«Вот это да!» – подумал Вилли.
Его попробуй удержи!
– А почему, – воскликнул Вилли, —
исчезла Лола?! Расскажи!
– Она заклятье, как бывало,
произнесла – и вот напасть! —
самой себе наколдовала
в одно мгновение пропасть:
когда пожарные сирены,
вдруг раздались вблизи арены,
как раз во время колдовства
и перепутали слова!
«Вот это да!» – подумал Вилли,
от нетерпенья сам не свой.
– А почему, – воскликнул Вилли,
пожар случился цирковой?!
– Могу представить я, какой ты
там увидал бы тарарам!
Машины, лестницы, брандспойты —
и всё из-за каких-то дам!
Представь: старушки кофе пили,
вдруг на пол – хлоп! И ну лежать!
А их соседи завопили:
«Горим! Горим!» – и ну бежать.
«Вот это да!» – подумал Вилли,
а самого берёт озноб.
– А почему, – воскликнул Вилли,
старушки эти на пол – хлоп?!
– Представь себе: старушки чинно
сидят за кофе и халвой
и вдруг неведомый мужчина
у них летит над головой!
Где только ангелы и музы
летают, как заведено,
вдруг пролетел профессор Дюзе
со страшным свистом сквозь окно!
«Вот это да! – подумал Вилли. —
И я всегда летать хотел!»
– А почему, – воскликнул Вилли, —
туда профессор залетел?!
– Представь: летит по небу птица —
летит в покое, в вышине.
Хотел профессор научиться
парить, как птица, в тишине.
А потому искал он Фрица —
мальчишке лет, наверно, пять, —
чтоб у того осведомиться,
как нужно правильно летать.
«Вот это да!» – подумал Вилли
и стал от зависти как мел.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
мальчишка Фриц летать умел?!
– Мальчишка Фриц чирикал звонко,
свистел и каркал без конца
и знал любого воробьёнка
уже с гнезда, уже с яйца.
Он с каждой маленькой синичкой
и с каждым крошкой-снегирём,
как будто с братцем и сестричкой,
сидел на дереве одном.
«Вот это да!» – подумал Вилли
и вспомнил всех знакомых птиц.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
как птица жил мальчишка Фриц?!
– Представь: был дом и сад сначала,
сосна стояла за окном
и постепенно вырастала —
всё выше, выше день за днём,
пробила стены, черепицу,
застряла в окнах и дверях,
покуда всё семейство Фрица
не поселилось на ветвях.
«Вот это да! – подумал Вилли. —
Мальчишке Фрицу повезло!»
– А почему, – воскликнул Вилли, —
так странно дерево росло?!
– А виноват один художник:
нарисовал он сад и дом,
потом взглянул на свой треножник
с почти готовым полотном
и набросал ещё проворней
сосну, глядящую в окно,
да так, что та пустила корни
и проросла сквозь полотно.
«Вот это да!» – подумал Вилли,
он был в искусстве не силён.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
нарисовал картину он?!
– Чтобы родители и дети
могли её увидеть въявь,
как декорацию в балете
в театре оперном… Представь,
что ты сидишь в умолкшем зале,
и постепенно гаснет свет,
и все танцоры в позы встали, —
а музыки всё нет и нет.
«Вот это да!» – подумал Вилли
и призадумался опять.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
оркестр никак не мог начать?!
– А потому что в тёмном зале
все музыканты как один
над дирижёром хохотали,
поскольку этот господин
в театр ворвался без оглядки
и устремился прямо в зал
в одних носках, с дырой на пятке,
и этой пяткой засверкал!
«Вот это да!» – подумал Вилли,
забыв про зависть и про страх.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
был дирижёр в одних носках?!
– Представь, смешнее нет картинки:
он по пути ступил на клей
и отодрать не смог ботинки
от тротуара, хоть убей!
В тот вечер тщательно и быстро
асфальт, куда ни поглядишь,
был по приказу бургомистра
намазан клеем для афиш.
«Вот это да!» – подумал Вилли,
не отводя от дяди глаз.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
был дан такой смешной приказ?!
– На самом деле бургомистра
почти никто в лицо не знал:
свои приказы он речисто
по телефону отдавал.
А потому никто не понял —
и то сказать, поди узнай! —
что был весь день на телефоне
его домашний попугай.
«Вот это да!» – подумал Вилли:
он был догадлив, хоть и мал.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
из дома бургомистр пропал?!
– Представь себе, он был в больнице,
он утирал обильный пот,
совсем не мог пошевелиться
и открывал как рыба рот.
Он голос потерял, бедняжка,
и в изумленье щёки тёр,
вздыхая горестно и тяжко
в кругу врачей и медсестёр.
«Вот это да!» – подумал Вилли,
был при враче и он несмел.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
он так внезапно заболел?!
– Он ночью выглянул в окошко,
на крыши глянул с высоты,
а там кругом то кот, то кошка —
сплошные кошки и коты.
Он посмотрел на всё на это,
и что с ним стало – сам пойми:
ведь были галстуки надеты
на всех котов – и все мои!
«Вот это да!» – подумал Вилли,
не веря собственным ушам.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
ты отдал галстуки котам?!
– Зачем мне галстуки? – ответил
весёлый дядя в свой черёд. —
А ты бы галстук мой заметил
под самой пышной из бород?
А чтоб она была густою,
но аккуратною притом,
её расчёсывать – не скрою! —
как раз и нужно гребешком!
Мы с Мони такие закадычные друзья, каких только поискать. И хотя ей всего шесть лет, а я раз в десять старше, для нас обоих это не имеет ровным счётом никакого значения.
