Светловолосая Айнике разбудила меня, приоткрыв тяжёлые шторы.
— Простите, Вирата, — потупилась она. — Вират Тельман ожидает вас на завтрак.
— Я не приду.
Глаза служанки широко распахнулись, видимо, она представила, как сейчас идёт к не в меру похотливому господину с докладом об отказе строптивой супруги и закономерно следующий за этим приступ королевского раздражения, заранее приводящий её в ужас.
Спал ли он и с ней тоже? И с ней, и с каждой встреченной во дворце девкой? Кроме, пожалуй, Тиры Мин, которая и за женщину-то у него не считалась. Судя по всему, к брюнеткам Тельман пристрастия действительно не питал.
Злость была слишком сильной. Но я постаралась не выдать её хотя бы голосом:
— Я не приду. Неважно себя чувствую. Принесите завтрак сюда.
— Но, Вирата…
— Тебе по сто раз нужно всё повторять?!
Девушка тут же безропотно повиновалась, а мне на миг стало стыдно. Но только на миг: в конце концов, единственное, что я могла в действительности сделать для них для всех — это выбраться отсюда живой и невредимой и дописать чёртову книгу. Но как выбраться?
Пожалуй, бежать из дворца еще рано, да и некуда. Вокруг — каменная пустыня, жаркий час гнева в полдень и стужа по ночам, жуткие озверевшие бродяги и ядовитые твари, а то и что-нибудь похлеще. Возможно, стоит навестить магов. Открытый день уже, вероятно, прошёл, я как раз собиралась о нём писать, впрочем, надо выяснить. В любом случае, можно придумать способ поговорить с ними…
Дверь распахнулась, Вират Тельман снова стоял на пороге, весь помятый, взъерошенный и серый, не только глазами, но и лицом. Я села в кровати — по крайне мере, новая ночная сорочка, закрытая и непрозрачная, позволяла мне это сделать.
— Выйдите и закройте дверь. С той стороны.
— Подождите, Крейне…
— Убирайтесь.
Дверь он действительно закрыл, но с этой стороны, и мне моментально стало не хватать воздуха.
"Его вообще не существует, не существует, не существует…" — надо твердить, как мантру, и возможно, тогда… Но как же "не существует", когда вот же он — стоит в каких-нибудь паре метров, лохматый, насупленный, точно домовёнок — так и тянет протянуть руку и пригладить пальцами волосы. Тоже мне, король…
— Крейне. Простите меня.
Я приподняла брови, а Тельман повторил, глядя куда-то вбок:
— Простите. Вчера я не должен был… я был не в себе.
— А мне как раз показалось, что подобное поведение для вас в рамках обычного.
— Не настолько, — он вдруг усмехнулся. — Но…
Я спустила ноги с кровати, встала. Голова предательски плохо соображала, но я мучительно пыталась собраться с мыслями. Отрешиться от вчерашнего.
— За что вы так со мной, Тельман? Что я вам сделала? Я уже поняла, что я вам не нравлюсь, но мы вроде бы договорились…
Он всё же посмотрел мне в глаза и замер, вжавшись в дверь. А приглушённый голос зазвучал тише, чем раньше:
— Не знаю. Иногда в вашем присутствии я просто… теряю над собой контроль. Мне хочется сделать вам больно. Так, как никому другому.
Это было неожиданное, почти интимное признание, слишком интимное — и слишком искреннее, если я хоть что-то понимала. Мне нечего было на это ответить.
— Ту служанку вы больше не увидите.
— Айку? Вы даже имени-то её не помните. И вы считаете, мне должно быть от этого легче? Из-за своей минутной вы прихоти лишили девушку работы, а она, возможно, кормила всю семью. Но вы же ни о ком не думаете, кроме себя.
Тельман снова взъерошил волосы и промолчал.
— Фальшивка. Все ваши слова. Вы сам. Ваша злость. Ваша болезнь…
— Откуда вам знать?!
Теперь замолчала я. Действительно, откуда? Не говорить же ему, что я сама так придумала. Не говорить же ему, что под предлогом мнимой болезни меня саму опекали всё детство, не давая и глотка свободы, пока я не взбунтовалась. И вот теперь он тоже по-своему бунтовал.
Воспоминание оказалось неожиданным, и я прикусила губу.
— Вы правы. Этого я знать не могу.
— Вам нужно что-нибудь съесть, сегодня сложный день, — Тельман так и не отводил от меня горячего, какого-то болезненного взгляда. — Отец потребует нас к себе. Будет собран Совет Одиннадцати.
— Вы снизошли до извинений и объяснений, а это значит, — я делаю ещё шаг вперёд, а Тельман, пусть даже и инстинктивно, отступает, следя за мной, как загнанный в угол феникай за подкрадывающимся лисаком. — Это значит, что моё присутствие там действительно нужно, поэтому до заседания совета вы будете прикидываться паинькой, но затем настанет вечер, вы захотите сбросить напряжение, и всё повторится. Убирайтесь, Тельман. Наше соглашение расторгнуто. Я не собираюсь смотреть на ваши…
— Не знаю, что со мной творится в вашем присутствии. С той нашей первой брачной ночи…
— С вами и без моего присутствия ничего хорошего не происходит, — злость моя внезапно схлынула, оставляя усталое опустошение. — Не врите хотя бы сами себе.
— Всё у нас сразу пошло куда-то не туда, — Тельман невесело хмыкнул. — Впрочем, думаю, что и вы не желали этого брака, но у вас, как и у меня, не было никакого выбора. Может быть, вы хотите вернуться домой? У вас там остались родственники, которым вы могли бы доверять?
— Домой — это в Травестин? Нет уж, там меня никто не ждёт.
— Мне тоже некуда бежать. Хотя бы что-то общее у нас есть.
"Больше, чем тебе кажется", — добавила я мысленно и вздохнула.
— Ещё раз вы примете эту золотистую дрянь — я даже разговаривать с вами не стану. Поверьте, мало вам не покажется.
— Вы такая грозная, моя фени…
— И фамильярничать со мной тоже не нужно. Если уж у вас ничего нет за душой, учитесь хотя бы притворяться, Вират. Вам потом, возможно, всю жизнь притворяться хорошим правителем, которому не совсем уж наплевать на свою страну и свой народ.
— Грозная и жестокая.
Я протянула руку и почти коснулась особенно непослушной пряди, а глаза Тельмана снова полыхнули обжигающей яростью.
— А вот этого не нужно.
— Не нужно, — эхом повторила я, отходя к кровати. — Выйдите, я оденусь.
— Жду вас на завтрак. Прошу… прошу вас. Вират Фортидер будет завтракать с нами.
— Он уже настолько хорошо себя чувствует?
Тельман неопределённо мотнул головой, и я поняла, что этого он попросту не знает.
— На вашем месте я бы перестала мстить хотя бы отцу, который всего лишь…
— Я постараюсь не трогать вас, а вы не лезьте в мою жизнь, — прошипел Вират. — Слуги вас проводят. До встречи, моя дорогая.
