* * *
Мне кажется, проходит целая вечность, а я до сих пор не понимаю, сплю я и вижу сон — или проснулась.
Может быть, нет особой разницы.
Я дописываю Книгу. Солнечный свет слепит глаза, так, что экран и клавиатура — единственное, что я вижу отчётливо, всё остальное тонет в мягком золотом сиянии.
Пальцы скачут по клавишам, привычно, споро. Осталось дописать буквально пару предложений. Я пишу… Нет, пожалуй, просто записываю за кем-то. Не уверена, что даже теперь от меня что-либо зависит.
…
Природа Криафара восстановилась не сразу, разумеется, но выдуманный мной мир уже спустя несколько лет разительно отличался от той мёртвой пустыни, которой он был полтора века. Проклятие было снято, климат нормализовался. Благодаря объединённым усилиям людей и магов "зона Охрейна" неуклонно расширялась. Высохшая река Шамша заполнилась водой. Голод больше не грозил Криафару, и восстаний струпов, как и самих струпов больше не наблюдалось. Для нуждающихся строили больницы, школы, приюты, новые дома.
Маги так и не восстановили "Совет девяти", более того, какое-то время их оставалось всего пятеро: менталистка Нидра — я помнила её просьбу, высказанную в первую же нашу встречу — утратила свой дар и более к делам магов никакого отношения не имела. Однако стражница Тира-Мин, полностью оправданная от подозрений в покушении на жизнь Вирата, пожелала присоединиться к магам. Как не имеющая магических способностей, она прошла обряд стильхо. Более никакой информации о бывшей стражнице не было даже у меня, кроме того, что шестёрка магов и новые виннистеры нередко заседали вместе, как и раньше, и маги стали активно участвовать в жизни своего мира — несомненно, во благо последнего.
Фенекай Феня прожила долгую и счастливую жизнь во дворце, став всеобщей любимицей и даже удостоившись быть увековеченной великим Гаррсамом в камне. Возможно, её долголетие было связано с божественным благословением, коснувшимся обитателей Каменного Дворца в целом и королевской династии в частности. Полностью передавший власть сыну Вират Фортидер также прожил долго, если и не сказать — счастливо, то по крайне мере, мирно и спокойно. Единственное, что огорчало его — отсутствие прямых законных наследников. Впрочем, у непутёвых племянников, двоюродных братьев Тельмана, подрастали на удивление приличные и разумные детки. Пожалуй, можно будет выбрать кого-то из них…
Вират Тельман так и не женился. После смерти Вираты Крейне он какое-то время пребывал в уединении, из которого вышел совершенно внезапно для окружающих, уже не знающих, что и делать. Тема самой краткосрочной из криафарских Вират отныне была под запретом, хотя её статуя так и осталась стоять в спальне Вирата. Не иначе как всё тем же пресловутым божественным благословением криафарцы объясняли разительно переменившиеся поведение и образ жизни Его Величества — он с головой погрузился в управление государством и со временем зарекомендовал себя справедливым и мудрым правителем, несомненно, неравнодушным к судьбе своего народа. О его романах и похождениях сплетничать перестали — возможно, уважали горе потерявшего жену человека, а возможно, повода действительно не было.
Конец
Палец зависает над клавишей enter. Осталось совсем чуть-чуть: опубликовать главу и сменить статус книги с "в процессе" на "завершено". История Криафара будет продолжаться и дальше, но уже без меня.
Не знаю, что я буду делать потом. Растить сына, детей, и… И ждать, тоже ждать, мучительно ждать всю свою жизнь? Финальная глава закончена, но может быть эпилог. Не уверена, что смогу ещё когда что-нибудь написать. Нет, не так. Уверена, что уже не смогу.
Я должна закончить. Не могу не опустить палец, даже если хочу потянуть это мгновение прощания. Мокрые тяжелые ресницы ударяются о щёки. Левая рука поглаживает живот исконно женским оберегающим жестом.
Всё нормально. Нет, не так… всё правильно. Так, как и должно быть. Прощай, мой хороший.
Подушечка большого пальца ложится на клавишу, как на курок пистолета.
* * *
Я могла бы мечтать о тебе, но ты
Сам по горло в безумных мечтах увяз,
Словно змеев бумажных, твои мечты
Уносили ветра парой острых фраз.
Я могла бы скорбеть по тебе, но ты
Никогда и ни в чём не приемлешь скорбь.
Небо пахнет дождём, и пусты сады,
Но листвы разноцветен калейдоскоп.
Я могла бы писать о тебе, но ты
Разрывал, будто цепи, черновики,
Я надеялась в будни сложить листы, —
Самолетик бумажный слетел с руки…
Вдаль бессмыслица времени нас несёт,
Разводя навсегда, а слова — пусты.
Я могла бы любить тебя — вот и всё,
Я могла бы остаться с тобой,
но ты…
Эпилог
Примерно за три месяца до начала описываемых событий.
Наш мир. Марианна.
Я открываю глаза и сонно щурюсь. Плотные шторы прикрывают окна, не оставляя ни малейшей щелочки, так что трудно понять, ночь сейчас или утро.
А вот не надо было читать в постели допоздна!
Всё-таки утро. Дома бардак. И уснула я не в постели, а вообще на полу, ноутбук за ночь разрядился и теперь укоризненно смотрел на меня тёмным слепым экраном.
6.59.
Я точна, как часы. Бессмысленно точна и постоянна.
Как бы ни рыдала я вчера, сколько бы ни выпила, отмечая с самой собой круглую дату нашу с Кириллом официального и окончательного развода — ровно месяц! — а организм всё равно упрямо поднимается, точно неотмоленный неупокоенный мертвяк. Душ. Глава из какой-нибудь аудиокнижки. Работа. Еще несколько глав из фэнтези-книг, чтобы как можно меньше вспоминать о реальной жизни. Зависание в соцсетях, чатах, чтение новостей, по большей части неприятных и совершенно мне не интересных, сериалы, в которых я в упор не помню содержание предыдущей серии. Сон. И далее по кругу. День за днём.
Кое-как я прихожу в чувство — по утрам душевные прорехи парадоксальным образом куда легче залатываются, чем вечером. К 8.15, то есть ко времени, когда нужно выходить на работу, я отыскала наименее мятую одежду, и даже собственное отражение в зеркале стало пугать чуть меньше. Всё наладится. Свыкнусь, выживу, а там и до пенсии недалеко…
Посмотрела на телефон — упс, похоже, часы-то на стене встали. Только половина восьмого! Ещё прорва времени… Мысли заметались по голове, как вспуганные птицы на запертой голубятне, где только что вспыхнул пожар. А ведь можно просто выйти на улицу и пройтись пару остановок пешком. Подышать воздухом и выхлопными газами, на небо посмотреть, мороженое купить и съесть, непременно посадив пятно на куртку. Всё, что угодно, только бы не давиться внезапно наступающими и обступающими стенами, одиночеством и тишиной — даже часы перестали тикать. Я торопливо сунула ноги в разношенные кроссовки, единственным плюсом которых было то, что не надо тратить время и что-то там завязывать и застёгивать, схватила телефон, сумку, и резко, не дожидаясь очередного панического выверта психики, открыла входную дверь.
