— Не понимаю, о чем ты? — продолжаю ломать комедию, действуя ему на нервы.
Ничего, это пойдет тебе на пользу, Веня! Уж больно ты распоясался и начал вести грязную игру, поддавшись на уговоры своей пассии. Тот, кто решил слить всю информацию, даже не представляет, как сыграл мне на руку.
— Все ты понимаешь, Тигунов! Почему я узнаю из прессы, что одна из моих прибыльных и сильных дочерних компаний переходит моим конкурентам?!
Надо же, как мы заговорили…
— Подожди, подожди, Вениамин, не ты ли на прошлой неделе говорил мне, что моя компания, — делаю ударение на слове «моя», — по всем показателям является отстающей? И это при том, что я предоставил обратную финансовую отчетность?
— При чем тут это?! — ноздри Вениамина широко раздуваются от злости.
— А при том, мой дорогой Вениамин, что ты все это начал, — я бросаю на него суровый взгляд. — Теперь тебе остается только принять поражение и отойти в сторону.
— Кирилл, я тебя раздавлю! — нависает над моим столом Долженко, сузив свои маленькие глаза.
— Валяй! — говорю я, взмахнув рукой. — Только хочу тебе напомнить, что сделка между мной и «Гектором» уже состоялась.
Как хорошо, что я вчера вечером успел перехватить Гектора Петровича до его отлета на отдых. Конечно, он сначала гнул пальцы, показывая свою важность, но затем не смог удержаться перед таким лакомым кусочком, как молодая развивающаяся компания с большим потенциалом в будущем. Не отрицаю, что Гектор тот еще тип, с которым нужно быть ухо востро, однако из двух зол всегда нужно выбрать одно. В нашем случае, это был лучший вариант — не дать Долженко потопить мою компанию, поддавшись уговорам Краснова. Вряд ли за всей этой игрой стоит Бэлла, она всего лишь приманка для Вениамина…
— Что ты несешь?! — Долженко выглядит так, словно ему только что сообщили о конце света. — Ты блефуешь!
— Не в моих правилах, ты же знаешь, Вениамин, — я улыбаюсь, хотя уверен со стороны это выглядит как хищный оскал.
Ничего, сейчас самое время показать зубы! Как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Пусть вспомнят, с кем имеют дело.
— Как ты посмел?! Ты… ты… сукин сын!
— Еще одно слово, — я поднимаюсь, тем самым, становясь на голову выше Вениамина, — и я не посмотрю на то, что мы с тобой были партнерами все эти годы.
Я сжимаю кулаки, от чего вены на руках четче проглядывают сквозь кожу. Вениамин, если и хочет что-то добавить, решает промолчать.
— Правду сказала Бэлла, — усмехается он вдруг, покачав головой. — Ты совсем потерял рассудок из-за какой-то шлюхи…
Я сам не понимаю, насколько быстро реагирую на слова этого идиота. Просто с яростью бью его по носу, от чего раздается громкий неприятный хруст, а сам Вениамин отлетает назад, задев по пути стулья и стопку бумаг.
Я преодолеваю расстояние между нами и приподнимаю его за грудки:
— Еще раз оскорбишь мою женщину, и я тебе не только нос сломаю. Ты меня понял?!
— Отпусти меня, психопат! — вырывается Вениамин, но моя хватка непоколебима.
— Ты понял или нет? — спрашиваю я снова, с силой тряхнув его голову, от чего та ударяется о стену.
— Понял я, понял, — жалобно скулит этот трус, скорчив виноватое лицо.
— А теперь, уходи, — я выпускаю воротник его пиджака из рук и, поднявшись с колен, отхожу в сторону. Ярость бурлит во мне, точно лава в жерле вулкана. Никто не смеет оскорблять мою девочку! Никто.
Вениамин торопливо встает и почти бегом добегает до двери.
— Ты еще об этом пожалеешь, Тигунов! — посылает он свою угрозу, и скрывается раньше, чем я успеваю что-либо ему ответить.
Я выдыхаю и, опустившись в свое кресло, прикрываю глаза. Нужно было давно заканчивать эту комедию, еще тогда, когда Долженко начал вести группу компаний не тем курсом. Черт меня попутал, и я зациклился на активах «Бэлл’с», убеждая себя в том, что финансовая отчетность не может врать.
Кстати, о финансовой отчетности…
— Эл, зайди ко мне на пару слов, — вызываю я к себе своего заместителя по финансам.
Этот разговор расставит все точки над «и». Его тоже нужно было давно провести, однако я решил отложить до тех пор, пока все не выясню.
— Ты меня звал, Кир? — заходит в кабинет Элеонора после короткого стука.
— Да, звал, — жестом указываю ей на свободный стул перед собой, и когда она садится, продолжаю: — Что с презентацией для Гектора? Успеваем выслать сегодня?
— Ты знаешь, Кир, это очень непросто сделать — пересчитать весь бизнес-план с учетом новых вводных… — тараторит Элеонора взволнованно. — К тому же, проект очень рискованный, вряд ли мы сможем влиться к Гектору без потерь…
Я понимаю, чем вызвано это волнение. Наконец-то все понимаю. Мои глаза открылись очень и очень вовремя.
— Хм… — я откидываюсь в кресле и завожу руки за голову. — Разве это не проще, чем сливать всю информацию Бэлле Максимовне? А, Эл?
Улыбка медленно сползает с лица Элеоноры, а она сама замирает с открытым ртом.
— Как… как ты узнал? — спустя пару секунд произносит Эл почти шепотом, испуганно выпятив свои большие глаза.
— Когда наша отчетность стала ухудшаться после каждого собрания с Вениамином, я решил лично проверить бюджет, который впервые за несколько лет оказался убыточным. Хотя все говорило обратное, — я бросаю на стол кипу документов, собранных за последний месяц. — На что был расчет, Эл? На мою невнимательность или некомпетентность в вопросах экономики?
Элеонора молчит, опустив голову и нервно перебирая пальцами лацканы своего пиджака.
— Кстати, «кобель» — тоже твоих рук дело? — интересуюсь я, усмехнувшись.
— Кир, прости меня! — она смотрит на меня виноватым взглядом.
— А еще сегодняшний слив новости о нашем переходе к «Гектору», главному конкуренту Долженко, — безжалостно продолжаю я перечислять список злодеяний Элеоноры, которые она проворачивала за моей спиной. — Одного не пойму, Эл. Почему? Почему ты это делала? Разве я недостаточно тебе платил и продвигал по карьерной лестнице?
— Кирилл, прости меня! — Эл прикрывает глаза, наверное, не в силах выдержать мой прямой взгляд. — Бэлла Максимовна… она угрожала мне… моей дочери…
— У тебя есть дочь? — спрашиваю я, удивленно приподняв брови — надо же, должно быть, я запамятовал или недостаточно внимательно читал досье на Эл.
— Я не хотела, чтобы кто-либо узнал, — Элеонора всхлипывает и срывается на плач, вгоняя меня в ступор — не таким я представлял наш разговор, вовсе не таким. — Это все не просто объяснить, да и вряд ли ты сможешь мне поверить… после всего, что я сделала.
— Попробуй объяснить? — я сохранять нейтралитет, чтобы как можно скорее добраться до истины.
