– Ва-аренька! – раздалось откуда-то сверху. – Ва-аренька, душа моя!
– О! – обрадовалась Варенька. – Вот и Юрочка! Ну, я бегу! Бегу!
Она послала воздушный поцелуй в сторону путешественников и, цокая каблучками, побежала по дощатому настилу туда, где швартовался небольшой юркий кораблик.
– Вот оно как, – задумчиво произнес Гиви.
– Ты думаешь? – спросил Шендерович.
– Посмотрим, – ответил Гиви.
Он печально огляделся. Их никто не встречал. Ал-Багум наконец соизволила сойти на твердую землю и теперь стояла, презрительно озираясь по сторонам. Ветер срывал с волн барашки белой пены и плевался ими в Ал-Багум. Та недовольно морщила губу. Над молом вопили чайки.
Эх, думал Гиви, вот и кончились чудеса! Кому-то мы были нужны, кто-то следил за нами, охотился! Азаил тот же. Подумать только, сам Азаил! Проник сквозь пространство и время, отыскал Мишу, привел его к Черному камню! Интересно, а кто со мной тогда в темнице сидел? Разиэль? Или, может, сам Шемхазай? Ведь расскажешь, не поверят! И потом, этот перстень! Интересно, кто мне тогда его подсунул!
– Молодой человек, – раздался чей-то голос, – можно вас на минуточку?
Гиви огляделся. Печальный пожилой еврей сидел на потрепанном чемодане. Чемодан для верности был перетянут бельевой веревкой.
– Это вы меня? – на всякий случай переспросил Гиви.
– Вас-вас. Не поможете ли донести чемоданчик, будьте любезны!
– Куда? – покорно спросил Гиви.
– К выходу, конечно, – удивился старик, – вернее, ко входу. Там ведь таможня или где?
– Да вроде там, – устало согласился Гиви.
С непривычки его покачивало на твердой земле. Он оглянулся на Шендеровича – тот хлопотал возле Ал-Багум. На боках верблюдицы клочками топорщилась шерсть – Ал-Багум от перенесенных стрессов взялась линять.
– Дай вам Бог здоровья, – бормотал старик, вприпрыжку следуя за Гиви, – вы такой сильный! И вежливый! Это такая редкость в наше время – вежливый молодой человек!
Гиви расправил плечи.
– Все куда-то едут, едут, – приговаривал старик на ходу, – и кому это нужно, спрашивается! Сидели бы себе дома! Нет, едут! Что они там потеряли, я вас спрашиваю?
– Счастье, наверное, – сказал Гиви.
– Счастье, молодой человек, не зависит от положения в пространстве, – возразил старик, – говорю это вам как специалист. Сюда, пожалуйста.
Гиви аккуратно поставил чемодан.
– Что пользы человеку в трудах его? – пробормотал старик. – Все равно все возвращается на круги своя. Вот и вы вернулись! С тем молодым человеком и девушкой, я не ошибаюсь?
Он многозначительно смерил взглядом стройную фигуру Алки, которая, притоптывая ножкой, что-то говорила Шендеровичу.
– Красивая женщина, – сказал он уважительно. – Грозная, как полки со знаменами! А вы уверены, что эта дама вам, извиняюсь, пара?
– Уже не очень, – печально ответил Гиви.
– Увы! Мир полон великих светочей и таинств, но человек закрывает их от себя одной маленькой ручкой! Что ж, желаю удачи!
Гиви протянул руку, которую старик ухватил своей птичьей лапкой в бурых старческих пятнах.
– И перстень, будьте так любезны, – сказал старик.
Гиви ошеломленно поглядел на него. На старике были старомодные сандалии с дырочками и брюки, пузырями вздувающиеся на коленях.
– Он же вам больше не понадобится, даю вам слово, – сказал старик.
– Да я верю! – согласился Гиви.
– Ну так сделайте одолжение!
Гиви стащил с пальца перстень. Он соскользнул легко, словно внезапно увеличился в размерах.
– Вот и замечательно, – проворковал старик, надевая кольцо на подагрический палец, – а то мне пора… и, кстати, насчет Александра Македонского – не только у него был приличный гарем. Он и сам чей-то потомок, я вас уверяю.
– Каждый из нас чей-то потомок, – согласился Гиви.
– Каждый, – кивнул старик, – но не у каждого в пращурах сам мелех Шломо, обладатель перстня, повелевающего джиннами. Ну ладно, мне таки пора, молодой человек.
Он кивнул, поправил бесформенную панаму, с легкостью подхватил чемодан и направился в чрево таможни, где уже громоздилась куча вещей – в том числе небольшая клетка с проржавевшими прутьями. В клетке сидела пестрая птица и чистила клювом перышки. Старик взял клетку в одну руку, чемодан – в другую и деловито, как муравей, поволок куда-то. Гиви какое-то время, разинув рот, смотрел ему вслед.
– Эй, друг, ты чего? – спросил из-за спины Шендерович.
– Ничего, – сказал Гиви.
– Пошли, я все уладил! Там у меня, оказывается, кореш сидит, одноклассник бывший! Ее без карантина пропустят. Вот будет цирк, если я во двор въеду на белой верблюдице, а?
– Или! – сказал Гиви.
– Он говорит, Лысюк, эта паскуда… ты представляешь, сел. В особо крупных размерах. А потом вышел! Откупился вроде… и ну пошел дела крутить! Ничего! Я ему еще покажу, кто из нас наверху! Слушай, этот малый, на таможке… – Шендерович придвинулся к уху Гиви и интимно зашептал: —…он говорит, что сейчас хорошо идут самурайские мечи. Ну, липовые, конечно. То есть просто деревянные. В общем, всякие причиндалы для восточных единоборств. Шаолиньские бамбуковые посохи, там… Короче, пригоним от китайских товарищей партию, а он поможет реализовать! А?
– Не «а», – твердо сказал Гиви.
– Я еще куплю эту гостиницу, – сквозь зубы процедил Шендерович.
– Ты же царь! – напомнил Гиви. – Ты ж из Ирама такие изделия художественные вывез!
– Какие, к черту, изделия, мне еще бабки отдавать, пока счетчик не натикал печальный и закономерный конец! Паршивая верблюдица эта, будь она неладна! Одна перевозка во столько обошлась! Потом Витька этот, сука, даром что за одной партой штаны протирали… А билеты второго класса? А паспорта наши фальшивые? Это тебе не кот начхал! Ладно, друг, пошли! Шендерович не бросит собрата по престолу одного в порту! Я тебя подвезу! Ах ты, моя красавица!
Алка с интересом отреагировала, но Шендерович обращался к Ал-Багум.
– Мы что, на верблюде поедем? – в ужасе спросил Гиви.
– А как я ее, на такси повезу? – обиделся Шендерович. – Она в такси не поместится!
– Нет, – сказал Гиви, – я, пожалуй, в пароходство пойду. Мне маме телеграмму надо дать. А то она волнуется. Она так плакала, когда я из Тель-Авива звонил!
– Ну так вечером приходи! – обрадовался Шендерович. – Канатная, десять. Ты только спроси, где Шендерович, тебе сразу и покажут! Шендеровича всякий знает!
– Не сомневаюсь, – сказал Гиви. – До свидания, Миша.
– До вечера.
– До вечера, – согласился Гиви. – До свидания, Алла.
