Он ничего не ответил, не задал никакого вопроса, но посмотрев на него, я поняла, что он хочет спросить.
– Когда мы хоронили папу, я подошла к его гробу, чтобы попрощаться, – я опустила глаза на свои руки, которые вцепились в край моего шерстяного пальто, – Я не узнала его сначала. Болезнь забрала его полностью, и физически, и духовно. Конечно, – я перевела дыхание и повернула голову, уставившись на фотографии, висящие на стене, – Ему наложили грим, одели в костюм, но это был не он. Он лежал в деревянной коробке на красном атласе, абсолютно чужой и незнакомый. И даже, несмотря на это, я надеялась, что он откроет глаза и улыбнётся мне своей улыбкой. Я хотела, чтобы он умер понарошку. Не взаправду. Чтобы всё это было просто шуткой.
Я снова посмотрела на Сашу. Он внимательно слушал меня, не отрывая глаз.
– Смерть – это естественно. Я это понимаю. Это нормальный порядок вещей. Но, Саша, когда умирают молодые, или дети, или просто хорошие люди… – я покачала головой, опуская глаза, – Это ужасно.
– Ты её не знала, – сухо отрезал он.
– Она не заслужила смерти, независимо от того, знала я её или нет, – я вытянула руки и наклонилась над столом, вглядываясь в его лицо, – У неё осталась мать и сестра. Для них, я уверена, она была самой лучшей. И теперь её нет.
Он вздохнул и потянулся мне навстречу. Его холодная ладонь накрыла мою, а большой палец принялся поглаживать моё запястье.
– Я помогу им, чем смогу, – тихо произнёс Саша.
Я кивнула, и мне стало немного легче. Значит, он понимает, что несёт хоть какую–то ответственность за случившееся.
Я убрала руки со стола, и поднялась со своего кресла.
– Саш, я не считаю тебя чудовищем. Просто ты стараешься прятать свои эмоции, закрываясь ото всех. Я знаю, потому что сама была такой же, – я сделала паузу и бросила на него короткий взгляд, – Откройся хоть кому–нибудь. Станет проще. Поверь.
Я вышла из кабинета и бесшумно зашагала по ВИПу. Когда дверь за мной хлопнула, я остановилась. Саша подошёл ко мне, я не слышала его шагов, но знала это. Просто чувствовала его присутствие рядом. Он встал сзади и положил руки мне на плечи. Тяжёлое дыхание прошлось по моим волосам, а потом опустилось ниже и коснулось моего затылка.
– Алиса, – тихо прошептал он, – Кому открылась ты?
Я развернулась к нему и подняла глаза. Саша взял моё лицо в ладони и прижался лбом к моему лбу.
– Скажи это, – хрипло попросил он, – Скажи, пожалуйста.
Я выдохнула и зажмурилась.
Он знал ответ, но хотел, чтобы я озвучила его. Он знал, что я открылась только ему, рассказав всё о себе. Даже моя мама не знала всех подробностей зачатия Тео, она даже не догадывалась, в какой грязи я извалялась. Она думала, что я просто пошла по наклонной в какой–то момент, начав употреблять наркотики, и рано повзрослев. На самом деле, я спустилась ниже некуда, прямиком в ад, и я живу с этим каждый день.
– Тебе. Я открылась тебе, – произнесла я.
– Я люблю тебя, Алиса, – сказал он, прижавшись тёплыми губами к моему лбу.
Я ничего не ответила.
– Ты тоже меня любишь.
– Да, – я кивнула ему в шею.
– Возвращайся, – прошептал он, перемещая руки с моего лица мне на плечи, сжимая в крепких объятиях.
– Я не могу, – сказала я, вдохнув его терпкий запах, ставший более резким от пота, который впитала смятая рубашка. Но он всё равно оставался таким же приятным и мужским, – И ты это прекрасно знаешь.
Он вздохнул, и наклонил голову, целуя меня в щёку.
– Тогда позволь мне открыться тебе, – попросил он.
Я отстранилась и внимательно посмотрела на него.
– Попробуй. Но только как друг, ладно?
Саша лукаво улыбнулся и выдал:
– Я попробую быть тебе другом. Но, когда ты попросишь меня о большем, я не буду отказывать.
ГЛАВА 47
– Ты вообще питаешься? – спросила я, когда мы уселись в мою машину.
Помимо Сергея, в Палаццо теперь работал ещё и администратор, который замещал Сашу. Я смогла уговорить его нормально поесть, помыться и отдохнуть дома.
Босс устало откинул голову на подголовник и буркнул что–то нечленораздельное. Я расценила это примерно так:
– Я заказывал еду в кабинет.
Нахмурившись, я выехала с парковки и свернула на Лаагна тээ. Включив музыку, я поморщилась от резкого баса, и сделала звук потише.
– Что это за хрень? – спросил Саша, начав переключать треки.
– Диск Никиты. Мой телефон утонул в унитазе, поэтому я слушаю музыку по старинке.
Саша хмыкнул:
– Между прочим, по старинке люди слушали музыку на кассетах. А ещё раньше на винилах. Были и бабины, когда–то.
Я невольно рассмеялась:
– Ты такой древний. В каком веке это было?
– Может, лучше радио включим? – раздражённо спросил он, и я пожала плечами.
– Валяй.
Он проделал нужные манипуляции и динамики начали вещать голосом диктора, или как их там называют. Нам пообещали композицию от Джона Ньюмана, и я порадовалась такой удаче. Обычно я не слушаю радио по причине того, что крутят откровенную фигню.
– Прям в тему, – вырвалось у меня, и я прибавила звук.
I know I've done wrong,
I left your heart torn
Is that what devils do?
– Серьёзно? – вопрошает Саша с соседнего сиденья.
Я ничего не ответила, а просто улыбнулась. Когда в песне появилась небольшая пауза с гитарными аккордами, я приготовилась проорать припев во всё горло. Через несколько секунд я это и сделала:
I need to know now, know now
Can you love me again?
На третьем повторе босс присоединился ко мне. Я неслась по трассе, слегка превысив скорость. Мы пели хором:
I need to know now, know now
Can you love me again?
Забавно, правда?
Я притормозила у шлагбаума возле дома Саши. Он замялся и начал ёрзать на сиденье.
– В чём дело? – спросила я, с интересом наблюдая за ним.
– У меня дома есть нечего.
– Я схожу в магазин. Есть пожелания к жратве? – я вскинула бровь, и он заржал громким хриплым смехом.
– Нет. Я не привередлив в еде.
Саша открыл дверь и вышел из машины. Сообразив, что я не знаю номер квартиры, я крикнула в окно:
