Может, ну их, этих магов? Чем они помогут иномирному автору, запутавшемуся в собственном творении… Надо найти Тельмана, а лучше — самого Вирата Фортидера. Напроситься на завтрашнюю дипломатическую встречу. Побеседовать с виннистером Ристуром, чтобы понимать, чего ждать от этой встречи… Прожить отведённые солнцестои на полную катушку. Может быть, что-нибудь изменится. Что-нибудь обнаружится — само. Как-нибудь само наладится.
Я почти загорелась этой мыслью, подскочила на месте, распахнула дверь — и остановилась так резко, что внутренние органы предательски подпрыгнули, желудок тошнотворно надавил на диафрагму. По узкому ломтику простанства на полу между дверью и косяком неторопливо и неизбежно, как сама смерть, по направлению ко мне полз золотой скорпиутец.
Не такой малыш, как тот, что оказался на моей руке во время перехода от поместья в районе Радуги до королевского Дворца. Этот был гораздо больше, ощутимо тяжелее — почти с ладонь. Панцирь мерцал чистым золотом, незнакомым Криафару. Прекрасное смертоносное существо.
Я могла, нет, я должна была завизжать и вскочить на кровать — уж что-что, а высоко прыгать эти твари не умели. Но я лишь смотрела на медленное приближение скорпиутца, мерно покачивающийся тяжелый изогнутый хвост с надутым ядом мешочком и острой иглой на конце — тельсоном.
Тельсон. Тельман…
Откуда тут взялся скорпиутец? Да, эти твари опасны, но и редки, ибо на них денно и нощно охотятся. Порошок из перетёртых в мельчайшую пыль панцирей золотого скорпиутца обладает ярким наркотическим эффектом, уже любезно продемонстрированным мне Виратом.
На чёрном рынке за криафарский золотой прах дают целые горсти презренного заритура.
— Уходи! — сказала я. — Уходи, я не хочу тебя убивать. Уходи прочь, туда, откуда пришёл, к тому, кто тебя послал.
Это было глупо, абсурдно. Следовало позвать на помощь — и почему эти балбески, мои служанки, достают меня, когда это совершенно не нужно и не оказываются рядом вот в таких вот ситуациях?
— Уходи!
Тварь остановилась. Это ничего не значило — она просто могла среагировать, ну, на млй сдавленный сиплый голос, вибрацию воздуха — я тряслась, как подхваченный ветром пустынный манник. А затем скорпиутец неуклюже развернулся, суетливо шевеля длинными вытянутыми вперёд педипальпами, узкими острыми ножками — и пополз в противоположную сторону.
Я уже могла закрыть дверь, но остолбенело смотрела за его торопливым передвижением, исчезновением в полумраке коридора — освещающий сланец тратили осторожно, без излишеств. Здесь умели ценить и беречь ресурсы, даже в Королевском дворце.
Вернулась на кровать. Села.
Может быть, слова создателя мира обладают особой силой? Правда, в общении с Тельманом и другими это было не слишком-то заметно, но…
А если я должна написать? Вдруг написанное мною начнет сбываться. Это было бы логично, в конце концов, я писатель, и этот мир — плод моей фантазии, изложенной текстом, пусть не на бумаге, а на экране, но всё равно…
Бумага и чернила у меня были — последние, правда, засохли за ненадобностью, но я без экивоков плюнула прямо в чернильцу. На несколько предложений в рамках эксперимента хватит.
Что бы такое написать? Я расправила лист. Не стоит начинать с чего-то глобального, попробовать можно и на мелочах… В голову как назло ничего не лезло. Ну же, давай, что угодно! Не стесняйся, Кнара-Крейне — какая разница, никто не узнает, а если вдруг выяснится, что хоть какая-то магия подвластна здесь и тебе… Я зло царапнула заостренной каучуковой на ощупь палочкой для письма по бурым пыльным чернилам в квадратной серебристой коробочке.
* * *
Раздался стук в дверь, и сидящая на кровати Крейне вздрогнула от неожиданности. Вират Тельман зашёл в спальню, плотно, тщательно закрыл за собой дверь, словно стараясь потянуть время. Стряхнул прядь тёмных волос, прилипшую ко лбу, зажмурил серые воспалённые, как от слёз, глаза.
— Что стряслось? Ваши внезапные и безрезультатные вторжения ко мне уже становятся традицией.
— Они вас так раздражают? Что конкретно? Внезапность или всё-таки безрезультатность, моя сердитая фени?
— И то, и другое.
— С первым я, кажется, ничего не могу поделать.
__________________
Тихий стук в дверь разорвал тишину. Каучуковая палочка выпала у меня из рук.
Глава 32
Стук повторился и, не в силах выдерживать томительное ожидание, я распахнула дверь.
На пороге стоял вовсе не Вират Тельман, а какой-то тщедушный и невероятно ушастый молодой человек, невысокий, даже чуть ниже меня, одетый во что-то невообразимое: некое подобие римской тоги, белой с золотыми вставками, даже плетёные сандалии на голых, слишком больших для такой жалкой комплекции ступнях напоминали об античной моде. Его восторженная улыбка, слегка по-кроличьи выступающие вперёд верхние передние зубы произвели на меня не меньшее впечатление, чем недавнее появление скорпиутца. А если я всё-таки ошиблась, и нет никакого Криафара, а есть только моя шизофрения и несколько безумцев — соседей по несчастью?
Тем временем субъект склонил голову в горделивом полупоклоне, полном непередаваемого внутреннего достоинства:
— Вирата… Вирата… Нет слов! У меня просто нет слов!
— В таком случае приходите, когда они будут! — буркнула я и закрыла дверь, возможно, задев нежданного посетителя по круглому картофелеобразному носу.
Постояла полшага, разглядывая дверь. Снова её открыла.
Субъект никуда не исчез, правда, восторг с его выразительного лица пропал начисто. Теперь на нём крупными, буквально печатными буквами было написано искреннее и безграничное страдание. В круглых глазах чуть навыкате стояли слёзы, нос-картошка подрагивал, как у принюхивающегося кролика, выступающие зубы слегка постукивали по нижней губе.
Не похож на наёмного убийцу. Да и не стал бы наёмный убийца медлить.
— Вы кто? — я едва удержалась от того, чтобы добавить: "Я такое не придумывала!".
— Гаррсам, разумеется! — плаксиво и обиженно отозвался субъект. — Вирата, разве вас не предупредили? Вы ещё не готовы? Вы уже не готовы? Вы ждали меня раньше? Так это не моя вина: бездельники и лодыри, мерзавцы и заговорщики задержали поставки светца! Вы представляете?!
— Увы, не представляю. Что вам здесь нужно?
Ладно, служанок я отпустила сама, желая побыть в одиночестве, правда, заставить их оставить подопечную Вирату было ох как сложно, пришлось даже пригрозить. Но интересно, куда смотрит стража, деликатно стоящая шагах в пяти. Настолько деликатная, что я начисто о ней забыла и даже не позвала, увидев скорпиутца… Скорпиутца, которого унылый плечистый охранник, между прочим, проглядел, и этот вопрос надо обязательно поднять, слишком уж расслабился. Не успела я подумать об этом, как стражник возник за спиной обиженно похрюкивающего визитёра.
