкого знакомства с амаинтами было трудно представить их предков настолько воинственной расой. Было много легенд о любви — к мужчине, к женщине, к богине-матери, к родине. Шарлинта лениво просматривала текст, не особо вчитываясь, долго вглядывалась в яркие, расписанные вручную, иллюстрации. Всерьез увлеклась она только одной легендой — о фениксах. Почему-то принцесса думала, что феникс — это просто такое красивое название определенных магических способностей. Но оказалось, что это совсем не так.
Богиня-матерь Саркани создала много рас, но самыми любимыми детьми у нее были амаинты и фениксы. Амаинтов богиня щедро наделила магией и физической мощью в драконьей ипостаси. Фениксы оказались отдельной, давно исчезнувшей из этого мира, расой. Красивые, гибкие, наделенные особыми магическими способностями, они прекрасно исцеляли физические увечья тела, видели будущее во снах, читали души других существ, чувствовали их эмоции, и могли при необходимости избавлять от душевной боли и страха. Фениксов было мало, но их ценили, почитали и оберегали. У этой расы была еще одна общая особенность — они чувствовали своих нареченных и создавали прекрасные крепкие союзы. Свою судьбу феникс видел во сне и мог годами наблюдать за нареченной половиной, даже находясь с ней в разных концах мира.
Долгие годы амаинты и фениксы сосуществовали рядом в гармонии и мире. Пока однажды юный трехипостасный воин не полюбил всем сердцем прекрасную огненную крылатую деву. Полюбил безответно. У девушки-феникса был нареченный, который только и ждал ее полного взросления. Но не дождался. Влюбленный амаинт выкрал девушку и принудил ее к браку силой. Дева сгорела от стыда и горя. Нареченный феникс ушел за грань следом за любимой. В гневе богиня-мать Саркани увела фениксов из этого мира, а амаинтов прокляла. С тех пор перестали рождаться девочки с ипостасью дракона. И искать свою пару амаинтам приходится среди других народов.
Легенду Шарлинта перечитала несколько раз. Не всю, только ту часть, в которой описывались особенности фениксов. Было очень похоже на способности Трейвента. И объясняло, почему средний амаир каждый раз, когда Шарлинту накрывали гнев и страх, оказывался рядом. Принцесса обвела пальцем красочную иллюстрацию, изображающую фениксов. Высокие, изящно сложенные силуэты мужчины и женщины, окруженные видимой огненной аурой с огромными крыльями за спиной. Наверняка фантазия художника. И сложно не согласиться, что фантазия красивая. Действие легенды происходило много тысяч лет назад, когда мир еще был совсем молод. Вряд ли с тех пор сохранились документальные свидетельства, даже если и существовала когда-то такая раса.
Все помещение заполнено чадящим дымом свечей. Дышать больно. Боль раздирает саднящее горло, бьется горячими волнами в левой руке, остро обжигает правый бок. Чужой шипящий шепот прямо в ухо: «Скажи да, принцесса». Губа искусана в кровь, отвечать больно. Тихое упрямое: «Нет»…
— Знаешь, Нел, одного я понять не могу, — веселый голос ворвался в сон принцессы, смывая остатки кошмара.
Шарлинте не нужно даже открывать глаза, чтобы узнать его. Арно Рох. Уснуть в библиотеке было явно очень плохой идеей.
— Три года мы пытались заполучить принцессу. Уже дошли до того, что строили планы, как ее выкрасть. А теперь, имея вполне законное право жениться, вы затягиваете с обрядом. Нужно было еще вчера отвести ее к хранителю, тогда у принцессы были бы более интересные занятия по ночам, чем читать детские сказки.
— Светлого утра, маленькая.
Теплые пальцы невесомо погладили щеку девушки. От шепота на ухо по телу побежали мурашки. Шарлинта открыла глаза, чтобы в который раз утонуть в предгрозовом небе.
