У Фабьен сжалось сердце. Сильный и резкий спазм заставил ее лечь на кровать, не выпуская из рук документ. Отец родился за шесть лет до свадьбы бабушки и дедушки, и потому имена в его свидетельстве о рождении – мать: Лена Тоу, отец: Алекс Монтроуз – вероятнее всего, настоящие. Неужели это правда? Отсюда следует, что Фабьен не имеет права на все, что бабушка ей оставила: ни на бизнес, ни на дом, ни на должность главного модельера. Ни на что. А Эстелла, любимая бабушка, может, и вовсе не родственница Фабьен.
Глава 26
На следующее утро Фабьен выпила несчетное количество чашек кофе, иначе она просто не справилась бы с письмами, телефонными звонками и неиссякаемым потоком проходящих через ее кабинет посетителей. В первой половине дня явилась начальница, Юнити.
– Рада снова видеть тебя. – Юнити уселась, закинув ногу за ногу. Она носила блестящие колготки телесного цвета. Фабьен такие терпеть не могла.
– Я тоже рада вернуться на работу, – ответила Фабьен и широко улыбнулась в надежде, что улыбка и беспечный голос скроют тот факт, что она держится на кофеине.
– Как продвигается планирование выставки? Кажется, Шарлотта во время твоего отсутствия взяла дело в свои руки.
– Да, верно. Она хорошая помощница, – честно призналась Фабьен. Шарлотта ловко ухитрилась отложить все важные вопросы до возвращения Фабьен, одновременно создавая видимость прогресса.
– Я бы хотела видеть концепцию сегодня после обеда. Меня беспокоит, уложимся ли мы в срок. Это твоя первая выставка, и к тому же ты слишком долго отсутствовала.
– Я точно знаю, сколько времени потребуется. Все под контролем. Однако я и в самом деле очень рада возможности пробежаться сегодня по основным пунктам. Правда, у нас пока что черновой проект. – Фабьен не убрала с лица улыбку; единственной альтернативой было бы уронить челюсть от одной только мысли, что нужно представить концепцию прямо сегодня, при этом вполне осознавая, что по-хорошему она будет готова не раньше чем в следующем месяце.
– Отлично. В два часа в моем кабинете. – Юнити встала и оправила безупречно-белую юбку без единой складки. «Жиль Зандер», – догадалась Фабьен. Скандинавская элегантность, воплощение хладнокровия.
Фабьен невольно принялась оглаживать свой черный костюм – широкие от бедер брюки с жакетом. Казалось, даже белая блузка безвольно повисла вдоль тела в знак почтения к совершенству Юнити. Этот комплект одежды Фабьен надевала всегда, когда не было времени выбирать; обычно он ей нравился, однако сегодня выглядел недостаточно стильным. Фабьен дождалась, пока Юнити вернулась к себе, и пулей выскочила в холл, чтобы найти Шарлотту.
– В два часа мы должны представить концепцию. Сегодня обойдемся без ланча.
Шарлотта закатила глаза:
– Может, хоть после этого она прекратит стоять у нас над душой?
– Надеюсь, – согласилась Фабьен.
В кабинете Фабьен они разложили фото уже отобранных платьев. Фабьен принялась набрасывать план, создавая нарратив, который выстроил бы все экспонаты по порядку. Последовательность она придумала, пока была в отъезде. По крайней мере, есть с чего начать. Она несколько раз написала и переписала концепцию, пока не почувствовала, что окончательный вариант найден. Возможно, черновика будет достаточно, чтобы удовлетворить Юнити.
Спустя пару часов обсуждения Фабьен отложила наброски и потянулась.
– Отлично. Полагаю, этого достаточно, чтобы меня не уволили. Можешь прикинуть сроки? Когда мы напишем сопроводительные письма, когда какой экспонат прибудет из музея, когда нужно встретиться с подрядчиками, запустить программы, определиться, что лучше выложить на веб-сайт и так далее. Если Юнити увидит, что мы в курсе всех текущих задач, она должна поверить нам.
– Сделаю, – кивнула Шарлотта.
– Если сможешь давать мне информацию по каждому пункту отдельно, я заблаговременно внесу коррективы. Сейчас перепишу набело, – Фабьен указала на свои заметки, – и на сегодня хватит.
В последующие два часа она не встала с места. Она рисовала графики, обдумывала план, просматривала фото экспонатов, которые они вместе с Шарлоттой включили в окончательный список в последнюю неделю, когда переписывались по электронной почте. В два часа дня она нацепила улыбку – может, тогда Юнити тоже найдет в себе повод улыбнуться при виде проделанной работы? – и зашла за Шарлоттой, чтобы вместе отправиться в кабинет начальницы.
Фабьен начала с короткого вступления, объяснила идею выставки и затем изложила нарратив: сюжет брал начало от платья «Ла каваллини» от Ланвен в обоих вариантах – одно с цветами, другое с вышивкой кристаллами, – далее через корсажи с камелиями от Шанель переходил к «Венере» Диора, великолепному жакету от Уорта
[65], украшенному вышивкой и блестками, и к сверкающему платью от Скиапарелли, с таким количеством пайеток, что казалось, под ними вовсе нет ткани; затем появлялись ранняя модель от «Стеллы Дизайн» – бархатное платье с белым пионом, усеянным мельчайшими кристалликами-бусинками, с одного из первых показов бабушки; несколько вещей от Коллетт Динниган и Акиры Исогава
[66]; и, разумеется, платье от Тиффани, которое носила миссис Корнелиус Вандербильт, усыпанное бриллиантами, подобно изысканному обручальному кольцу. Наконец Фабьен умолкла, осознавая, что проделала хорошую работу и выставка сможет воспеть традиционные ремесла, которые сыграли важную роль в трансформации моды из домашнего рукоделия в искусство.
– Я уже не уверена, – сказала Юнити, – насчет общей идеи. Он так вызывающе смотрится, весь этот декор. Не слишком ли рискованно для первой выставки?
Фабьен аккуратно разложила на столе свои наброски.
– Это способ отдать дань уважения забытым ремеслам. – Она повысила голос. – Ручной работе, усердию, терпению. Все это весьма ценно и легко может быть отвергнуто в современную эпоху. Зато идеально перекликается с новыми идеями о возвращении к доинтернетовским и доиндустриальным дням, когда создание вещей требовало больше времени и когда искусные изделия ручной работы оценивались не затраченными на их покупку средствами, а исключительно красотой. Это уважение к образу жизни, который определял моду, к образу жизни, смысл которой был не присвоить больше материальных ценностей, но обладать хотя бы крупицей таланта. Я полагаю, люди будут признательны за то, что им выпал шанс познакомиться с почти исчезнувшими ремеслами, вообразить, какой могла бы стать мода, не будь она одноразовой, если бы мы рассматривали то, что на нас надето, как искусство, а не как преходящее увлечение. Можно примерить любой из наших экспонатов, и вы не будете выглядеть отставшими от жизни. Эти вещи – противоположность нынешним однодневкам, они никогда не устареют.
