— Всё в порядке? — уточнил Дамир, останавливаясь.
Почувствовала, как нажим на талии начал ослабевать. Ну нет, я так не играю.
— Да, пойдём, — проговорила уверенно и твёрдо. И всё бы хорошо, если бы не пришлось прочистить горло коротким кашлем. Не сомневаюсь, что он отметил этот факт, но смущать меня больше не стал.
В отличие от Маруськи. Хулиганка в белоснежном кружеве на бешеной скорости пролетела мимо нас, в центре просторной гостиной резко остановилась и закружилась, заставляя платье взлететь невесомым облаком вокруг стального брюшка. Очень симпатичного и довольно мигающего всеми лампочками, надо сказать.
— Я прекрасна! — выдала она с чувством, а затем полетела вглубь квартиры, откуда завопила: — Да я само совершенство! Идеальная! Неподражаемая и великолепная!
Бросила заинтригованный взгляд на мужчину.
— В гостиной и гардеробной стены–зеркала, — пояснил он. — Я как–то оставил её здесь на месяц, вернулся и не узнал собственную квартиру.
— У Маруси превосходный вкус, она разбирается в моде и наверняка предварительно изучила все нюансы, она у нас девочка ответственная, так что не жалуйся. Уверена, что она превратила неуютную берлогу в оплот стиля и удобства.
— Ты всегда её защищаешь, — пожурил Дамир, опускаясь в кресло у панорамного окна с чудесным видом, до которого никому не было дела. Да и как смотреть в окно, когда тебя бессовестно усаживают на колени, обнимают крепко, словно фиксируя.
Будто я собиралась сбежать! Очень смешно.
— Девочки вынуждены выступать единым фронтом против мужского произвола, — проговорила с достоинством.
Несмотря на важное заявление, я устраивалась поудобнее в объятиях любимого мужчины и наслаждалась этим самым произволом по полной, не собираясь смущаться.
— Да–да! — завопила Маруська из коридора, затем появилась в проходе, чтобы развить мысль дальше, но, увидев нас, застыла. — Ой. А я пойду, наверное, в спаль… в кухню, у меня там ещё проды не читаны.
— Что не читано? — не понял Дамир.
— Цикл научных статей про нанотехнологии, дошла до раздела «Продукция наноиндустрии», там много подразделов, — без запинки выдала кофемашина явно заранее заготовленную на случай прокола версию.
— Изучай, прекрасная тема.
— Мне тоже нравится, — важно подтвердила Маруська и выплыла, оставив нас наедине. Но, не успели мы вернуться к разговору, вернулась. — Я пока перезагружу динамики, так что если буду вам нужна, будьте любезны уведомить по внутренней связи.
— Ты — сама деликатность, — стараясь не смеяться, произнёс Дамир.
— Я такая, да. Ну всё, меня не беспокоить.
Мы не выдержали и расхохотались. Очаровательная и непосредственная кофемашина не изменяла себе: наплела с три короба, смутила, вытребовала комплимент и сбежала к любимой коллекции дамских романов, радуясь, что мы не станем отвлекать её разными человеческими глупостями.
И вместе с тем она позволила мне адаптироваться. Привыкнуть к мысли, что я могу вот так просто сидеть на коленях любимого мужчины, касаться его, дышать ароматом его кожи. А позднее смогу позволить себе ещё больше.
Но не сегодня.
— Ты летал за партисом? — задала вопрос, который показался наиболее безопасным.
Не о работе ведь говорить. И не о чувствах. Мы обязаны держать дистанцию и не нарушать правил до моего совершеннолетия. Очень жаль, что день рождения я отмечу на Кашке, в компании одногруппников и жутких инопланетных растений и животных, а не с дорогими и близкими людьми. И Марусенькой, конечно! Как без неё? Эта леди даже не подозревает, какое великое дело сделала, разбудив меня сегодня. Спасительница наша.
— В том числе и за ним, — проговорил Дамир и коснулся колючей щекой моей щеки.
Дёрнулась, посмотрела дикими глазами на довольного моей реакцией мужчину.
Гормоны плевать хотели на самоконтроль: снесли воздвигнутые разумом баррикады, организовали вооружённый переворот, захватив полный контроль периметра, превратив тело во взлетающие к облакам языки пламени, жадные, голодные.
— Я…
— Тш-ш. Нам обоим стоит взять себя в руки, это непросто, — с шумным выдохом произнёс любимый. — Закрой глаза, обними меня и полежи спокойно, а я пока расскажу, зачем летал на Оркху.
Уткнулась носом в горячую шею, наполнила лёгкие дурманящим ароматом чистой кожи, обессиленно закрыла глаза. Я так долго запирала на замок чувства и эмоции, что сейчас, в шаге от совершеннолетия, сдавала позиции, отчётливо понимая, что если бы не бесконечные проверки, сканирования в мед–боксах и занятия с шефом я бы не моргнув глазом преступила черту закона.
— Зачем ты летал на Оркху? — прошептала, невесомо прикасаясь губами к твёрдому подбородку.
Заглянула в глаза. Столь же чёрные от желания, что и у меня.
— Не играй с огнём, — предупредил Дамир, сжимая мою талию сильнее прежнего.
Я хотела мужественно кивнуть, но вместо этого поцеловала ямочку на подбородке и с вызовом посмотрела на любимого.
— Ты у нас взрослый и умудрённый опытом, ответственность на тебе, справишься. Я в тебя верю.
— Снова за старое? — прищурился он, припоминая события на пляже.
— Зато мы отвлеклись и теперь ты хочешь меня придушить, а не поцеловать!
Я едва не подпрыгивала в ожидании похвалы, отвлекла ведь, ещё и так быстро, эффективно, и сама отвлеклась. Однако на меня лишь зыркнули строго, а затем и вовсе покачали головой.
— Одно другому не мешает, — заявил Дамир, откидываясь в кресле и укладывая меня на широкое плечо. — Лежи смирно. Лучше вообще не шевелись.
— Дышать можно? — осведомилась невинным голосочком, не очень удачно маскируя ехидство.
А что было делать? Я ужасно смутилась. Мы наедине в огромной пустой квартире, свет приглушён до интимного полумрака, кресло оказалось с подвохом и трансформировалось в ложемент
Меня шутя шлёпнули по мягкому месту.
Быстрое игривое движение. Вполне невинное.
Могло бы быть.
Но мы замираем, сталкиваемся голодными взглядами. Дышим шумно, часто. Медленно осознаём… Мужская рука нехотя переползает на спину, замирает без движения.
— К тебе хоть не прикасайся, — тихо произносит Дамир, кончиками пальцев нежно поглаживая позвонки. Один, второй, третий… Ласка почти невесомая, но тело прошивает электрическим импульсами, запуская волну мурашек по коже, делая её невероятно чувствительной, восприимчивой. Лёгкое движение прохладного воздуха в комнате неприятно щекочет, обжигая воспалённые рецепторы, заставляя сильнее вжиматься в любимого мужчину, растворяться в тепле его тела, в горячей влажности дыхания.
— Пересесть на диван? — спросила на грани слышимости, всматриваясь при этом в его лицо, напряжённое, непривычно эмоциональное.
