Я попыталась собраться, но у меня не получилось. Наверное, виски был лишним.
– Значит, ты в Финляндии? – продолжил допрос этот…
В общем, неважно. Опять непечатное слово.
– Да.
– И как тебе?
– Отлично.
– Ммм, – промычал он.
От этого «Ммм» меня чуть не подбросило в воздух, как будто я петарда, и мне подожгли фитиль, торчащий из задницы. Я поняла, что дальше так продолжаться не может, встала на ватных ногах с места, и пролезла через него. Ничего не говоря, я направилась в туалет.
Вы думаете, на этом моё невезение закончилось? Трижды ха–ха!
Когда я подошла к двери и увидела зелёный индикатор, я едва сдерживала вопль радости. Я даже подумала, что можно просто закрыться до конца полёта и провести его более–менее спокойно. Но, когда одна холодная рука схватила меня за талию, а другая открыла дверь и втолкнула меня в кабинку, меня накрыл ужас.
– Мать твою, ты что творишь?! – зашипела я, когда он закрывал дверь изнутри.
Босс только ухмыльнулся и притянул меня к себе. Куда исчезло моё сердце в этот момент, я не знаю, но то, что я не ощущала его в груди – это факт. Меня накрыло до боли знакомой волной иланг–иланга и бергамота, и я с трудом сдержала порыв зажать нос рукой. Саша скользнул губами по моему лицу.
Тут мой хрупкий мирок рухнул. Огромные стены из бетона и арматуры, которые я воздвигала весь этот проклятый год, вдруг стали песчаными и просто рассыпались. Моё подсознание отпрыгнуло от волны песка, подбирающейся к ногам, и снова завопило в ужасе. Потом появилась она. Та самая, плохая девочка. Она лукаво улыбнулась, облизнулась и уволокла орущее подсознание куда–то далеко, оставив меня наедине с этими руками и губами.
Опомнилась я только тогда, когда моё лицо было прижато к холодному зеркалу над умывальником, а спортивные штаны предательски сползали вниз. В этот момент в дверь туалета постучали, и оттуда донеслось на английском:
– В кабинку нельзя вдвоём.
Руки на моих бёдрах напряглись и с силой сжали их. Я открыла глаза и чуть не выпрыгнула из самолёта. Отпихнув от себя Сашу и, поправив треники, я открыла дверь и с благодарностью посмотрела на стюардессу. Она была немного раздражена, но потом уставилась на меня с удивлением.
– Kiitos! – вырвалось у меня с придыханием, и я быстрым шагом направилась к своему месту.
Когда этот человек сел рядом, довольно улыбаясь, я готова была вцепиться ему в лицо ногтями.
– Если ты ещё раз так сделаешь, то я, я…
– Ну что ты? – он фыркнул, – Что ты сделаешь? Ты всегда можешь сказать: «Нет».
Я в ярости открывала и закрывала рот, так и не найдя нужных слов. И правда, я могу сказать: «Нет». Почему тогда я не говорю этого?
– Я тебя ненавижу, – прошептала я, зарываясь лицом в ладони.
– Странно, чуть больше года назад ты сказала, что любишь меня.
– И, конечно, твоё эго выросло до невозможных размеров! – я прищурилась, а он хохотнул, – Не обольщайся, запудрить мозги восемнадцатилетней девчонке не такая уж трудная задача.
Он вскинул брови и обернулся ко мне:
– Алиса, да ты сама кому угодно мозги запудришь.
– Что?! – прошипела я.
– А что тебя удивляет? Это ты строила из себя недотрогу, а поняв, что ничего не выгорит, нашла вариант попроще. Обыкновенная шлюха с невинными глазами, а я повёлся, как мальчишка.
На вас когда–нибудь наезжал поезд? На меня нет. Но вот в этот момент я примерно представила, что испытывает человек, когда его разрезает напополам под многотонным составом. Одна моя половина судорожно захотела выбить ему зубы, а вторая завыла от обиды.
Я ничего ему не ответила, просто отвернулась и посмотрела на тёмную спинку соседнего кресла. Боковым зрением я увидела, что он сделал то же самое – отвернулся, и налил себе ещё виски.
И тут меня прорвало. Сначала я сдержала рыдания и тихо булькнула, но потом всхлипнула, закрывая лицо руками.
– Ой, вот только не надо этих соплей, прошу тебя, – простонал Саша, – Ненавижу, когда бабы плачут.
Стиснув зубы, я резко дёрнула рукой, и он вылил свой виски на себя.
– Ты что сдурела?! – взревел он, и на нас снова уставились люди.
Но мне было всё равно. Заехав кулаком ему в челюсть, я почувствовала облегчение. Но потом оно сменилось резкой болью в костяшках пальцев, и я начала трясти рукой.
Мы одновременно подскочили со своих мест, и я увидела, как в нашу сторону идут стюарты. При их приближении, я завопила:
– Рассадите нас немедленно! Я не могу лететь рядом с этим человеком!
На меня смотрели, как на идиотку, а мне было плевать. Если мне не найдут другое место где угодно, то я выпрыгну из этого самолёта.
Тут произошло чудо. Какой–то подвыпивший финн спереди поднялся и сказал:
– Istu alas minun luonani! Ole hyvд.
Я готова была броситься к нему с объятиями. Саша в ярости смотрел на меня, по его подбородку стекала тонкая струйка крови. Увидев её, я чуть не захлопала в ладоши.
– Kiitos! – поблагодарила я, и финн улыбнулся.
Я отпихнула Сашу и, схватив свою сумку с верхней полки, прошла к заветному месту в начале салона. Не обращая внимания на косые взгляды и грозное Сашино: «Вот сука!», я надела наушники на голову, настроила в телефоне режим flight mode, и включила своё свадебное видео. До конца своего несчастного путешествия, я крутила его без остановки, ожидая, что мне станет легче.
Но легче мне не становилось.
***
Когда я вышла из самолёта, меня встретили двое охранников.
– Madame? Nous avons йtй informйs de l'incident. Кtes–vous d'accord?
– Sorry, I don’t understand, – вымолвила я, судорожно оглядываясь назад.
Заметив знакомую фигуру, направляющуюся в мою сторону, я начала нервно дёргать ногой, пританцовывая танец, похожий на чечётку.
– Are you OK? – спросил один из секьюрити, и я кивнула.
Они расступились, и я рванула к выходу, на бегу проверяя свой мобильник. Там была эсэмэска от Никиты:
«Малыш, я не смогу тебя встретить. Гостиница Swiss Luxury»
– Блять! – вырвалось из меня, когда я прочитала это.
Знаю, не литературно. Но именно это слово в полной мере описывает мои эмоции. Простите меня, грешную.
Когда я добралась до ленты, я взмолилась, чтобы багаж подали быстро, и моя сумка была первой. Но, не везёт, так не везёт.
Пространство вокруг меня заполнило уже знакомой мне энергией, и я обернулась. Саша двигался быстро и уверенно, в мою сторону, естественно. Лучше бы я не смотрела на его лицо, потому что, посмотрев на него, я захотела спрятаться среди плывущих на ленте чемоданов. Ну, или раствориться в воздухе.
