Всякий бог уже давно догадался бы, что Мелисса достойна спасения.
Наступил вечер четверга и тот пресловутый ужин, от которого Фабьен так и не отвертелась – Джаспер пригласил ее начальницу, и, следовательно, ужин превратился в рабочее мероприятие, требующее ее присутствия. Она велела Джасперу ждать ее на месте, чтобы пойти на ужин прямо с работы. По пути звякнул телефон. Новое сообщение от Уилла.
«Мелиссу выписали из больницы. Только что привез ее домой».
«Я рада, – ответила Фабьен. – Как ты?»
«Бывало лучше», – отозвался он.
«Я люблю тебя», – написала она.
«Спасибо».
Спасибо? И это все? Но тут она мотнула головой, осудив себя. Сестра Уилла только что перенесла серьезную операцию, а Фабьен ожидает, что он будет слать объяснения в любви. Она хотела было набрать его номер, но поняла, что, будь у Уилла время на разговоры, он позвонил бы сам. Мелисса после серьезной операции находится в ослабленном состоянии и требует постоянного ухода. Фабьен только и остается слать сообщения и ей, и Уиллу, чтобы друзья знали – она о них думает.
Юнити с Джаспером стояли у бара и смеялись. Джаспер поцеловал Фабьен в щеку. А эти двое были бы идеальной парой, мрачно подумала она.
– Ну что ж, все в сборе, можно садиться, – объявил Джаспер, представив ее членам правления.
К несчастью, Фабьен пришлось сесть рядом с Джаспером и напротив Юнити. Она решила уделить внимание сидящему по другую сторону мужчине и представилась.
– А как вообще становятся кураторами моды? – осведомился тот. – Это ведь необычная профессия?
– Я так не считаю. – Фабьен привыкла к подобным вопросам. – Я изучала в университете конструирование одежды и историю искусств. Кураторство объединяет оба моих интереса.
– Фаб раньше тоже немного конструировала одежду, – добавил Джаспер. Фабьен поморщилась. Это не то, что она хотела бы обсуждать в подобной компании.
– Из вас, должно быть, получился бы хороший модельер, – с напускным одобрением произнесла Юнити.
– Фабьен одна из лучших, – заявил Джаспер. Фабьен бросила на него взгляд. А ведь он практически за нее вступился. Вступился. Давно Фабьен не использовала такое слово в его отношении.
– Недаром говорится: кто не умеет делать, берется учить, – задумчиво проворковала Юнити. – Может, правильно и другое: кому не по зубам креативность, занимается кураторством. – Она засмеялась своей шутке. Все, кто ее слышал, присоединились.
Фабьен хищно наколола на палочку сашими. А как говорят о тех, кто сидит во главе организаций и ничего не делает, только ходит по всяким ужинам? Она сдержалась, ничего не сказала вслух и при первой возможности удалилась в туалет, а когда вернулась, Джаспер перехватил ее раньше, чем она успела сесть за стол.
– Ты слишком хороша для них, Фаб, – сказал он. – Слишком.
– И почему ты такой любезный? – с подозрением спросила Фабьен.
– Потому что мне и вправду тебя не хватает. Вот только жаль, что тебе пришлось бросить меня для того, чтобы я это понял.
– Мне тоже жаль, – вздохнула она.
Джаспер коснулся ее руки.
– Помню, как мы с тобой съехались. Ты все время что-то шила. Я ездил с ребятами покататься на велосипедах, – он поднял вверх обе руки, – вроде надолго, а вечером возвращаюсь, а ты так весь день и провела за рисованием и шитьем и выглядела такой удовлетворенной, словно и не скучала по мне вовсе. Будто все, что тебе нужно для счастья, – это карандаш и швейная машинка.
– Помню. Чудесные годы были.
– Были. А потом ты стала заниматься этим все меньше и меньше – понимаю, я почти каждый вечер таскал тебя по ужинам и корпоративам, и тебе, наверное, не хватало времени, и потому ты перестала шить. И вот я смотрю на тебя, как ты сидишь здесь за столом, а лицо у тебя бледное, застывшее. Не сравнить с той красавицей, которая день-деньской сидела и шила что-нибудь.
На Фабьен словно обрушилась лавина. В памяти промелькнули те летние дни, когда Джаспер отправлялся на велосипедные прогулки на несколько часов и квартира была в ее полном распоряжении. И она, как выразился Джаспер, рисовала, и шила, и забывала поесть, чувствуя такое небывалое удовлетворение, какого с тех пор не испытывала. Фабьен носила сделанные своими руками вещи, люди замечали их, а она пожимала плечами и говорила, что это просто хобби. А раз просто хобби, то и терять нечего. А потом Фабьен начала упорно работать: выполнять обязанности, которые сейчас выполняет Шарлотта, – писать о красивых вещах, пошитых другими, готовить витрины для выставок, сопоставлять ценовые предложения, – вот так она и перестала придумывать модели, позволив скучной, однообразной работе погубить на корню увлечение, приносившее только радость.
Она наклонилась и поцеловала Джаспера в щеку:
– Ты хороший. Спасибо.
– Но Уилл лучше? – негромко спросил он, глядя ей прямо в глаза.
– Для меня – да.
– Тогда будь счастлива. – Он улыбнулся. – Иди домой. Я скажу им, что ты плохо себя чувствуешь. И буду флиртовать с Юнити так, что она обо всем забудет и не упрекнет тебя ни в чем.
Фабьен рассмеялась:
– Приятно повеселиться.
– Я оторвусь. – Он ухмыльнулся и пошел прочь.
Выйдя из ресторана, Фабьен в первую же минуту ощутила, будто сбросила с себя все ставшие ненужными одежды и ее вторая кожа – ее «я», которое она так долго скрывала, – наконец вырвалось на свободу.
Она достала телефон и позвонила менеджеру, которого назначила управлять компанией «Стелла Дизайн».
– Я еду в Нью-Йорк, – твердым голосом заявила она. – Разрабатывать новую коллекцию.
Часть 7
Эстелла
Глава 27
Август 1941 года
– Я переживал за тебя. – Сэм обнял Эстеллу. Она ввалилась в его квартиру в тот же вечер, когда вернулась в Нью-Йорк.
Джейни, примчавшаяся сразу после звонка Сэма, расплылась в улыбке. Однако у Эстеллы мелькнула мысль, что подруга уже не совсем та «ослепительная Джейни», которой была раньше.
– Ты какая-то грустная, – нахмурился Сэм, прежде чем Эстелла успела задать вопрос Джейни. – Что случилось?
Она рассказала друзьям о Лене. О том, что матери пришлось скрыться. Однако об исчезновении Алекса умолчала.
Друзья обняли ее и дали выплакаться. Они пытались успокоить ее, убеждали, что с мамой будет все в порядке, что Лена никогда не была бы счастлива в этом мире. «Прояви я больше доброты, тогда, возможно, последние месяцы жизни сестра была бы намного счастливее», – думала Эстелла, заливаясь слезами.
Наконец она вытерла глаза, подошла к окну и срывающимся голосом спросила:
– А вы чем занимались? Мне кажется, я много месяцев отсутствовала.
