Я судорожно вздохнула и закрыла глаза, так и не найдя нужных слов.
— Я знаю. Прости, — сказал он, понуро опуская голову.
— Так не может продолжаться, — продолжила я, — Это должно закончиться.
Он посмотрел на меня и клянусь, в его взгляде было такое отчаяние, что я тут же пожалела о своих словах. Он прижал меня к себе и поцеловал. А потом начал повторять, как заговорённый:
— Только одна ночь. Прошу тебя. Всего одна ночь, и я уйду. Я оставлю тебя в покое.
ГЛАВА 8
Предрассветный свет мягко просачивался сквозь мои веки. Я зажмурилась, а потом повернулась, и наткнулась на твёрдое тёплое тело, лежащее рядом. Оно подняло руку и переместило её за мою спину, крепко прижимая меня к себе. Я вздохнула, и ноздри наполнились пряным ароматом, который был мне знаком. Не открывая глаз, я улыбнулась и прижалась к нему сильнее.
— Как же мне тебя не хватало, — пробормотала я во сне.
Прохладная ладонь принялась поглаживать меня по плечу и всё моё тело мгновенно покрылось мурашками. Когда уже знакомое мне лёгкое движение губ скользнуло по моим волосам, я довольно вытянула свободную руку, и принялась шарить ею под одеялом, спрятав от своих глаз обручальное кольцо. Ощупывая крепкие выпуклости, мощные плечи и твёрдый живот, я опустила руку, и провела пальцами по небольшой поросли внизу.
— Ммм, — отозвался довольный голос сверху.
— Ммм? — передразнила я, поднимая голову и опираясь на локте, — Это всё, что ты можешь сказать?
Я прищурилась, а потом сразу же улыбнулась. Саша приоткрыл один глаз:
— И тебе доброе утро.
Я покачала головой, поджав губы.
— Bon matin, mon amour,
[25] — шепнул он.
Я заползла на него сверху и уткнулась носом в шею. Со вчерашнего дня на ней появилась лёгкая щетина, которая приятно щекотала мою кожу.
— Скажи ещё, — попросила я, проводя рукой по его губам.
— Que femme veut — Dieu le veut,
[26] — тихо отозвался он, целуя кончики моих пальцев.
Кровать шелохнулась под нами, и на ней зашуршало постельное бельё. Сильные руки мягко уложили меня на спину, и бедро раздвинуло мои ноги. Я сразу же отозвалась на призыв, закидывая их ему на талию.
— Ещё, — его тёмно-карие глаза засветились от моей просьбы.
— Ce qui ressemble a l'amour n'est que l'amour, Alice.
[27]
Моё имя прозвучало так… Благоговейно, что я с трудом собрала себя по кусочкам.
— О, Господи… — простонала я, когда он приподнял бёдра и мягко опустился внутрь моего тела.
— Ещё? — спросил Саша.
— Да, — ответила я, проведя пальцами по его спине, отчётливо ощущая вибрацию наших тел.
— Je t'aime,
[28] — хрипло прошептал он мне в ухо, продолжая плавное движение, — Ещё?
— Да! — выдохнула я, царапая его кожу ногтями.
— Je t'aime, je t'aime, je t'aime, — повторял он с придыханием, прикусывая мой подбородок.
Этот прекрасный момент, казалось, длился вечность. Не было ничего, кроме этих тёмных глаз, жадно смотрящих в мои глаза; этих губ, влажно исследующих каждую мою впадинку и складочку; этих рук, сжимающих мои бёдра и оставляющих холодный отпечаток на моём теле. Время остановилось для нас, даря незабываемое наслаждение, заставляя забыть о том, кто мы есть на самом деле.
Когда утреннее Женевское небо начало светлеть, я глубоко вздохнула, зарываясь в тёплую подушку лицом. Саша тоже отозвался тихим вздохом и сказал:
— Вот и всё. А счастье было так возможно, так близко, — процитировал он Татьяну из «Онегина», и придвинулся ко мне.
— Животное, ты мою одежду порвал, — простонала я в подушку, вспоминая прошедший вечер, — В чём я вернусь в гостиницу?
— Я стащу для тебя платье у кого-нибудь из спальни, — довольно хмыкнул он, — А ты машину угробила. Мне даже страшно представить, что с ней стало благодаря твоей туфле.
— Один — один, — буркнула я, — Ты серьёзно украдёшь одежду?
Я развернулась и уставилась на него с интересом.
— Да, — кивнул он, ухмыляясь.
— У кого?
— Тут много особей женского пола, — он повёл плечом, — Дом огромный, если ты не заметила.
— Заметила, — ответила я, — Кто все эти люди?
— Да так, никто, — фыркнул он, садясь на кровати, — Друзья сняли этот особняк на время пребывания в Женеве, — он вздохнул, и устало потёр шею, — Половину народа я в глаза не видел ни разу в жизни. Лежи здесь, я сейчас приду.
Он поднялся на ноги и стянул со стула трикотажные пижамные брюки. Скользнув в них, он подошёл к двери, и я возмущённо зашипела:
— Рубашку надень, Тарзан.
Саша звонко расхохотался, а потом вернулся ко мне и запечатлел быстрый поцелуй на моих губах.
— Я мигом, — подмигнул он мне, и скрылся из спальни.
Я легла на спину и посмотрела в потолок, украшенный лепниной и вензелями. У меня появилось такое чувство, что я — приговорённая к смерти и вот-вот взойду на эшафот. Что с каждой секундой мою грудь покидает последний отведённый мне выдох. Ещё чуть-чуть, и холодная сталь гильотины коснётся моей шеи, и я снова забудусь во сне, но на этот раз навечно. Мой принц на белом коне больше не войдёт в темницу на самом верхнем этаже башни, не разбудит меня поцелуем и не заставит сердце трепетать, смотря тёмными глазами мне в душу.
Когда дверь скрипнула, я перевела взгляд на неё.
— Это я, — шепнул Саша, неся в руках стопку вещей.
— Я вижу, — отозвалась я тихо.
— Держи, — он протянул мне что-то вязаное и джинсы, — Всё, что удалось найти.
— Ну, выбирать мне не приходится, — выдавила из себя я, сползая с кровати.
Схватив одежду, я натянула узкие джинсы, которые оказались мне по размеру и надела свободный кремовый свитер. Он был крупной вязки и грудь предательски просвечивала под мягкой нитью. Промаршировав мимо бывшего босса в ванную, я принялась изучать своё отражение в зеркале. Не найдя там никаких перемен, кроме синяка, я облегчённо вдохнула.
Саша нарисовался рядом со мной и приспустил свитер, обнажая моё плечо. Он провёл рукой по моей лопатке, на которой была татуировка и, нахмурившись, уставился на кровоподтёк. Потом поцеловал меня в шею и отступил на шаг.
