– А твоя мать? – от звука его голоса я вздрагиваю.
– Мама была рядом всё время, и она сказала: «Он гордился бы тобой. Ты справилась».
– И ты решила оставить ребёнка? – спрашивает босс, и я киваю.
– Да. Не смогла написать отказ. Он был такой крошечный, беззащитный, – я запинаюсь, смотрю на стену, за которой спит Тео, – И живой. Он был живой, я чувствовала его, слышала его дыхание. Я не понимала, как из всего дерьма, что я натворила, могло получиться такое. Живой, крошечный младенец. Тео родился абсолютно здоровым, несмотря на мои загулы, алкоголь и наркотики. Это просто чудо, что я не подцепила никакую заразу и не родила больного ребёнка. Он чудо. И неважно, кто его отец. Он – мой и только мой.
– Алиса, я… – он запинается, смотря в обивку дивана, – Я даже не мог подумать.
– Никто не мог, – я пожимаю плечами, – Я была круглой отличницей, любимицей родителей, в особенности отца. Я всё детство делала так, чтобы он гордился мной: ездила на олимпиады и занимала первые места, ходила на гимнастику и выступала, получая медали. Но с его смертью моё детство кончилось, и мне больше не для кого было стараться. Так случилось. Это – моё прошлое. Я о нём не жалею.
– Совсем?
– Ни капли. Если мне суждено пройти этот ад ещё раз, чтобы появился Тео, я сделаю это. Я всё повторю.
Босс моргает, до него доходят мои слова. Потом он кивает:
– Я понял тебя.
Я смотрю на отцовские часы, покоящиеся на моей руке. Третий час ночи. Долгий выдался разговор.
– Александр Сер… – начинаю я, но он меня перебивает:
– Саша, пожалуйста. Хватит этой официальности.
Пожимаю плечами. И, правда. От неё уже тошнит.
– Саша, уже поздно. Я могу постелить тебе на диване, но сама я сплю с Тео, – говорю я, словно оправдываюсь.
– А твоя мама?
– Она уехала в командировку на неделю. Поэтому я сказала Кристине, что заболела. Не хочу рассказывать ей о ребёнке.
– Ясно. Иди спать, – властные нотки снова появляются в его голосе, и я узнаю своего босса, – Я сам всё сделаю.
– Одеяло, подушка и постельное бельё в ящике под диваном. Спокойной ночи, – сонно бормочу я, вставая и подходя к двери.
– Спокойной, – тихо говорит он, и я закрываю дверь гостиной.
Ложусь в спальне рядом с Тео и смотрю на тёмную стену. Ночью она – чёрная, но я знаю, что как только наступит утро, солнечные лучи окрасят её в бирюзовый цвет. Совсем как оперенье колибри–ангела из древней индейской легенды.
ГЛАВА 15
Меня разбудил запах кофе, доносящийся из кухни. Я открыла глаза, потянулась и обшарила постель в поисках Тео, и не нашла его рядом. Подскочив с кровати, я быстрым шагом вышла в коридор и услышала, как в кухне радостно гулит мой ребёнок. Войдя в кухню, я остановилась, как вкопанная.
Босс корчил Тео рожи, а тот, в свою очередь, заливался смехом, стоя голышом на полу. Я закрыла заспанные глаза и открыла их снова, но картинка не изменилась. Александр, точнее Саша, поднял взгляд на меня и улыбнулся.
– Мы не стали тебя будить и немного развлекаемся, – радостно говорит босс.
– Я вижу, – бурчу я, так и не решившись войти в помещение.
– Я покормил его творожным кремом, – пожимает плечами Саша, – Нашёл в холодильнике.
– С–с–спасибо, – удивлённо бормочу я и хлопаю глазами.
– Кофе?
– Да.
– С молоком? – босс вскидывает бровь, и я издала невнятный звук, похожий на бульканье.
– Да.
– Окей.
Я стою в дверях кухни и наблюдаю, как мой начальник наливает мне кофе в розовую кружку с утёнком Дональдом Даком из Диснеевских мультиков. Снова моргаю и замечаю, как Тео виснет у него на ноге. Саша подхватывает ребёнка, усаживает его на бедро и разворачивается ко мне, протягивая кружку.
Он просто входит в мою жизнь семимильными шагами, не спросив моего разрешения.
Я судорожно пыталась разобраться, нравится мне это или нет и, самое главное, что мне с этим делать. Тео радостно взмахнул руками, задевая боссову с протянутой мне кружкой, и она подпрыгнула в воздухе, расплёскивая содержимое. В следующую секунду Саша стоял облитый кофе с ног до головы. Я успела увернуться.
– Вот блин, – протянула я, оглядывая его, и расплылась в улыбке.
Я захихикала, а Саша взорвался смехом. Коричневые разводы растеклись по его белоснежной рубашке, благодаря чему я смогла полюбоваться на очертания мужественной груди и просвечивающие соски.
Что–то странное стало происходить с воздухом. Он как–будто стал густым, тягучим, как растопленный мёд. Мои щёки запылали, и мне показалось, что я вся вспыхнула, как факел. Саша напрягся, я заметила это по сжатым челюстям и руке, которая вцепилась в Тео.
Господи, здесь Тео!
– Я поищу вещи отца, – выдавила я из себя, и, развернувшись, рванула из кухни.
На самом деле, искать их не нужно. Я хранила в шкафу старую отцовскую футболку и джинсы. Эти вещи остались с тех времён, когда мне было десять, и мы с папой ходили в первые короткие однодневные походы. Я была уверена, что эти вещи подойдут начальнику. Не знаю почему.
Я раздвинула двери шкафа–купе и залезла на самую дальнюю полку, вставая на цыпочки. Пол скрипнул подо мной и я, поморщившись, дотянулась до вещей отца, стаскивая их с полки. По привычке, я понюхала старую выцветшую ткань джинсов и мягкий хлопок футболки, как–будто за восемь лет они могли сохранить его запах. От одежды пахло стиральным порошком, шкафом и старостью. Вздохнув, я прижала вещи отца к груди, и посеменила обратно в кухню.
Саши там уже не было, как и Тео. Сына я нашла в гостиной за просмотром рекламы матраса Дормео, а вот босса там не обнаружила.
– Саша? – позвала я.
– Я в ванной, – ответил он из ванной. Ну, вы поняли.
Я постучала в дверь и приоткрыла её, просовывая голову в щель. Босс стоял без рубашки и штанов, в одних трусах. Дольче энд Габанна было написано на их резинке, и я нахмурилась. Какой нормальный человек будет носить такое бельё? Они стоят, как десяток хлопчатобумажных трусов неделька. Понты дороже денег?
Саша обернулся, и мой взгляд упал туда, куда ему падать не следовало. В горле пересохло, я сглотнула и быстро опустила глаза на его ноги. Он пошевелил пальцами, и я чуть не взорвалась смехом. Сдержавшись и фыркнув, я протянула ему отцовские вещи и пролепетала:
– Вот. Должны подойти.
– Спасибо, – вымолвил он, слегка касаясь моей руки пальцами.
Они у него холодные как ледышки, впрочем, как всегда.
Я снова вспомнила сюжет «Сумерек» и снова мне захотелось спросить о его принадлежности к вампиризму. Не удержавшись, я захихикала, потряхивая плечами и закрывая рот ладошкой.
