— Нет. Я здесь, чтобы напомнить тебе об ответственности за
твое королевство... с некоторых пор ты о нем начисто забыла.
— Да неужели?
Я скрестила руки на груди по большей части потому, чтобы
остановить себя от безрассудных действий.
— Я думаю, что ты забыл, что я сделала для своего
королевства. Скажем, например, спасение от бедствия. Или рискуя своей жизнью
из-за гребаной короны, чтобы у нас наконец-то воцарился мир.
— Если память не подводит, ты сама вызвала это бедствие,
когда создавала неблагоприятную пустыню.
Его голос все еще оставался ужасно спокойным.
— И эта корона не делает из тебя хорошего правителя.
— Ты слышал меня? У нас мир. Кровопролитие остановлено.
— Боевые действия временно остановлены. Катрис играет с
тобой, и ты позволяешь ей это. Она тянет время, используя эти переговоры, чтобы
выяснить все пути выхода из этой ситуации. Если ты действительно хочешь, чтобы
война закончилась раз и навсегда, тебе нужно вмешаться и дать ей знать, что ты
серьезна. Расскажи всем вокруг о короне. Не бойся, блефуй. Покажи ей, что ты
держишь все под контролем и можешь действительно все это остановить.
Я издала резкий смешок.
— Это так типично для тебя. Оттягивая сроки, как обычно. У
тебя даже нет короны, но ты все равно говоришь мне как с ней поступить.
Дориан вскочил с кресла, спокойствие на лице резко сменилось
раздражением.
— Я помню, что значит быть королем. Я никогда не сбегал и не
переваливал на других дела, которые казались слишком трудными.
— Правильно, — сказала я, внимательно следя за дистанцией
между нами. — Получить корону было легко. Именно поэтому, конечно, ты был прав,
не пойдя туда со мной.
Он прищурился.
— Ты знаешь, что я бы пошел, если бы мог. Поэтому я сделал
единственное, что мог — раскрыл все после.
— Солгав! — воскликнула я.
Пыталась сдерживать свой голос и говорить твердо, позволяя
только одному гневу вырваться наружу, но горе немного сломило меня.
— Создавая тщательно продуманные комбинации с Мастэрой, в
надежде, что я завоюю для тебя больше земель. Почему ты не видишь, как
неправильно это было?
— Это?
Его голос звучал так же громко, как и мой. Я так редко
видела, как его поглощают эмоции, и это было одновременно устрашающе и красиво.
— Ты думаешь, наши люди считают это неправильным? Те, чьи
дома уже в безопасности? Те, кто остался жив благодаря этому? Корона искупила
все, и ты все это разрушишь, если не заставишь Катрис силой вступить в переговоры!
Мало того, не выступив, ты позволишь тому, что сделал Лейт, остаться
безнаказанным.
— О, он был наказан, — сказала я.
— Да, — сказал Дориан холодно, — мной. Что ты, кажется,
забыла, прыгнув в постель к этому животному.
— Кийо здесь не при чем. И того что ты сделал недостаточно,
чтобы обязать меня быть с человеком, которым постоянно меня обманывает.
Дориан отвернулся, встав ко мне спиной. Почему-то это было
оскорбительнее, чем все свирепые взгляды в мире.
— Я могу только предположить, что это и есть человеческая
логика. Достижение мира путем сокрытия правды — это предательство. Самый
страшный грех в мире. А измена высоконравственна и правильна.
— Это не так! Я не... Я не обманывала тебя. Насколько мне
известно, я была заинтересована в этом, пока мы не расстались. И я стала
свободна делать все, что хочу.
— Понятно.
Я не могла показать свои слабости перед ним, но дело в том,
что меня до сих пор мучил вопрос, правильно ли было заниматься сексом в лесу с
Кийо или нет. У меня были противоречивые чувства. Я позволила порывам победить
логику, чтобы удовлетворить страсть и потребность в мести.
— Слушай, — сказала я, пытаясь успокоиться, — я не хотела
тебя обидеть...
Он повернулся так резко, что я замолчала на полуслове. Я не
боялась Дориана, не с моими силами и не в моем замке, но что-то в его глазах
заставило меня отступить.
— Королева Эжени, — сказал он официально, — не беспокойтесь
о моих "чувствах". Найти вам замену в постели было не так уж и
трудно. Вы слишком высокого мнения о себе касательно этого.
Его слова были как пощечина, несмотря на все разумные доводы
мозга, кричащего о том, что мне должно быть наплевать. У меня не было причин,
чтобы беспокоиться о том, что он сделал. Не было причин беспокоиться о нем.
— Итак, — сказала я соответствующим тоном, — у Изабель есть
место, чтобы вновь торговать своими способностями.
— Очень хорошими способностями, — согласился он. — Теперь
вопрос в том, что ты будешь делать со своими. Поставь Катрис на место. Заставь
ее вести переговоры так, чтобы мы получили все уступки, которых заслуживаем.
Перестань вести себя как человек.
— Я человек. Ты постоянно забываешь об этом.
Он изучал меня сверху вниз, давая мне возможность сделать то
же самое. "Тебе наплевать, тебе наплевать", говорила я сама себе,
пытаясь оттолкнуть мысли о том, как сильно я любила это великолепное лицо.
— Нет, — сказал он наконец, с презрением в голосе, — об этом
невозможно забыть. Ты ведешь себя как человек сейчас, отказываясь делать
правильные вещи только потому, что я тебя попросил. Ты противоречишь назло.
Он шагнул к двери.
— Если ты не начнешь действовать в ближайшее время, то
пожалеешь об этом.
Мне не понравилось, что последнее слово осталось за ним. А
самое главное, это всегда давало ему власть.
— Ты мне угрожаешь?
Дориан взялся за дверную ручку и посмотрел на меня через
плечо.
— Нет, я не угрожаю. Это Катрис. И пока ты продолжаешь
пересчитывать, сколько раз я тебя обидел или обманул, я могу тебе сказать с
полной уверенностью, что сейчас я сказал тебе чистую правду.
— Принято к сведению, — спешно я сделала попытку вести себя
здесь как королева. — Ты можешь идти. И не возвращайся.
Это вызвало полуулыбку, хотя я не видела ничего смешного в
этом.
— Ты отказываешь мне в гостеприимстве?
Я колебалась.
— Нет. Я выше этого. Просто я надеюсь, что ты сделаешь
правильную вещь и будешь держаться подальше от меня.
— Принято к сведению, — ответил он, копируя мой тон.
Он открыл дверь и вышел, не обернувшись. Я уставилась на
пустое место, где он только что был, недоумевая, кто же одержал верх в этом
споре. К тому моменту, когда я вышла и нашла Шайю, Дориан уже покинул мой
замок, чтобы отправиться в свои земли. Она ничего не спросила о том, что
произошло с ним, но беспокойство было написано на ее лице.
