– Я люблю тебя, Алекс.
И снова поцеловала.
* * *
Наконец Эстелла с Алексом сумели на время оторваться от своей импровизированной постели, чтобы сесть в машину и отправиться в долину Гудзона. Всю дорогу они болтали. Полная противоположность тому, что рассказывала Джейни о своем муже, ведь Эстелла знала Алекса лучше, чем кого-либо другого, хотя многие факты и события были ей неизвестны. Однако самое важное она выяснила. Например, по пути спросила:
– Сколько тебе лет?
– Исполнилось двадцать семь, как раз когда мы были в Париже.
Двадцать семь. Какой молодой.
– Помню, ты как-то говорил, что шесть лет работаешь в разведке. – Она взяла его руку. – Наверное, не так много людей начинают заниматься подобными вещами едва ли не сразу после двадцатилетия…
– Я работаю на британское правительство со дня окончания юридической школы. Вот почему в последние шесть лет не так часто бываю в Нью-Йорке. Разве что короткими наездами, туда и обратно. Этого достаточно, чтобы поддерживать легенду об американском гражданстве. А большую часть времени провожу в Европе.
– Ладно. – Эстелла поняла, что больше из него не вытянуть. – Вот сейчас приедем и отпразднуем твой день рождения как следует.
Что означало: едва успев поздороваться с домработницей, они помчались в спальню Алекса. У двери он хитро улыбнулся:
– Сейчас мы с тобой впервые вместе ляжем в постель. Даже такой бабник, каким меня считают, обычно удосуживается найти для подобных забав кровать. Похоже, это ты меня испортила.
– Мы с тобой уже лежали вдвоем в постели, – рассмеялась Эстелла. – В Париже.
Алекс притянул ее к себе и поцеловал лоб, щеки, шею.
– Это была пытка. И без того плохо, а тут еще надо лежать и прикидываться, будто ничего не чувствую к тебе, сидящей совсем рядом… Я чуть не умер.
– Зато сейчас можешь не скрывать своих чувств. – Эстелла увлекла его на кровать и коснулась шрама над левой бровью.
– След падения с парашютом.
Она поцеловала шрам, затем провела по второму, почти скрытому щетиной.
– Стычка с двойным агентом в Марселе, – пробормотал он.
Эстелла поцеловала и этот шрам, а затем продолжила свои исследования, расстегивая одну за другой пуговицы на рубашке и брюках, освобождая от одежды и изучая историю его тела, выясняя значение каждого шрама. Она коснулась губами и пальцами всех давних ран, и Алекс сознался в их происхождении, а потом она двинулась дальше и доверила своим губам доказать, как сильно она хочет его, как доверяет ему и как не в силах от него оторваться.
После каждого поцелуя Алекс шептал ее имя, повторял его громче, а затем еще громче, пока наконец не приподнял ее голову, и она безошибочно прочла в его глазах желание.
– Я люблю тебя, Эстелла!
Она позволила перевернуть себя на спину, и Алекс проделал с ней то же самое, что и она с ним: пометил все тело своими губами, повторяя с каждым поцелуем те же слова.
Часть 8
Фабьен
Глава 29
Июль 2015 года
В половине десятого утра Фабьен пришла в ателье, куда попросила собраться всех сотрудников. Вот он, ее единственный шанс убедить людей: у нее есть все качества, необходимые для того, чтобы сидеть за столом Эстеллы. Фабьен прилетела в Нью-Йорк только накануне и большую часть ночи размышляла, что сказать.
При ее появлении шум стих.
Настилочные машины прекратили раскладывать ткань, отрезные станки подняли ножи, рабочие убрали ноги с педалей. Фабьен всмотрелась в лица стоящих перед ней людей и ощутила, как внутренняя скованность исчезает. С большинством сотрудников Фабьен была знакома: они долгие годы проработали у бабушки.
Каждое лето она подолгу сидела в пошивочном цеху. Швеи показывали ей, как шить, аппретурщики – как обрезать нити, закройщики – как раскраивать ткань. Ей постоянно покупали подарки, угощали печеньем и просили посидеть рядом, понаблюдать за работой. Воспоминания вызвали у Фабьен улыбку. Наверное, она всегда ощущала себя здесь на своем месте – бизнес Эстеллы, как и утверждала бабушка, действительно был у нее в крови.
– Понимаю, последние недели потрясли вас. Мы все знали, что Эстелла стара, однако, я полагаю, большинство из нас надеялись – она вечна.
По залу пронесся шепот одобрения.
– Одно из моих самых теплых воспоминаний: Эстелла рассказывает о первых шагах своего бизнеса. Тогда бабушкина мастерская находилась дома, в Грамерси-парке, и Джейни – нам всем ее ужасно не хватает – стояла в центре зала, как всегда неотразимая, какое бы платье Эстелла на нее ни примерила. Мой дедушка в своей обычной мягкой манере учил Эстеллу всему, что помогало ей воплощать эскизы в вещи, которые можно носить. Бабушка рассказывала мне эти истории, и я думала, это так романтично; они с дедушкой познакомились, горя одним общим желанием шить красивую и в то же время удобную одежду, а потом их любовь к своему искусству постепенно трансформировалась в любовь друг к другу.
Фабьен сделала паузу и вдохнула так глубоко, как могла. Сегодня она плакать не собирается. Сегодня будет дан новый старт. В зале никто не пошевельнулся, все напряженно смотрели на нее, и Фабьен верила – люди тоже видят в своем воображении Эстеллу, Сэма и то, как замечательно им работалось вместе.
– У Эстеллы было так много любви, что она делилась ею, – продолжила Фабьен. – Долгое время я считала: все, что она говорит мне, все что делает – например, выбирая по одному из моих набросков для каждой коллекции, – просто от любви. Однако Эстелла была не только любящей бабушкой, но еще и деловой женщиной. Иначе у нее ничего бы не вышло; она буквально начала с нуля, во время войны покинув Париж с одним чемоданом и швейной машинкой. И из ничего она создала все это! – Фабьен обвела рукой зал, в котором они находились – фабрику на Седьмой авеню, на семьдесят лет ставшую домом для «Стеллы Дизайн».
– Знаю, когда Эстелла просила меня взять на себя бизнес, она считала, что я справлюсь. Я не могу выпустить дело из рук. Чему тогда Эстелла посвятила жизнь? Для чего она отважно уехала в другую страну, для чего создавала свои модели одежды, в которых женщины так давно нуждались, однако нигде не могли найти? Ее наследие не должно пропасть даром. И я не планирую его бросать.
Фабьен еще многое хотела сказать, однако шквал аплодисментов, последовавший сразу после ее слов, подтвердил, что повторять не нужно. Она окончательно убедилась – все сотрудники «Стелла Дизайн», как и бабушка, ждали Фабьен.
Эта мысль одновременно и привела в восторг, и напугала ее. Осталось два месяца до старта весенне-летней коллекции, которая докажет, оправдает ли Фабьен доверие людей.
* * *
На следующее утро, когда Фабьен пила кофе в гостиной, выходящей окнами на утопающий в зелени Грамерси-парк, она прочла о себе в «Нью-Йорк таймс»: «Семейный матриархат: внучка основательницы «Стелла Дизайн» взяла на себя руководство компанией».
