— Но изначально Тельман был против этого брака?
Рем-Таль с некоторой тоской глянул на выход. Вероятно, в мечтах он уже приложил меня головой об каменную стену, и, нейтрализовав чересчур прилипчивого и дотошного противника, мчался прочь от стоявших ему поперёк горла задушевных разговоров.
— Вират, как вы слышали, с детства не совсем здоров и нуждается в постоянном просмотре. Разумеется, это не могло не сказаться на его тяге к… свободе. На его внутреннем протесте по поводу ограничения, даже формального, этой свободы. Простите, Вирата, я не лучший собеседник в этих вопросах. Вират не обсуждает со мной свои чувства, я только Страж. Мне нужно идти.
— Подождите! — я снова ухватила Рем-Таля за рукав, а потом, для верности, вцепилась в руку.
Рука у него была… хорошая. Сильная. Тёплая.
— Вирата, прошу вас…
Где-то в душе меня умиляло и забавляло почти юношеское стеснение этого взрослого сильного мужчины в моём присутствии. Впрочем, не исключено, что я опять стала жертвой незнания выдуманного собою же мира. Может быть, здесь вообще не принято касаться посторонних людей. Может, прикосновение к ладони сродни приглашению к близости. Или что-нибудь ещё… Но от Рем-Таля веяло надёжностью. Словно старший брат, который не будет сюсюкаться, но в случае чего — непременно поможет, защитит от любой опасности и угрозы.
— Всего пара шагов, вы же понимаете, мне нужно знать. Что-то произошло в эту нашу брачную ночь, что-то, что кардинально изменило отношение Тельмана ко мне. Он меня терпеть не может, но я не могу понять, за что и почему. Вы самый близкий к нему человек, вы…
— Мы были друзьями, это правда, но очень давно. У нас шесть лет разницы, в юношеские годы это целая пропасть, Вирата. Я поступил на службу, когда мне было четырнадцать.
— Да, — это я помнила. — Ваша мать состояла в Совете Одиннадцати, почти уникальный случай, когда женщину взяли на эту роль. Виннестер по распределению ресурсов, если не ошибаюсь. Она погибла, верно? Камал свалился в русло Шамши во время перехода.
— Вы поразительно осведомлены, — как-то сухо сказал Рем-Таль, и я опомнилась.
— Да, так получилось, что…
— Мать погибла, а отец умер ещё во время моего младенчества, и Вират Фортидер любезно пристроил меня на роль официального наставника собственного сына. Точнее говоря, друга и сопровождающего.
— Официальный друг — звучит не так уж радостно. Вашей задачей было подружиться с молодым Превиратом и сопровождать его повсюду. Не этого вам хотелось. Но у вас не было выбора.
— Меня полностью устраивали и устраивают мои обязанности, — еще суще проговорил Страж трона.
— Всё время возиться с капризным мальчишкой, чей характер и интересы так отличаются от ваших? А теперь…
— Вирата, вы хотите поговорить обо мне или о Его Величестве? Да, мы с Тирой Мин сопроводили вас и Вирата Тельмана до ваших покоев. Вы зашли первая, Вират стоял на пороге и разговаривал с нами, недолго, буквально шаг.
— О чём?
— О различных не самых существенных вещах. У Вирата весьма своеобразное чувство юмора.
— Да уж, представляю… Он, небось, предложил присоединиться, потом предложил оставить дверь незапертой, чтобы было удобнее подслушивать, потом — принести кровать и скоротать время…
— Вы поразительно осведомлены, — холодно отозвался Страж и осторожно попытался высвободить руку.
— Нетрудно догадаться, — я как можно более легкомысленно закатила глаза. Подозрительный какой. Хотя… мне-то что за дело, пусть подозревает, всё равно он никогда не догадается, а если и догадается, то не докажет. Сочтут сумасшедшим.
— Да, примерно так всё и было. Потом Вират вошёл в спальню и прикрыл дверь. Мы с Тирой Мин, как вы понимаете, не подслушивали.
Это что только что было, попытка сарказма? Испорчу я честного правильного Стража…
— Через сколько минут Тельман вышел из спальни? То есть, я хотела сказать, шагов?
Рем-Таль смотрел на меня тяжелым взглядом. Разговор явно его тяготил.
— Примерно через три шага, Вирата. Прошло уже два года, я не помню всего произошедшего так уж точно.
— Он был одет?
— Скорее да, чем нет.
Я сдалась — пожалуй, вряд ли я добьюсь чего-то более информативного сегодня. Пожалуй, стоит решить второй вопрос, пока терпение моего собеседника не истощилось окончательно.
— Рем-Таль, у меня есть к вам просьба.
— Просьба?
— Вообще-то приказ, но мне не хотелось бы сразу его так называть. Пусть будет конфиденциальная личная просьба.
Рем-Таль всё-таки вытащил свою широкую ладонь из моей. Золотистые волосы, тёмные у корней, казались ещё более светлыми на фоне загорелой, обветренной кожи, придавая его суровому лицу некоторую романтическую мягкость. А вот в голосе мягкости не было.
— Буду счастлив услышать детали, Вирата.
— Вы присутствовали на вчерашнем Совете Одиннадцати. Мне нужно добраться до Пирамиды и увидеться с магами. Тельман против. Вы должны мне помочь.
— Вират совершенно прав. Я так же не могу согласиться…
— От вас не требуется соглашаться. От вас требуется выполнить поручение наилучшим образом из всех возможных. Вы Страж трона. Я тоже сижу на троне. Подчиняйтесь. Это во благо Криафара.
— Как угодно, Вирата. Но я не смогу не сообщить обо всём своему королю. Это мой долг и прямая обязанность. А дальше — как духам-хранителям будет угодно.
Я вздохнула. Нет, Тельмана с его неуместно проснувшейся заботой мне было не нужно. Хотя при других исходных данных я с удовольствием бы поехала именно с ним.
— Когда Вирату Тельману было восемь лет, он сбежал из Каменного замка. Точнее говоря, думал, что сбежал. На самом деле, это ты его отпустил. Он надоел тебе до колик в кишках, и ты позволил ему уйти, надеялся, что с ним что-нибудь случиться в пути, а тебя освободят от непосильной ноши. Всё обошлось, тебя даже не ругали, король всегда питал к тебе слабость, потому что твоя мать была ему небезразлична. "Вот таким должен был быть мой сын", — думал он, глядя на тебя день за днём, год за годом. Но в облике идеального стража есть некоторые прорехи, верно? Когда Тельману было семнадцать лет, он увлёкся некой Лирией. Вирату Фортидеру не понравилось это увлечение, и он велел тебе… Достаточно? Я могу продолжать.
— Достаточно, Вирата.
На лице Рем-Таля не дрогнула ни одна жилка.
— В таком случае, я буду ждать скорейшего приглашения на небольшую экскурсию, о которой никто не должен знать. Не переживай, мне нужно только добраться до места, внутрь я пойду одна.
— Я не переживаю, но не думаю, что Совет Девяти впустит кого-либо, кроме Вас. Хотя не исключено, что они вообще не выйдут на разговор.
— Посмотрим.
