За праздничным столом в Большом Закатном Зале он увидел её во второй раз. Их брак был договорной и политический, невеста, состоящая в дальнем родстве с правящей династией, была привезена аж из Травистана, государства за пределами Криафара в десяти днях езды верхом вместе с весьма важным договором об экспорте яшмаита. После ужасных событий прошлого Криафар сперва оказался полной в политической изоляции — с одной стороны, экономический и социальный кризис, поразивший некогда богатый и процветающий мир разом оборвал торговые и культурные связи, с другой, соседи очевидно побаиваились отмеченного чёрной печатью разгневанных божеств проклятого края. Однако прошло уже полтора века, первоначальные страхи забывались, хотя общее отчуждение никуда не делось. Никому особо не нужная, но родовитая Крейне не могла считаться красавицей по местным канонам и стандартам, но в Криафаре её светлая кожа, контрастно тёмные волосы и глаза с золотыми искорками казались восхитительной экзотикой.
Договор об экспорте и брачном союзе наследника трона был заключен без особых промедлений и препирательств.
Тельман, в тот день еще всего лишь Превират Криафара, любовался ей и в то же время смотрел по сторонам — не стоило сразу баловать молодую супругу излишним вниманием. Наклонившись над столом, одна из бесчисленных хорошеньких служанок, чье имя он, разумеется, не помнил, расчетливо коснулась горячей тяжелой грудью его плеча. Навязчивая, но неутомимая. И готовая на всё. Тельман на мгновение улыбнулся, представляя себе их обеих вместе, развратную служаночку и невинную робеющую жену в одной постели, но тут же поймал задумчивый въедливый взгляд отца и отвернулся.
Уложить бы их обеих, дверь запереть, а самому сбежать, как тогда, в восемь лет…
Праздничный пир закончился, когда ночная стужа уже вступала в свои права, и по давней традиции Тельман повёл жену в их общие отныне покои.
— Желаешь присоединиться, как всегда?! — он всё же не удержался, обернулся к бесшумно сопровождавшему их Рем-Талю на пороге спальни, и Крейне снова вздрогнула, словно желая вырвать свою руку из его и не решаясь это сделать. — Может быть, хотя бы не сегодня?
— Не сегодня, — бесстрастно склонил светлую голову Рем-Таль, словно обычно это в порядке вещей — составлять компанию своему Превирату во время первой брачной ночи.
— Отрадно, что ты нам так доверяешь. Ну, не тушуйся, моя фени, — он сам не знал, почему назвал её тем ласковым словом, которым в детстве прозвал Чу-и. Возможно из-за их доходящего до смешного сходства: пушистая любимица была такая же чёрная, большеглазая, всегда настороженная. — Рем мне куда ближе, чем страж трона. Не обращай на него внимания. Как на стул или стол. Или ковёр.
Рем-Таль отступил, а Тира Мин опустилась на корточки, привычно подтянув кожаные брюки на коленях.
— Будешь подслушивать, моя дорогая? — любезно продолжил Тельман, сам не понимая, что заставляет его неловко топорно язвить, стоя рядом с явно перепуганной новобрачной, почти с ужасом обозревающей проступающие из темноты очертания его печально знаменитой кровати. — Вообще-то, можно распорядиться, и вам здесь поставят ещё одну кровать. Скрасите долгое ожидание вдвоём.
«Если оно будет долгим», — Тира Мин ничего не сказала, ни одна мышца на лице не дрогнула, но он прочёл её мысли и укоризненно покачал головой. Подтолкнул Крейне внутрь спальни и закрыл дверь.
Светильники с горючим сланцем по его приказу не зажигали. Он и сам не знал, почему захотел темноты.
Черные волосы Крейне казались ему частью этой тьмы.
— Они все мне так надоели, — доверительно сказал он жене, едва не потеряв равновесие и вынужденный вцепиться в ее плечи. — Все, кроме тебя, Превирата Крейне.
На церемонии он не пил, но порошок из пыльцы жёлтого скорпиутца, к которому он пристрастился уже год как, дурманил голову, заставлял кровь кипеть, размывал тяжелые непрошенные мысли. От Крейне пахло сладкой свежестью, ещё более восхитительной в сочетании с её страхом, и он спустил свободное белое платье с её плеча, наклонился, и вдохнул аромат кожи, а потом прикоснулся губами, прикусил, желая оставить след — или сделать больно. И…
Тельман Криафарский окончательно проснулся.
Посмотрел на обнажённую светловолосую девушку, уютно свернувшуюся клубком в его огромной кровати. Там может поместиться и четверо, и надо заметить, помещались с удобством в иные времена, но сейчас худощавая ладная фигурка была одна, и не вызывала в нём никаких чувств, кроме желания немедленно спихнуть её на пол и зарыться лицом в бесчисленные перьевые подушки.
Перьевые подушки стоят дороже драгоценных металлов в этом мёртвом мире. У него их с десяток. Настоящее сокровище.
Рем-Таль тоже находился в спальне, невозмутимо читал какой-то документ в своём уголке. Ни обнажённые тела — любого пола и количества, ни непосредственно постельные упражнения Вирата Тельмана Первого его не смущали — привык. Впрочем, первый страж королевского трона видел многое. В уборную, знаете ли, тоже когда-то сопровождал.
Девушка открыла глаза и посмотрела в потолок, обильно украшенный яшмаитом и лепниной.
— Как тебя зовут? — Тельман вытащил из подушки перо и пощекотал себе ладонь.
— Арисия, Вират.
— Арисия, подите вон.
— Слушаюсь, Вират Тельман, — девушка торопливо поднялась, огляделась в поисках одежды, и, не обнаружив оной, нагишом попятилась к двери. Рем-Таль, не глядя, ловким движением равнодушно бросил ей заранее заготовленный халат.
"И да хранят меня каменные драконы впредь от его постели, — подумала она. — Но до чего же хорош!"
Драгоценное перо медленно спланировало на пол.
Глава 13. Наш мир.
В квартире очень тихо, а ведь Вячеслав говорил о ребёнке и няне… Впрочем, о чём это я — сейчас около четырёх утра, ребёнок крепко спит, не должен же он орать с утра до вечера, тем более двухлетний, а не грудничок. Эта мысль влечёт за собой другие, о Кирилле, на удивление спокойные после давешней истерики. Я не могу представить его отцом, его, так ценящего свою независимость и возможность в любой момент выйти из игры.
На мой взгляд, дети — это всегда самопожертвование. Хотя откуда мне знать наверняка? По виду Вячеслава, ничем он не жертвует, доплатил за сверхурочные — и все дела. Было бы чем платить, деньги решают многое. Наверняка, он уверен, что на эту безумную авантюру я соблазнилась доплатой — бедная нищая библиотекарша, что ей еще надо?
Подспудно всё ещё ожидая подвоха — удара по голове, защелкивающихся на запястье наручников или чего-то в этом роде, я остановилась в прихожей — раза в три просторнее моей. Вячеслав действительно щёлкнул, но не наручниками, а выключателем — на стене вспыхнуло приглушенное матовое бра в форме причудливо изогнутой ящерки. Куртку торопливо стянула сама, не дожидаясь помощи, но Вечер всё же успел аккуратно вынуть её у меня из рук и спрятать в шкаф-купе, снять собственную верхнюю одежду, протянуть совершенно новые неразношенные тапочки, почему-то чёрного цвета — и сделать приглашающий жест рукой. Я всё ещё неуверенно мялась на пороге.
