— Давай вот без этого, а? В горы? Дикость какая! Придумала тоже мне! — ругаю ее как ребенка.
Да она и есть ребенок еще на самом деле. Такой вот ребенок, у которого есть свой ребенок.
— Пойдем, провожу вас до квартиры. Все остальное будем решать, когда я приеду. Устал. Бошка не соображает уже.
Помогаю ей выйти. Поднимаемся на этаж. Открываю своим ключом дверь и пропускаю их с малышом в небольшую двушку. Мне страшно оставлять ее одну. Девчонка в плену больше года. Дикая, зашуганная, растерянная. Хрен знает, что может случиться. Сам остаться не могу, мне к Элине надо, я обещал. Грязный и вонючий, но, если еще мыться заезжать, то я до своей девочки доберусь только к утру, а у меня там уже море дел запланировано.
Оставляю с ней нашего психолога. Комнат две, места им хватит.
Последний инструктаж для охраны и все по домам, спать, а я в клинику.
Захожу в палату очень тихо. Спит моя красавица, и я пристраиваюсь рядом на знакомой табуретке. Кладу голову к ней на колени. Эля чувствует, сонно запускает пальцы мне в волосы. Отключаюсь под теплом ее ладони.
Когда-нибудь я обязательно высплюсь. В следующей жизни точно. А сейчас подъем опять через два часа.
— Чем от тебя пахнет? — ведет носиком по моим пальцам и ладони моя красивая девочка.
Отнимаю руку, принюхиваюсь. Стволом от меня пахнет. Смазкой, порохом, чужой кровью и дорогой.
— Сломались по дороге. Машину чинил, — маленькая ложь ради ее спокойствия.
— Ты сейчас опять уйдешь? — грустно.
— Да. Ночью вернусь, если будешь ждать.
— Буду. Я так привыкла, — смущается Элька. — Без тебя не засыпается.
— Потом все будет наоборот, — смеюсь.
— Это как? — совершенно искренне не понимает.
Наклоняюсь к ее ушку, убираю с него волосы и, специально прикасаясь к нему губами, шепчу:
— Когда все закончится, со мной ты долго не сможешь спать по ночам, — любуюсь, как от ушка по шее бегут мурашки. Не позволяя себе лишнего и неуместного в этих обстоятельствах, отстраняюсь и заканчиваю: — Днем будешь спать, пока я на службе.
— Кощей! — вдруг вспоминает данное мне прозвище.
— Да-да. Такой же жадный до золота. Только я привередливый Кощей. Мне золото нужно определенного сорта. Оно в мире существует в единственном экземпляре. И я его уже присвоил.
— Вик… — хохочет, прикладывая ладошки к пунцовым щекам, машет на личико, а глаза горят.
— Люблю тебя, — срываю с ее губ легкий поцелуй и сбегаю, пока у меня еще есть на это силы.
Глава 31
Виктор
Обратный отсчет. До операции Элины 2 дня.
Еду в аэропорт. Спецбортом через зарубежных коллег нам прислали содержимое банковских ячеек, прописанных в договоре между Садыковым и Гаджиевым. Сам генерал Демидов поспособствовал, заодно напомнив, откуда это дело контролируется.
Забираю ценный груз. Гриша подхватывает меня и везет в контору.
— Как нога? — интересуюсь у него.
— Нормально. На педали давить не мешает, — отшучивается водитель.
Высаживает меня у ворот, а сам отправляется за едой. Жрать хочу, не могу. Все свело внутри.
— Меня ни для кого нет. Гриша приедет, пропусти, — отдаю распоряжение, проходя мимо секретаря.
Закрываюсь в кабинете. Разрываю запечатанный бумажный пакет, достаю ключи от ячеек. Передо мной два железных ящичка, таких же, как мы достали под потолком в старом офисе Садыкова. Вскрываю.
В одном из них кроме бумаг обнаруживается флешка. Вставляю ее в разъем, внутри папки одно единственное видео. Надеясь, что без таких сюрпризов, как мы уже нашли, запускаю.
— Вот это можно показать моей девочке, — выключаю, выдергиваю флешку.
В этом ролике отец дает напутствие своим детям, говорит, как сильно он их любит, просит прощения и прощается.
Флешку убираю в карман. Она есть в описи, потом оформлю все, как полагается, но ей не надо лежать в архиве. Пусть у Эльки и Равиля останется и добрая память об отце. Все же мужик очень любил своих детей.
Возвращается Гриша. Вместе обедаем куриным супом из ресторана. Закидываем в себя по легкому овощному салату. Прошу секретаря принести нам по чашке чая.
Желудок поначалу бунтует, но еду принимает, а чаю так вообще радуется просто потому, что не кофе.
Отпускаю пока Гришку. Он до вечера мне не нужен. Разбираю бумаги из ячеек. Это реально бомба. Часть мои привезли из лаборатории, а здесь подробные формулы препаратов, дозировки, все отчеты об испытаниях на животных и людях, полевые испытания с указанием координат. Везде, на всех бумагах подписи Алихана Гаджиева. Он лично утверждал все эти тесты.
Понятно, чего ты туда так рвался, особенно после того, как накрыли одну из лабораторий.
Информация по оружейным поставщикам, финансовые отчеты…
Также среди документов обнаруживаю инструкцию, где искать то, что я нашел раньше. Вот и все, Алихан, ты еще не знаешь, но я тебя уже взял. Осталось выманить.
До позднего вечера систематизирую все информацию. Передаю секретарю, чтобы готовила документы для передачи выше. Нам осталось взять Гаджиева, потом будут суды, проверки. До решения суда он не доживет, но это уже не моя проблема. Мне террориста надо взять, и я возьму!
Теперь к Олененку.
Предупреждаю охрану, что подъезжаю. Паркуюсь у подъезда, встречаюсь со старшим смены, получаю от него отчет и иду в квартиру.
Открывает психолог.
— Добрый вечер, — приветствую, прохожу внутрь. — Лайла, привет, — дружелюбно улыбаюсь Олененку.
Ее длиннющие смоляные волосы заплетены в косу и интересно закручены в несколько петель на затылке, чтобы не мешались под ногами. Девочка смыла с себя грязь заброшенного дома. Глаза теперь кажутся еще больше, еще наивнее. Пропадет тот мужик, которому она достанется. Неудивительно, что Алихан на нее позарился.
— Поговорим?
Олененок изящно поднимается с дивана, поправляя длинный халат. Понятия не имею, откуда он здесь взялся, но раз мои сказали, что все нормально, я не лезу с расспросами про шмотки.
Хрупкая, еще совсем девчачья, но уже все равно довольно привлекательная фигурка проскальзывает мимо меня в кухню. Садится на табуретку, складывает руки на коленях и опускает взгляд в пол. Так и хочется дернуть ее за подбородок, чтобы подняла свои красивые глазки выше.
Сажусь на соседний стул.
— Как вы здесь? — решаю зайти с этой стороны.
— Не кричат, не ругаются, не стреляют, чисто и тепло, — тихо отвечает Лайла.
