Если я думал, что поймал малышку и ей не отвертеться, то глубоко ошибся. Элеонора возвращается очень невовремя, в тот самый момент, когда с губ Дианы готовы сорваться важные слова.
Мы едва успеваем привести себя в порядок, как в кабинет влетает Элеонора.
— Ой, Кирилл, меня ищешь? — спрашивает она с ходу, не замечая потрепанного вида Дианы.
— Искал. Я еще не получил того, что хотел… — бросаю я короткий взгляд на свою сладкую девочку.
Ее щеки в сию же секунду становятся пунцовыми.
— …Но понимание основных пунктов проекта у меня появилось, спасибо Диане, — добавляю я, замечая удивление на лице Эл.
— Ди, ты просто прелесть! — восклицает Элеонора и одаривает свою подопечную искренней улыбкой.
О, да! Она прелесть. Маленькая прелестная… чертовка!
Эл еще что-то хочет сказать, но нас прерывают — раздается громкий звонок мобильного Дианы.
— Извините, — бросает она и выбегает из кабинета.
Я успеваю увидеть, что звонит Гордей. Во мне так некстати просыпается ревность. Нет, я не смогу долго делить мою девочку со своим братцем. Просто не смогу!
Она будет моей. Даю себе слово.
Я даже не слышу, что мне говорит Элеонора. Неважно, все дела фирмы я улажу в ближайшее время — у меня есть свои, проверенные методы. Все эти отчеты и презентации мало кого интересуют на высшем уровне, там любят другое — умение рисковать и играть по-крупному.
Чтобы оставаться на плаву моей фирме нужны активы «Бэллс», значит я сделаю все, чтобы их получить. Тем более, за Бэллой Максимовной есть должок.
Выхожу из кабинета и в дверях сталкиваюсь с Дианой. Она ойкает от неожиданности, когда резко ударяется об меня.
— Осторожнее, Диана, — говорю я ей и подмигиваю. — Смотри, к кому идешь.
— Не понимаю, о чем вы? — она делает большие глаза, вновь держа дистанцию между нами, и кусает губы.
Эта дурацкая привычка! Дурацкая привычка, которая меня заводит.
— Ты знаешь, о чем я, — отвечаю я Диане и притягиваю к себе за талию. — Тебе придется выбрать. Либо я, либо он. Я не собираюсь делить тебя с другим. Даже со своим братом.
Нехотя отпускаю ее и ухожу к себе. Позже я перейду в наступление.
А пока я даю Диане время все обдумать.
Глава 37. Диана
Кирилл дает мне время подумать.
По-крайней мере, так это выглядит со стороны. Если я, конечно, правильно интерпретировала его действия и слова.
Ох, как же я влипла! Очень-очень сильно влипла!
Потому что запуталась в собственных чувствах!
С одной стороны, Гордей, к которому я успела привязаться, даже несмотря на первоначальный расчет, и чьи чувства я боюсь ранить. С другой стороны, его старший брат, Кирилл, с которым у меня нереальная химия.
Когда я думаю, что мое будущее предопределено и возможно только с одним, всплывают новые сомнения, и все по кругу!
Боже-боже-боже! За что мне эти муки?
Я повторяю этот вопрос снова и снова, пока добираюсь до дома на своем стареньком «Ниссан Жук». Удивительно, но сегодня езда за рулем не помогает мне привести мысли в порядок, не помогает успокоиться, как обычно. Наоборот, я все время пытаюсь сосредоточиться на дороге, желая как можно скорее добраться до дома.
Кстати, раз уж речь зашла об авто…
Сразу по приезде из Франции Гордей подарил мне новенькую «Инфинити», однако я от нее отказалась — не привыкла получать такие дорогие подарки. То, что я собираюсь замуж по расчету, не означает, что я готова стать полной содержанкой. Вот только Гордею мой отказ не очень-то понравился, впервые на своей памяти видела его таким… раздраженным, что ли.
Я еду под какую-то грустную песню, и на душе становится еще тяжелее. И когда я уже сворачиваю на спокойную в плане движения улицу, раздается телефонный звонок.
— Алло? — отвечаю я, нажав на специальную кнопку ответа на руле.
— Крошка Ди, привет, — раздается родной голос брата, и я буквально жму по тормозам.
— Боже мой! Рома! — восклицаю я радостно. — Но как?
— За хорошее поведение шеф разрешил сделать один звонок, — усмехается Рома и тут же добавляет фразу, от которой у меня разрывается сердце: — Ди, я безумно соскучился!
Слезы сами по себе наворачиваются на глаза, я что есть силы сжимаю кожаный руль, чтобы Рома не услышал мой всхлип.
— И я соскучилась, братик, — говорю я осипшим голосом.
— Ди, не смей унывать! — успокаивает он меня, но от этого мне еще больше хочется плакать. — Я что-нибудь придумаю. Обещаю.
— Мы вместе что-нибудь придумаем, — уверяю я его, чувствуя на губах вкус соленых слез. — У меня уже есть отличный план.
— Ди, прошу тебя, только не делай глупостей, — в голосе брата больше не слышится смех — он решителен и серьезен, как никогда.
— Не переживай за меня, — улыбаюсь я Роме, мысленно представляя его лицо. — Верь мне, я знаю, что делаю.
Именно в этот момент мне приходит осознание того, насколько мои метания между двумя мужчинами были глупыми и опасными. Ведь я могу потерять Гордея, в случае если наша связь с Кириллом раскроется.
А я не могу его потерять. Он мне нужен, как воздух. Будучи Красновой, я смогу гораздо больше, чем будучи Станкевич. Увы, гораздо больший вес имеет фамилия Гордея, нежели моя.
А Тигунова придется навсегда вычеркнуть из своего сердца и из своей жизни. Я даже представить не могу наше с ним будущее, после того, как увидела его с Бэллой. Вряд ли, я представляю для Кирилла что-то большее, чем «девочка для секса».
И пусть сегодня я слышала от него нечто похожее на признание и дальнейшие планы, но у меня нет времени проверять эти слова, что называется, на правду.
Мой дорогой Кир, я была твоей. Была, понимаешь?!
И сегодня в офисе я вновь была твоей, почти послушала свое тело, чуть не пошла на поводу у своего глупого девичьего сердца. Оно меня погубит, погубит Рому, если я и дальше буду слушаться его.
Если и дальше буду питать иллюзии насчет нашего с Кириллом будущего. Что я о нем знаю? Кто я для него?
Да Кирилл сегодня меня удивил, когда поставил перед выбором: или он, или Гордей, но… Не игра ли это? Где гарантия, что Кирилл не разобьет мне сердце, едва я стану его?
У меня совсем нет времени на эти игры и проверку своих домыслов. Роме нельзя в тюрьму, нельзя чтобы его отправили в колонию, он просто не выдержит. Мой брат — очень добрый и светлый человек, временами слишком мягкий, тюрьма его просто погубит…
Нужно поскорее увольняться, работу я найду позже. Если я не могу держать себя в руках, значит мне нельзя находиться рядом с Кириллом.
