– Следующего раза не будет, – возразил Дэвид. – Я позабочусь о том, чтобы ты узнавал обо всем сразу. Буду сообщать, что собираюсь сделать, прежде чем…
– Нет-нет, в этом нет необходимости. Я не стану контролировать твою работу.
В душе Дэвид был доволен, но все равно с унылым видом покачал головой.
– Она настраивает тебя против меня. Разве ты этого не видишь?
– Зачем? Я сам позвал ее.
– Вероятно, она заронила в твою душу зерно сомнений в том, что я достоин доверия. Очевидно, я ей никогда не нравился. С первого дня. – Он притворился, что убирается на столе, и пробормотал достаточно громко, чтобы Джулиан услышал его слова. – Скорее всего, ей нужны твои деньги.
– Ничего подобного, – не согласился Джулиан. – И мне не нравятся такие намеки.
– Прости, но все эти уговоры, чтобы ты вышел из тени? До ее появления ничего такого не случалось. Мы… ты был просто счастлив до встречи с ней.
– Просто счастлив? – Джулиан горько рассмеялся. – Tú me estás jodiendo!
Я был жалок. И вообще, не хочу говорить об этом сейчас. Мне нужно о многом подумать. А между тем, пожалуйста, не сведи на нет тот прогресс, которого вы добились тогда за обедом. Мне не хочется думать, что я испортил ваши отношения.
Дэвид подавил смешок отвращения. «Не переживай, дорогой. Никакого прогресса не было и никогда не будет». Впрочем, если Джулиану требовалось пустое обещание, чтобы забыть о вопросе с дивидендами, пусть будет так.
– Я постараюсь, Джулиан. Ради тебя.
– Спасибо, я это ценю. И если ты покажешь мне документы о пожертвованиях, будем считать дело закрытым, ладно? – На прощание похлопав друга по плечу, он направился к двери. – О, и еще я хочу, чтобы ты продал мои акции «Эллис-Интел». Немедленно.
Дэвид подавил смешок, отчего послышалось невнятное бульканье.
– Конечно. Тут же этим займусь.
Он бесцельно осматривал кабинет, пока не нашел коричневый бумажный пакет. Дэвид почти забыл о маленькой фляжке, которую позволил себе купить в магазине. Позволить этому снова стать привычкой – плохая идея. Работа на Джулиана, дружба и любовь – да, любовь, он знал, что Джулиан любит его, и достаточно сильно, чтобы купиться на эту дурацкую ложь, – исцелили его. Однако угрозы Клиффа и боль от самого факта существования Натали давили на него с двух сторон, словно огромные, острые булыжники.
Он открутил крышку «Джека» и сделал глоток. Жидкость приятно обожгла горло, однако еще пара глотков, и он едва это заметит. Но не здесь. Надо убраться отсюда. Несомненно, сейчас Джулиан трахает эту девку, Натали. Дэвид подумывал понаблюдать, как в прошлом, когда проблемой, с которой требовалось разобраться, еще являлась Саманта. Но, подойдя к двери спальни, уловил голоса. Они точно не трахались, а говорили о нем. Спорили. Дэвид услышал, как Натали произнесла его имя. В ее устах оно прозвучало как ругательство.
Он собирался прижаться ухом к двери, но отступил. Если после сегодняшнего происшествия его поймают за подслушиванием, все будет кончено. Их ссора – хороший знак, хотя этого оказалось мало, чтобы поднять ему настроение. Дэвид ушел, опустив голову, волоча ноги и с неким отстраненным беспокойством гадая, сколько времени у него уйдет на то, чтобы подделать документы из благотворительных организаций, которые не видели ни доллара из средств Джулиана.
Глава 26
Натали видела, как огоньки на панели сигнализации в спальне замигали оранжевым, а потом замерли, как раз когда открылась и закрылась входная дверь.
– Ладно, – пробормотала она.
– Слушай, он рассказал мне о произошедшем, и я ему верю, – проговорил Джулиан, стоя у раковины в ванной.
– Поверю, когда увижу документы о пожертвованиях от так называемых благотворительных организаций, в которые уходят твои деньги, – ответила Натали, вышагивая вперед-назад по комнате. – Наличка, Джулиан? Никто не делает такие большие переводы наличкой. В любом случае законные – точно нет.
Джулиан вышел из ванной с темными, блестящими волосами. Он намочил их, чтобы уложить кудри.
– Я попросил его показать чеки, и он обещал представить их. Конец истории. – Он улыбнулся, чтобы смягчить свои слова, но до глаз тепло так и не дошло.
– Как скажешь. Твои же деньги.
– Да, мои.
Она резко развернулась. Улыбка сползла с его лица.
– Джулиан, – осторожно напомнила она, – это ты попросил меня порыться в его делах. Это ты подозревал, что что-то не так.
– Я подозревал, что что-то упустил, и оказался прав, – парировал Джулиан. – Зачем зацикливаться на этом?
– Это ужасно подозрительно.
– Так и было, но затем я услышал его объяснение, и теперь уже нет. Но, поскольку ты стремишься найти в нем минусы, его объяснения для тебя недостаточно хороши.
«Ну вот. Наша первая ссора», – подумала Натали. В душе она испытывала боль, а руки дрожали так, что она стиснула их в кулаки, но промолчать все-таки не сумела.
– Не понимаю, почему ты так рвешься защищать его. Три чека по шестьдесят пять тысяч долларов просто исчезли…
– Я рвусь защищать его, потому что он мой друг. Так поступают друзья, ты им доверяешь. За все шесть лет Дэвид ни разу не дал повода усомниться в нем, однако тебе понадобилось всего шесть минут, чтобы решить, будто он плохой. Что он такого сделал, чтобы заслужить подобное отношение? – Джулиан сощурился. – Это потому, что он – гей?
Натали отшатнулась.
– Что? Как ты можешь?.. Мой лучший друг… я даже не стану отвечать на такое.
– Тогда в чем дело? Тебе он не понравился с самого начала. Почему?
– Я не… не знаю почему. Что-то в нем…
– Он вызывает у тебя неприязнь?
– Да.
– Прости, этого недостаточно, – покачал головой Джулиан.
– Недостаточно, – повторила Натали. – Нет, наверное, он должен ограбить тебя под дулом пистолета, чтобы ты понял: он ворует у тебя деньги. Возможно, этого тебе будет достаточно.
Натали видела, как в нем закипает гнев, словно молодой человек стал вдруг прозрачным: красный поток, обжигающий и изливающий кислоту на его язык в разговоре с ней.
– Вижу, что совершил ужасную ошибку, попросив твоей помощи. Больше я ее не совершу.
– Не смей даже пытаться свалить все на меня, словно я…
– За все годы нашего знакомства, – прервал ее Джулиан, – Дэвид сказал и сделал много такого, что я ценю, за что благодарен, и почему я рад называть его другом. То, что ты об этом ничего не знала, не делает эти слова менее правдивыми.
– Тогда почему, Джулиан, ты не спросил сначала его?
Долгое мгновение он ничего не говорил. Натали сложила руки на груди в горьком триумфе, но, вместо того чтобы честно признаться, он заявил:
