– Мистер Тоу, – холодно произнесла миссис Парди. – Чем я могу вам служить?
– Я надумал посетить мероприятие.
Эстелла с металлом в голосе заявила:
– Я не верю, что вас интересует женская мода.
– Меня не интересует женская мода. Меня интересуешь ты. – Он осклабился на Эстеллу, и Сэм покровительственным жестом положил руку ей на плечо.
– Это, – выдавила из себя Эстелла, – опекун Лены. Вернее, бывший опекун. Гарри Тоу.
Джейни выпялилась на него так, как умела только она, с типично австралийской бесцеремонностью, не оставлявшей сомнений по поводу того, что думает.
– А, так вам нравится раздевать глазами манекенщиц?
Однако после его ответа челюсть отвисла только у Джейни.
– Почему же глазами? Я не привык себя ограничивать.
Воцарилась тишина. Все молча застыли в ожидании, раскрыв рты, словно клоуны в пантомиме.
– Эстелла… – произнес Сэм, до боли сжимая ее плечо.
– Все в порядке, – сухо проговорила Эстелла. – Мистер Тоу, садитесь, пожалуйста. – У нее не было выбора. Физической возможности вытолкать его нет, а устраивать скандал прямо перед началом показа она не хотела. Возможно, именно он владелец дома. Она настолько мало знала о Лене – да практически ничего не знала! – что не могла придумать, как противостоять Гарри.
– Присмотришь за ним? – шепнула она Сэму, после того как Гарри уселся на одно из лучших мест в первом ряду.
– Да, – мрачно кивнул тот.
Начали прибывать первые гости, и Эстелле стало не до Гарри. Список тех, кого пригласили Лена и Элизабет, оказался довольно внушительным: покупатели из «Лорд и Тейлор», «Масис», «Сакс», «Джимбелс» и «Бест и Ко»; редакторы и авторы колонок «Нью-Йорк таймс», «Вог» и «Мадемуазель». Элизабет Хоус порывистым шагом подошла к Эстелле, поцеловала ее в обе щеки и представила подруге Лео Ричиер
[49], владелице косметической империи. Глаза Лео загорелись, когда Эстелла показала ей программу и как бы между прочим заметила, что черное вечернее платье, которым планируется завершить показ, определенно было бы к лицу гостье.
Присутствовало еще несколько незнакомых Эстелле дам, которые явно были на Манхэттене иконами стиля – иначе Лена и Элизабет не пригласили бы их. Однако они выглядели настолько гламурно и богато, что Эстелла сразу поняла – это не та клиентура; такие женщины не нуждаются в ее моделях, потому что не работают. Они имеют личных водителей, по утрам занимаются маникюром и дают указания прислуге насчет ланча, а за ужином подносят мужьям бокал спиртного. Большинство из них, увидев Эстеллу, принялись молча расхаживать вокруг, то и дело бросая на нее взгляды; и, лишь услышав имя Лены, Эстелла поняла, в чем дело. Гостей заинтриговали ее внешность и схожесть с Леной; именно ради такого развлечения они и пришли. Эстелла отругала себя за то, что не подумала об этом заранее. Конечно же, люди будут удивлены, ведь и она сама удивилась.
Однако она продолжала здороваться, беседовать, раздавать указания и вручать программы, словно дела шли прекрасно и все это время она не чувствовала на себе взгляд Гарри Тоу, который сидел молча и не мигая смотрел на нее. Он тоже являлся предметом перешептываний и косых взглядов; некоторые даже ухитрялись показывать на него пальцем. Эстелла мимоходом подумала о Лене – каково той было носить его фамилию и везде, куда бы ни пришла, становиться объектом таких же любопытных взглядов?
Они с Бэйб Пейли из «Вог» – наверное, единственной из присутствующих, кто не счел визит Гарри Тоу или схожесть Эстеллы с Леной гвоздем программы, – еще раз пробежались по списку, и в этот момент Эстелла услышала голос:
– Вот мы и встретились снова.
Она подняла глаза и уперлась взглядом в даму, которую явно где-то видела раньше; потребовалось лишь несколько секунд, чтобы наконец вспомнить, где именно. Эстелла застыла на месте с широко открытыми глазами. Вечеринка у Лены, в этом же самом доме! Женщина в жуткой копии платья от Шанель, которой Эстелла предложила когда-нибудь прийти посмотреть на ее модели. И вот дама здесь, и непохоже, чтобы она явилась за обещанным удовольствием.
– Я работаю в «Харперс базар», – сказала дама. – Диана Голдсмит. Рада представиться официально. Никогда не забуду нашей краткой беседы.
– Стало быть, сегодня вы пришли посмотреть, что можно пошить, не имея парижских копий.
Эстелла говорила открытым текстом – ситуация безнадежна, терять нечего, – однако Диана уже отошла прочь и села рядом с Гарри, словно знала, что где-где, а там Эстелла ее не достанет. Эстелла безуспешно пыталась привлечь внимание Сэма, чтобы попросить увести Диану от Гарри, однако приятель зацепился языком с одним из журналистов и ничего не замечал.
Пора было начинать, хотя все уже шло не так, как Эстелла представляла в мечтах. Она опустила иглу фонографа и попросила гостей занять свои места. Затем удалилась в комнату для переодевания, глядя, как выплывают на подиум Джейни и другие манекенщицы, и восхитилась походкой подруги – та скользила словно по льду, гибкая и элегантная; платье казалось второй кожей, магическим образом составив одно целое с девушкой.
Собственно показ продлился недолго, около часа, – время, вполне достаточное для демонстрации двадцати комплектов одежды, включая проход в большую гостиную и обратно и три переодевания. Эстелла одергивала рукава, приглаживала выбившиеся пряди волос, застегивала пуговицы и пряжки на обуви. И снова и снова слышала доносящийся из зала странный шум – что-то вроде хихиканья, наподобие того, что могла слышать ночами Ребекка
[50] в своем готическом особняке. Однако ни у кого не было причины смеяться, и Эстелла пыталась убедить себя, что это либо птица за окном, либо заедает фонограф.
Подошел черед двух последних номеров программы – вечерних платьев. Пока все взоры были прикованы к сцене, Эстелла прокралась обратно в гостиную. Силуэты манекенщиц настолько отличались от облика середины девятнадцатого века, в последнее время проникшего повсюду и какого-то инфантильного, что Эстелла услышала минимум один или два удивленных вскрика.
Модели были полной противоположностью друг другу: Джейни, светловолосая и с идеально сложенной фигурой, представляла черное бархатное платье с открытыми плечами и единственной бретелькой, обвивающейся вокруг плеча, присборенное на талии и с пышной юбкой, сужающейся к полу чувственными складками. В черных перчатках до локтей девушка выглядела вне времени и возраста; есть красота, которая может принадлежать любой исторической эпохе. Вторая девушка демонстрировала более современный образ: Эстелла подхватила модный тренд на ламе – вид парчи – и купила отрез сверкающей серебристой ткани, стекающей с ладони, подобно пиратскому сокровищу. Платье с глубоким вырезом и античной драпировкой на груди было перевязано на талии кушаком и ниспадало, не прилегая к телу, потому что ламе и прилегание – понятия взаимоисключающие, до полу мягкими складками.
