Распахнув дверь, обнаруживаю на пороге Женю, уставшую, осунувшуюся и встревоженную. Она похожа на взъерошенного воробья.
— Спят? — спрашивает тихим шепотом.
— Да. Проходи.
Она осторожно переступает через порог и обводит прихожую таким взглядом, будто ждет, что сейчас из-за угла выскочит как минимум саблезубый тигр.
— Как вы тут? У меня телефон сел, — вынимает из кармана мобильник.
— Все хорошо. Они наигрались, поели, телек посмотрели, — перечисляю все, что успели переделать за вечер, — потом я их уложил.
Женя аккуратно разувается и на цыпочках идет в комнату, заглядывает, чтобы убедиться, что все в порядке. Я отчетливо слышу ее облегченный выдох.
— Я такого себе успела напридумывать, пока в лифте сидела, — сокрушенно качает головой.
— У нас все хорошо. Очень воспитанная девочка и серьезная.
— Вопросы не задавала?
— Нет.
Диалог между нами не клеится. У меня в голове гремит от того, что Женя рядом, а она выглядит так, будто мечтает поскорее сбежать.
— Спасибо, что забрал ее. Понимаю, что как снег на голову свалились, но действительно больше не к кому было обратиться.
Меня раздражает, что она извиняется за то, что попросила забрать дочь из сада.
— Все нормально. Мы прекрасно провели время.
Она кивает с таким видом, будто не особо верит моим словам.
— Спасибо еще раз, — мнется, — нам пора. Могу я телефон немного подзарядить, чтобы такси вызвать?
— Жень, какое такси? На дворе ночь, и Маринка спит уже.
— И что ты предлагаешь?
— Оставайтесь.
— Нет, — категорично качает головой, — нам надо домой.
— Никуда ваш дом не денется. Утром встанете и поедете.
— Денис, глупости не говори. Я благодарна, что ты выручил, но дальше мы сами.
Как же бесит, вот это ее «сами».
— Ты хочешь ее сейчас растолкать, потом трястись в машине? Самой не лень, так пожалей ее. Она устала, спит сладко, а ты ее сейчас начнешь будить, собирать.
Женя смотрит на меня несчастными глазами:
— Ден, мне неудобно у тебя оставаться.
— Ерунда. Места навалом. Я специально диван в комнате разобрал, чтобы ты могла с Маришкой лечь.
Да, я сделал это специально. Надеялся, что Женя не станет будить ребенка и останется на ночь. Мне чертовски важно было, чтобы она осталась. Просто чтобы знать, что она рядом, за соседней стенкой, вместе с дочерью. Хоть какая-то иллюзия того, что мы рядом.
Не могу их отпустить. И не хочу.
— Денис…
— Я не кусаюсь. И не собираюсь приставать с непристойными предложениями, — говорю, а самому чертовски сильно хочется прикоснуться, провести пальцами по бледной щеке, дотронутся до пухлых слегка приоткрытых губ.
Но держу себя в руках. Мы только начали общаться после мучительного перерыва, и она мне совершенно не доверяет, что неудивительно после того, как я бросил ее. И неважно по каким причинам. Так что сейчас один неправильный взгляд, одно неверно подобранное слово, и мы тут же откатимся обратно на те позиции, когда между нами были километры черной пропасти.
Этого я допустить не могу.
— Иди сама посмотри, как она хорошо спит. Ну жалко же будить! — привожу те аргументы, которые действительно имеют значение.
Женя с сомнением смотрит на дверь в комнату, где спит Маришка, и сдается.
— Ладно. Ты прав. Пока я ее разбужу, пока приедем, там уже за полночь будет.
— Вот именно, — киваю с самым серьезным видом, хотя хочется скакать до потолка.
Она остается. Остается! Здесь, у меня! Аж пупок колет.
— Нальешь мне чаю? — смущённо спрашивает. — Я сегодня только позавтракать успела.
Бедная моя, голодная, измученная.
— Идем, — киваю, чтобы следовала за мной, и иду в кухню, — у нас шикарный торт.
Она тихой тенью следует за мной, а я чуть ли не подпрыгиваю от нетерпения. Достаю кружки, наливаю ей, себе, выставляю торт. Просто суперхозяин. Женька наблюдает, как я мечусь по кухне, хватаясь то за одно, то за другое, и устало улыбается.
— Как ты умудрилась застрять? — когда все готово, присаживаюсь напротив нее.
Главное, не пялиться и не капать слюной на стол.
— Да, пф-ф… — она машет рукой, — дура я. Объявление не прочитала, что лифт застревает, вот и заскочила. А там, оказывается, давно неполадки, которые самим не исправить и дверь не отжать. Только с мастером. Вот и развлекалась весь вечер.
Замолкает смущенно, потом отламывает ложкой кусок торта и отправляет в рот, блаженно прикрыв глаза:
— Ммм, еда. Какое счастье.
Нет, дорогая Женечка. Счастье не в еде, а в том, что ты сидишь напротив и жмуришься от удовольствия, как довольная кошка.
Мне хочется еще поговорить, задать миллионы вопросов о том, как они жили, но я вижу, что она измучена и уже клюёт носом над тарелкой. Поэтому просто приношу большое полотенце и свою домашнюю футболку, на которую она смотрит как на ядовитую змею, но потом все-таки забирает с тихим сдавленным «спасибо».
Я сижу в комнате и, словно маньяк, прислушиваюсь к тому, как в душе льется вода, а потом раздаются тихие шаги по коридору, звук закрывающейся двери, и не могу поверить в то, что они у меня дома.
Глава 14
Женечка
Я, наверное, окончательно рехнулась. Чем иначе объяснить, что я лежу на диване в квартире Орлова и шальными глазами таращусь в не зашторенное окно? Там луна — почти полная, холодная, с голубым отливом. Смотрит на меня и как будто насмехается.
Я у него дома. Он за стенкой. Судя по всему, не спит, потому что из-под двери пробивается едва заметная полоска света. Силюсь что-то услышать, но нет, полная тишина, если не считать собственного сердца, которое грохочет как ненормальное.
Еще неделю назад я и подумать не могла, что наши пути могут пересечься, а сегодня у него, вместе с Мариной, и он знает, что это его дочь. Что вообще происходит с моей жизнью? Почему в одночасье все перевернулась с ног на голову? Дом, работа, мужчины. Все смешалось, и я не представляю, как выплыть и не захлебнуться.
Под боком тихо сопит Маришка, и я тихонько обнимаю ее, целую в щечку, пытаясь за материнскими чувствами спрятаться от всего остального. От тревог, от смятения, от того горячего сгустка, что пульсирует в животе. Внезапно и очень неуместно вспоминаю, что я женщина. Молодая и вроде как даже привлекательная. И у меня очень давно не было ни свиданий, ни чего-то большего. И что самое жуткое, я об этих свиданиях даже не задумывалась, пока рядом снова не появился Орлов.
